Светлана Багдерина - Волшебный горшочек Гийядина
Через десять минут все остальные тоже последовали примеру чародея: девушки в единственной остававшейся незанятой большой комнате постоялого двора, мужчины – в общем зале, среди погонщиков верблюдов и экономных купцов. Как бы ни встряхнули ночные приключения и откровения нервную систему, а усталость и отпустившее напряжение свое брали настойчиво и энергично.
Не спалось только Абуджалилю. Прокрутившись с полчаса на верблюжьей кошме, придворный чудесник потихоньку пробрался к постели старого стражника.
– Селим-ага? А, Селим-ага?
– М-м-м?..
– Вы уже спите?
– Уже спал…
– А-а… извините… тогда… – стушевался юноша и осторожно повернул в обратный путь.
– А что ты хотел, Абу? – приоткрыл один глаз Охотник.
– Я… э-э-э… кхм… Селим-ага… Только вы не смейтесь… я… тут стих… сочинил… один…
– Стих? – стряхнул с себя остатки сна сулейманин. – Ты?
– Да!
– О чем?
– Э-э-э… Про… Для… Только вы не смейтесь!
– И не собирался.
– Э-э-э… для одной… девушки. Про нее… если совсем быть точным…
– Девушки? – расплылся в мечтательной улыбке Охотник. – Я ее знаю?
Абуджалиль покраснел, закашлялся нервно пересохшим горлом, и, не в силах отыскать предательски пропавший куда-то голос, молча кивнул.
– Поня-а-атно… – с видом лекаря, поставившего самый головоломный диагноз столетия, усмехнулся Селим. – Стих, значит. Для девушки… А от меня ты чего хочешь?
– Я… если вам не трудно… будет… Не могли бы вы… ну… послушать… и сказать… подсказать… помочь… исправить… если совсем плохо… Пожалуйста?
– Да, конечно, – благодушно улыбнулся в усы Охотник, приподнялся на локте, прислонился к стенке и выжидательно воззрился на чародея. – Читай.
Утро в караван-сарае Маджида, впрочем, началось совсем с другого.
Действие лекарства аль-Кохоля с восходом солнца кончилось, и едва разлепивший недоуменные, с туманной поволокой очи Иванушка узрел вокруг себя Сеньку, Эссельте, Олафа, Агафона, неизвестную черноглазую девушку и еще одного незнакомого юношу сулейманской национальности, тут же представленного ему как придворного мага Ахмета в изгнании.
Придворный маг, рассеянно поздоровавшись[23] со всеми, беспрестанно переминался с ноги на ногу и бросал странные косые взгляды на свою юную соотечественницу, словно хотел ей что-то сказать, но то ли не мог решиться, то ли не определился с репертуаром, то ли чего-то ждал.
– Что-то ты на Яфью поглядываешь, как кот на сметану, – ехидно бросил специалисту по утонченным удовольствиям Агафон, не выдержав игры эмоций на алой физиономии коллеги. – Стихи про нее, что ли, сочиняешь?
– А ты, обняв его за выю,
И глазки к небу закатя,
Уже трепещешь вся, впервые
Лишиться чести захотя…[24]
Яфья прыснула в край платка. Главный специалист по волшебным наукам приосанился.
– Не твоего ума дело! – яростно скрипнул зубами Абуджалиль.
– Это тебе так кажется, парень, – хитро подмигнул его игривое премудрие. – Хотя прочитать, что у тебя на лбу написано, никакого ума не надо.
– Отстань от человека, Агафон, – по-дружески одернул его отряг. – Гляди лучше, сейчас Ивану Сима повязки поснимает, посмотрим, как у него котелок за ночь зажил. Знахарь вчерашний клялся и божился, что его примочки и мази чудеса творят. Но если соврал, касторная душа, я ему самому…
Впрочем, личная неприкосновенность аль Кохоля осталась ненарушенной, потому что его примочки и мази действительно сотворили чудо: ссадины покрылись корочкой, синяки позеленели, контузия рассосалась.
По окончании последовавших по такому случаю объятий, поцелуев и брифинга в комнату вошел еще один новый старый знакомый – Селим Охотник – и жизнерадостно сообщил, что стол в общем зале для всей честной компании уже накрыт.
Кряхтя и морщась от кружения перед глазами и боли в отлежанных за ночь и отбитых за вечер конечностях и боках, Иван приподнялся на постели, сел…
И встретился глазами с озабоченным взглядом Абуджалиля.
– Иван-ага, извините, если в ваших северных краях так не принято, но почему вам никто никогда не говорил, что такая… – вчерашний отличник замялся в поисках подходящего слова, – э-э-э… прическа… не совсем подходит к типу вашего многоуважаемого мужественного лица?
