Михаил Барановский - Джинса
— Типа шоколадка?
— Осталось две попытки… — начал обратный отсчет Аркадий Романович.
— М-м-м…
Как бы ей хотелось, чтобы под этим серым покрывалом оказалось что-то такое прекрасное, что-то такое замечательное, что навсегда бы изменило всю ее жизнь. Например, волшебный молодой человек (с ч/ю, в/о, без в/п, м/п и квартирой в границах Бульварного кольца)…
— Как бы картридж для принтера? — снова поскромничала Даша.
— Одна!
Мысли кружились в ее голове, как тесто вокруг венчиков миксера. В конце концов, она готова была предположить, что там спрятана большая сумка, доверху набитая иностранной валютой в банковских упаковках.
— Ну… Даже представить себе не могу…
— Ладно, — сжалился Аркадий Романович, — подсказываю. — Это имеет отношение к теме нашего вчерашнего разговора.
— А! — тут же сообразила Даша. — Кошачье дерьмо?!
— Лучше! — улыбнулся Аркадий Романович.
— Да?! — искренне удивилась Даша и снова задумалась.
Аркадий Романович не стал дожидаться ответа. Он, как это обычно делается на открытии всевозможных памятников, бюстов и прочих мемориальных досок, торжественно сдернул покрывало и — перед Дашей оказалась клетка. Сквозь металлические прутья блеснули ярко-желтые, отливавшие зеленью глаза.
— Это циветта! — представил животное Аркадий Романович. — Оказывается, Вашингтонская конвенция причисляет ее к исчезающим видам. Пришлось обращаться к контрабандистам. Доставили спецрейсом. Будете теперь поить меня самым дорогим в мире кофе.
— Уникально!
43
Кирилл Кириллович занял свое привычное место во главе стола. Как пианист на концерте, прежде чем заиграть, поерзал на стуле, достал очки: подышал-протер-надел, похрустел пальцами, поправил ноты на пюпитре, дождался, пока стихнут покашливания в партере и громкий шепот из ложи бенуара. И только после этого уверенным голосом произнес:
— Для начала необходимо, видимо, определить целевую аудиторию, понять, у какой категории граждан может болеть спина. В первую очередь это, как представляется, пожилые люди. Кто еще?
— Грибники! — тут же вступил Жора.
— Кто? — не понял Кирилл Кириллович.
— Грибники. Они же все время наклоняются за маслятами, подберезовиками там разными, сыроежками…
Кирилл Кириллович вяло кивнул:
— Ну, допустим. Кто еще?
— Я думаю, подводники, — неожиданно предположил Ираклий.
— А почему подводники?
Ираклий с готовностью объяснил:
— На подводных лодках потолки низкие и приходится все время пригибаться.
— Ничего подобного! — агрессивно возразил ему Жора. — Нормальные там потолки. При чем тут подводники? Вот у моей жены радикулит, но она ни дня не служила на подводной лодке.
Кирилл Кириллович передвинул пальцем сползшие очки ближе к переносице.
— Так, понятно. У кого еще может болеть спина? — И сам задумался. — Возможно, у сантехников. — Глаза его блеснули, как у циветты. — Вот жена вчера вызывала сантехника… Кран у нас на кухне потек… Сам видел, как он там на корточках под мойкой ползал… И как у него только спина не разболелась… Да… — Директор понял, что несколько отвлекся от обсуждаемой темы. — Ну, хорошо, хорошо… У кого еще?
— Полагаю, что у людей умственного труда. У тех, что сидят за столом целый день, как мы, — компетентно заявил Лазарь Моисеевич.
Жора тут же тяжело вздохнул о своем:
— Да, сидишь вот так целый день, как проклятый… Приходишь домой — и на тебе!
Кирилл Кириллович попытался как можно быстрее уйти от этой скользкой темы:
— Еще у автомобилистов — целый день за рулем…
— Это да! — поддержал его Ираклий.
— Странное дело! — хмыкнул Жора.
— В смысле?
— Я вот думаю. Взять, к примеру, мою жену. На подводной лодке она не служила, сантехником не работала, по грибы не ходила, за столом целый день не сидела, автомобиль не водила. С чего это, спрашивается, у нее спина болит?
Кирилл Кириллович нервно щелкнул пальцами.
Интересный факт: на Ближнем Востоке в древние времена громко хрустеть пальцами было принято в знак скорби по умершему человеку. Однако не у всех скорбящих это получалось. Поэтому приходилось нанимать специальных плакальщиц, в обязанности которых входило в том числе и «заламывание рук».
И вот недавно английские исследователи дали научный ответ на вопрос, почему хрустят пальцы? Дело в том, что сустав изнутри гладкий и хрустеть там вроде бы нечему.
