Алекс Сидоров - Люфтваффельники
Конфоркин тоже умом особым не блистал, но инстинкт самосохранения был развит посильнее, чем у кого-либо из наивных и простодушных ребят, 17-летних сверстников. Просто так, секретарями комсомола роты не становятся. Там, наивных дурачков нет, поверьте на слово. Циники, будь здоров. Пробу ставить негде.
Наверное, лейтенант Чубрей все же периодически зажимал Конфоркину рот своей рукой, чтобы тот не визжал от панического страха и животного ужаса, услышав про возможную поездку в Чернобыль. Попутно, молодой офицер быстро излагал свой незатейливый, но гениальный план.
Заметно трясущийся от «самоотверженной готовности спасти отечество в минуту страшной опасности» комсорг Конфоркин после 2149-го повторения, все же перестал мочиться под себя и частично осознал всю «убийственную красоту и бронебойную перспективность» данного «генитального» плана и немного поколебавшись, все же присоединился к героической инициативе лейтенанта Чубрей. А как же?! Такой громкий резонанс и многообещающий фурор ожидается! Только успевай в лучах славы купаться! Но сначала, надо немного поработать, грамотно подготовить почву и обильно посеять нужное зерно…
Итак! В 4-й роте объявили экстренное комсомольское собрание. Все курсанты равнодушно расселись на «взлетке» — в центральном коридоре казармы и приготовились немного вздремнуть по возможности, но не выгорело. На этот раз нам не свезло.
Конфоркин с мраморным лицом влез на огромную трибуну с портретом Ильича из разноцветного деревянного шпона и с надрывной патетикой в дрожащем голосе, повсеместно упирая на пример Павки Корчагина, призвал нас всех поголовно и что характерно — в инициативном порядке, отказаться от ПЕРВОГО летнего отпуска и поехать добровольцами-ликвидаторами в Чернобыль! Спасать человечество в частности и цивилизацию на планете Земля в целом! Пипец! Приехали! Спать сразу расхотелось!!! Причем, сразу и координально!
Первый летний отпуск?! Ухулел совсем, что ли?! Головушкой ослаб, милый?! Кто учился в военном училище, тот несомненно знает насколько долгожданный и безмерно желанный этот ПЕРВЫЙ ЛЕТНИЙ отпуск. Да чего скрывать, рисоваться и юлить, каждый курсант фактически жил ожиданием душещипательного момента, когда сможешь оставить за спиной училище на целых 3 °CУТОК и приехать в родной город. Где, сглатывая неожиданный комок в горле и скрывая непрошенную слезу, сможешь украдкой прикоснуться к шершавой стене родного дома, обнять родителей, прижаться своей щекой с огрубевшей от уральских ветров кожей к щеке любимой девочки. И зарывшись носом в ее волосы, будешь жадно вдыхать такой знакомый и в тоже время уже давно забытый запах «маминых духов», тайно слитых по капельке из дефицитного флакона. А тут добровольно «в отказ», да еще и в гребанный Чернобыль. Туда, где взрослые мужики загибаются пачками. Пять баллов! Ага, сейчас?! Совсем с умишком простился, что ли?!
Рота взревела от негодования! Ребята повскакивали со своих мест и, не скрывая эмоций, засыпали комсомольского вождя соответствующими репликами.
— Ты что еб*нулся, Конфоркин?!
— У нас же нет специальной подготовки и соответствующих средств защиты от радиации. Нам всего по 17–18 лет! Туда мужиков взрослых берут, у кого уже дети есть!
— По телеку показывали, что военкоматы призывают «партизан» из запаса! Опять же, преимущественно из инженерных войск и хим. защиты!
— Если хочешь облучиться и стать импотентом в 17 лет — твоя проблема! Флаг тебе в руки и попутного ветра в спину! А я еще девчонку не пробовал, …а очень хочется…
— Да он уже импотент! И дебил в придачу! Ему терять нечего! Пошел ты на хуль со своим Чернобылем и с инициативой ублюдочной! Мы хотим полноценную семью создать и детей вырастить! Своих детей! Собственных…
— Пошел в жопу, придурок! Сам и езжай! Штаны свинцовые не забудь! А в задницу дозиметр ДП-22 засунь! Только поглубже! Я к тебе потом на могилку приду, пару кочанов капусты на холмике посажу! Козлина!!!
— Надо ж такое придумать?! Писюневичей малолетних… а смысл?! Какая от нас будет польза?! Ну, загнемся там быстренько и зачем…?!
— Тебе надо?! Вот сам и езжай! Не фиг за других решать и агитировать! И не надо тут Корчагина вспоминать?! Корчагин?! А я не хочу, чтобы моя жена по соседям бегала, мужской … искала…
И все в том же духе, не стесняясь в выражениях и не фильтруя лексикон.