Иванушка смутился, рука его непроизвольно поползла к неоднократно опаленным волосам,[25] но разочарованно остановилась на полдороге.
Вряд ли там можно было отыскать что-нибудь новое.
– А по-моему, отсутствие волос придает Айвену вид загадочный и суровый, – поспешила утешить боевого товарища принцесса.
– А по-моему, немного волосяного покрытия ему бы не повредило, – сообщил со своей полки ковер. – Потому что сейчас он выглядит побитым молью,[26] и каждый раз, когда я на него смотрю, меня передергивает от ужаса до последней кисти.
– Спасибо, Масдай, – грустно вздохнул лукоморец. – Ну если больше никаких пожеланий и замечаний про мою голову ни у кого больше нет…
– Ой… – вспыхнул как сулейманский рассвет Абуджалиль. – Извините мою рассеянность, Иван-ага! Вы ведь могли подумать, что я настолько дурно воспитан, что сказал вам неприятное слово просто так! Нет, ни в коем случае! Просто я… э-э-э… хотел предложить вам восстановить ваши волосы до нужной вам длины. И прическу я любую могу сделать, какую вам угодно. И укладку. И покрасить. Полторы сотни цветов и оттенков – что-нибудь да понравится. И побрить тоже могу. И ароматизировать волосы с долгосрочным эффектом – хвоя, мускус, ваниль, корица, мускат, мята, кориандр, зеленый чай, жасмин, дым, чеснок, копчености, рыба, огурцы – свежие или соленые, кому что нравится, роза, герань, магнолия, и еще тысяча триста двадцать шесть запахов – на выбор один аромат или смесь, тринадцать компонентов максимум, гарантия – неделя…
– И всё это при помощи магии?! – изумленно воззрился на сулейманина Иванушка. – Даже не знал, что такое возможно…
– Как?.. – не менее удивленно захлопал пушистыми ресницами юный волшебник. – Я полагал, что Ага… Агафон … ага… предлагал вам неоднократно, но вы по какой-либо причине, неподвластной моему скудному разуму отказались, а вам с такой прической правда не очень хорошо…
Сенька, задумчиво прищурившись, уставилась на Агафона-агу.
– Естественно, я могу это сделать! – не дожидаясь соответственного вопроса, гордо фыркнул его премудрие. – Раз плюнуть! Волосы – моя вторая специальность! Вы же сами видели!
Свидетели душераздирающей сцены в ВыШиМыШи с участием доверчивой прачки вздрогнули.
Иван опомнился и попытался отодвинуться к стене.
– А первая ваша специальность какова? – почтительно спросил Абуджалиль, не замечая странной реакции окружающих на простые слова.
– Вообще-то, я боевой маг, – снисходительно отставил ногу и задрал подбородок Агафон. – Но нет предела человеческому совершенству.
– Мудрая мысль всегда посещает мудрую голову, – почтительно поклонился маг придворный. – А позвольте поинтересоваться скромному выпускнику Высшей Школы Магии Шантони, Агафон-ага, какое учебное заведение имело честь дать столь разнообразное образование такому выдающемуся чародею как вы? Иногда мне начинает казаться… со вчерашнего дня, если быть точным… что я вас уже где-то видел.
– Значит, волосы, говорите… – не сводя сосредоточенного взгляда с Иванушки, преувеличенно громко проговорил Агафон, внезапно и всерьез пораженный приступом абсолютной глухоты. – Значит, так…
– Агафон, послушай, а, может, не надо сегодня?.. – жалобно глянул на него Иван.
– Может, лучше Абу это сделает? – с тактичностью спасающегося от степного пожара гиперпотама вопросил Олаф.
Агафон задохнулся, сжал губы, метнул испепеляющий взгляд исподлобья на так и не понявшего, что он только что сказал, рыжего конунга, и сделал резкий знак рукой обступавшим его людям раздвинуться.
– Агафон, а может потом?.. – робко дотронулась до его рукава Эссельте.
Не выдавая ни единым взглядом и жестом, что слышал что-то, кроме зудения уткнувшейся в оконное стекло мухи, Агафон сурово потер ладони, деловито закатал рукава…
Пальцы его нервно дернулись в сторону неразлучной шпаргалки, но вытащить спасительный кусок волшебного пергамента на глазах у этого… этого… этого… зубрилы!..
Нет.
– Агафон, да мне и так всё нравится, я же пошутил!.. – умоляюще прошелестел с полки Масдай.
– Благородная облыселость сейчас входит в моду! – без особой надежды на успех подхватила Сенька…
– Д-да? Вы так думаете? – с видом глубочайшего сомнения проговорил маг и будто нехотя начал опускать руки. – Полагаете, не стоит портить сложившийся узнаваемый имидж героя?