Выяснилось, что при растяжении сустава в его полости резко падает давление. Падение давления приводит к эффекту «вскипания» особой жидкости (необходимой для смазки), вследствие чего в ней появляется пузырек газа. Но выхода для газа нет, так как сустав герметичен. После прекращения тяги газ моментально вновь растворяется в жидкости, и пузырек схлопывается с характерным громким звуком.
— Постойте, постойте! — запротестовал Кирилл Кириллович. — Давайте уже как-то определяться. На какие выводы нас наталкивает весь предыдущий ход обсуждения?
Жора скептически фыркнул:
— Понятно на какие! Суки они все! — Но тут же схлопнулся, как пузырек газа. — Простите, Кирилл Кириллович, вашу жену я, конечно, не имел в виду.
Лазарь Моисеевич тут же дипломатично перехватил инициативу:
— Похоже, после определенного возраста радикулит и прочие проблемы со спиной могут возникнуть у любого человека. Это как насморк или голосование на выборах — с каждым случается.
— Совершенно верно, Лазарь Моисеевич, — поддержал его Кирилл Кириллович, — именно это я и хотел сказать. Таким образом, аудитория у нас самая обширная. Какой же на этом основании, так сказать, месседж мы можем сформулировать?
— Месседж такой… — Ираклий взял инициативу в свои руки. — Мазь «Офигон» должна быть в каждой аптечке, как йод или презервативы, — на всякий случай…
Понятно, что Жора и на этот раз не утерпел и зло прошипел:
— Да уж, «на всякий случай», конечно, должны быть презервативы! Мало ли какой случай может представиться!
44
В приемную вошла строго одетая женщина в черной шляпе с вуалью, скрывавшей лицо. Казалось, она ошиблась дверью и вместо восемнадцатого века по ошибке зашла в двадцать первый. Казалось, на офисной парковке ее дожидается длиннобородый кучер в карете, обитой внутри красным бархатом, и цуг вороных лошадей в шорах и с перьями.
Даша и Инна в изумлении взирали на странную посетительницу. Та откинула вуаль и поздоровалась.
— Тамара Сергеевна? — резко подскочила со стула Инна.
— Вы? — не меньше ее удивилась дама.
Инна совсем растерялась и от волнения несколько раз в холостую щелкнула стоявшим на столе дыроколом:
— Что-нибудь с Ксюшей?
— Да, — ответила Тамара Сергеевна. — Вчера она получила у меня двойку на экзамене.
— Я в курсе, — коротко кивнула Инна. — Как раз собиралась завтра в школу. Никак не предполагала, что встречу вас здесь… — Она неловко и бегло улыбнулась.
— Я тоже не предполагала, — оглядываясь по сторонам, сказала учительница. — А что вы здесь делаете?
— Я здесь работаю. А вы?
— А мне нужен Лазарь Бухбиндер.
— Лазарь Моисеевич? — на всякий случай уточнила Даша.
— Неужели он Моисеевич? — изумилась посетительница.
— Еще как! — ответила Даша.
— Мы учились в одном классе, и тогда я понятия не имела о том, что у него есть отчество.
Даша выскочила из-за стойки ресепшн:
— Сейчас я его позову.
— Надо же… Моисеевич… — пробурчала себе под нос Тамара Сергеевна.
«Господи, чуть дар речи не потеряла! — думала про себя Инна. — Глазам своим не поверила. Решила — все, блин, перенапряглась, видения, глюки… Чуть вся жизнь перед глазами не пронеслась. Решила, будет теперь преследовать меня как привидение повсюду!»
Лазарь Моисеевич издали распахнул руки для объятий:
— Табуретка!
Тамара Сергеевна просияла, залучилась всеми своими многочисленными морщинками и выдохнула:
— Бух!
Они обнялись и расцеловались.
«Ну и сюрпризы у вас, Лазарь Моисеевич! — подумала Инна. — Но ради приличной оценки по географии любящая мать готова на любые жертвы».
— Мы с тобой поцеловались! — констатировал Лазарь Моисеевич.
— Я заметила, — скромно подтвердила Тамара Сергеевна.
— Как я мечтал об этом почти сорок лет назад!
— Тогда я не могла, — извиняющимся тоном ответила географичка, — честное слово. Бабушка рассказала мне, что при поцелуе передаются миллионы бактерий. Я тогда очень боялась бактерий. И дала себе слово, что никогда не буду целоваться.
— Ты совсем не изменилась! — умилился Лазарь Моисеевич.
— Нет, что ты! — возразила Тамара Сергеевна. — Теперь я не боюсь бактерий. Теперь меня боятся мужчины.