Конфоркин обиженно и праведно дул щеки. Он возмущенно кричал с высокой трибуны, живописно жестикулируя и эмоционально брызгая слюной, обвиняя и клеймя позором всех и каждого.
— Трусы! Родина в опасности! Надо ее срочно спасать! Спасать человечество! Спасать мир! Спасать планету! Спасать саму жизнь на Земле! Предатели! Вы должны! Вы обязаны! Вы присягали… Вы… Вы… Вы…
Короче, драл свое горло, будь здоров, но его выкрики утонули в ответных репликах.
— Не «вы» должны, а «мы»! И ты тоже в том числе! Ты тоже присягал! Вот за себя и отвечай, кретин! Решил рвануть на АЭС?! Пиши рапорт и вперед! А за себя, мы сами решим и ответим…
— Провокатор хренов! Засунь язык в жопу и молчи в тряпочку! Не смеши народ, все равно не отправят! Слава Богу, законченных дураков среди нашего командования нет, чтобы молодежь в ад посылать…
— Не угадал Конфоркин! Курсантов не отпустят! Только законченным долбое*ом себя выставил…
Командир 4-й роты Володя Нахрен стоял в коридоре казармы в полном ступоре и в глубокой задумчивости. Такого идиотизма от комсорга Конфоркина не ожидал даже он.
В результате, все 143 человека из списочного состава роты (за исключение комсорга) дружно и единогласно послали Конфоркина в …Чернобыль! Но, не все оказалось так просто.
Потерпев первую сокрушительную неудачу посеять зерно «инициативы снизу» через «комсомольского вожака» и услышав оглушительное мнение личного состава по данному вопросу, лейтенант Чубрей закусил удила и пошел на непопулярные, но проверенные временем, методы убеждения (читай — принуждения).
Не имея официальной возможности влиять на всех курсантов 4-й роты, он начал методично трахать мозги своим подчиненным из 43-го и 44-го классных отделений, всячески принуждая написать рапорта о «добровольной» отправке в Чернобыль.
Узнав про это, капитан Хорошевский попытался по-тихому образумить зарвавшегося офицерика, который явно задержался в детстве и заигрался в «оловянных солдатиков», потерял чувство меры и ощущение реальности. Но, заигравшийся в героя, лейтенант Чубрей пошел на открытый конфликт с командиром 4-й роты, демонстративно проигнорировав его строгий запрет на участие в данной авантюре.
Стоит отдать должное, наш командир роты, защищая своих курсантов, орал в кабинете на Ваню Чубрей многоэтажным матом так смачно, что дневальный курсант на тумбочке (за 50-ть метров и три толстенные стены), болезненно морщился от невыносимой громкости виртуозных и доходчиво-убедительных ругательств, которые откровенно резали слух. Но, бесполезно! Лейтенант Чубрей решил идти до логического конца своей откровенной авантюры.
Ребята сопротивлялись до последнего но, регулярно и планомерно давя на психику, играя на личном честолюбии, а также, повсеместно используя метод «коллективного» убеждения, Ваня Чубрей все же собрал с курсантов 2-го взвода рапорта о добровольном направлении в Чернобыль. Собрал, но не со 100 % личного состава, оставался один «диссидент» — сомневающийся и упирающийся — курсант Симонов.
Имея смутное «удовольствие» начинать службу в училище ВВС при первичном направлении мандатной комиссии в 44-е классное отделение, я написал рапорт о переводе в нормальное 45-е к/о, под начало вполне вменяемого и абсолютно адекватного офицера — лейтенанта Зайчика. То есть, подальше от постоянных опытов бесноватого Вани Чубрей на своем любимом личном составе. Не хотелось быть безголосым кроликом в руках эгоистичного самодура, поймите правильно.
Потрясывая моим рапортом о переводе в 45-е к/о и ехидно ухмыляясь, лейтенант Чубрей прилюдно обозвал меня презренным предателем и жалким трусом, всячески давя на юношеский максимализм и пытаясь взять «на слабо». Но затем, осознав, что вверенный ему 2-й взвод, теряет потенциального отличника (я учился весьма достойно и прилично тянул остальных ребят-сокурсников), уже тет-а-тет с ласковой и подкупающей улыбочкой доверительно поведал мне, по секрету естественно, все свои доскональные «подковерные расчеты» о том, что никого никуда не пошлют! Чубрей раскрыл основу «гениального плана» — шумно заявить о себе! Всколыхнуть общественность! Прогреметь на всю страну и …никуда не поехать! Ну, не пустят молодежь в Чернобыль! НЕ ПУСТЯТ, при любом раскладе!!! Наш «искренний» душевный порыв и «добровольная» инициатива с поездкой в Чернобыль в качестве героев-ликвидаторов была полной профанацией и не более того. Пшик! Но, пшик с резонансом! Понимать надо…
