Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Меня облило холодным потом, и я вся была мокрая и холодная, несмотря на раскаленную машину.
И только потом до меня дошел какой-то странный шум. С трибун звучал какой-то вой.
Микрофон рыдал.
- Нет, это невероятно!!! – безумно со странным надрывом и изнеможением голосил он сквозь вой. – Вы только посмотрите, посмотрите, посмотрите на это!!!! ЭТО СУПЕР!!!!!!
Мне было плохо.
Как в детстве. Как тогда, когда детей из нашей школы пригласили в стоящую рядом телестудию, а меня выкинули прямо из зала.
...Почему-то программа шла в прямом эфире, и от нас требовалось показать, какая она интересная и хорошая. Ведущий почему-то обратился к нам, кланяясь и улыбаясь залу. Впрочем, ведущий начал с самого элементарного вопроса.
- Дети, дети, вы знаете, – сюсюкая, спросил ведущий, для подстраховки показывая на карту России, – в какой стране бывает “Поле чудес”?
Я хорошо знала, в какой стране закапывают денежки в землю. Я вчера вечером перечитывала любимый триллер “Буратино”.
- Поле чудес бывает в стране дураков!!!! – счастливо выпалила я изо всех сил на весь зал, прыгая на месте от мысли, что вот я, наконец, знаю ответ...
После этого все зрители выли под скамейками, а по сцене бегал человек и орал: – Заставку, заставку... Заставку в экран, а эту девочку на ...
После этого лишь я одна не была в телевизоре до конца программы, а прорыдала за дверью студии, одурев от отчаянья, горя и обиды – за что? Сам же дядя сказал, что только здесь вы можете получить миллион...
После этого меня больше на студию не приглашали... Правда мама после этого долго утешала меня, сказав, что я все же попала в экран и будущая телезвезда, ведь до этого она еще никогда не меняла штанишки после крупного плана ребенка...
Глава 9.
Сумев выйти живьем из клещей смерти, я не сразу пришла в себя. И не сразу вспомнила, что я посреди трассы после разворота на шинах вокруг себя.
И я чуть не погибла. Потому что, обернувшись, увидела шедший прямо на меня на безумной скорости автомобиль. Идущий без всякой ложной скромности и церемонии на таран. При скорости километров триста двадцать. Если это можно было судить отсюда. Я еле сумела отскочить, ударив по газу.
Меня еще спасло то, что я ударила слишком резко, и машина просто прыгнула в последний момент прочь, пропустив тяжелый бампер гоночного грузовика. Иначе он бы чуть подкорректировал направление езды по дороге, как я понимаю. Чтобы наверняка врезаться в меня.
- Впереди на тяжелой гоночной машине номер двадцать восемь Хайген по кличке Таран, – взвыл в микрофон голос. – Сзади на таком же гоночном тяжеловесе повышенной проходимости...
Я оглянулась назад, и взвыла.
Сзади меня догонял второй такой же монстр – гибрид джипа с трактором и мотором в 5000 лошадиных сил. Впечатление, когда он шел на крейсерской скорости, было страшное...
Хайген Таран унесся вперед и не мог пока остановиться. И я ринулась за ним, ибо спасение было только в этом. Он с ревом зашел на петлю.
И тут я с ужасом поняла, что трасса в этом месте делает петлю – то есть унесшийся монстр сейчас вернется. Прямо передо мной. Впереди была петля трассы, выходившая аккурат перед бампером через метров. Если я промедлю, он выйдет мне сейчас лоб в лоб, ибо он заложил крутой поворот по петле не снижая скорости.
Почему-то я снова стала холодной.
А потом, увидев, что гоночный полугрузовик сзади, уже почти догнав, все время пристраивается ко мне сзади так, чтобы закрыть мне путь тормоза, я с ужасом поняла, что это западня. Западня в любом случае. Сейчас они загонят меня на эту крутую петлю, перекроют вход и выход в одном месте, и сделают, что хотят.
Задний убийца шел ко мне в задок, своим тупорылым носом чуть не подталкивая меня. Я выжимала из машины все, что можно. Но ясно понимала, что жить мне осталось доли секунды.
Грузовик Хайгана выходил из крутого поворота через секунду. Я застонала – я успевала пройти развилку петли лишь за мгновение до Хайгана. Я даже затормозить не могла – машина сзади вытолкнула бы меня под удар Тарана. Единственный выход – петля.
Ах мама, папа, прости...
Люди на трибунах замерли и вглядывались в трассу.
Все произошло в долю мгновения.
Уже вылетев на развилку и видя слева Тарана, я вдруг, вместо того, чтоб пройти развилку быстрее, как все ожидали, ударила по тормозам в самом центре ее.
Ищущий за мной впритык, бампер к бамперу, толкач ничего не смог сделать. Вернее, по привычке он тоже, видимо, сперва нажал на тормоз. А потом взвыл – но было уже поздно. Он сам так по глупому подставился, идя бампер к бамперу. Он уже закрыл собой трассу, а я была впереди его машиной впритык к бамперу. А это значит, что я его контролировала, и увернуться он не мог. Я его тормозила. Он вытолкнул меня с развилки, а сам остался на ней, я все рассчитала.
Я заблокировала его на мгновение задом “жигуленка” на трассе на самой развилке. Находясь сама как раз спереди на выходе из петли, перекрыв его собственной машиной поперечную трассу. Он погиб так и не поняв этого. Мой “жигуленок”, подталкиваемый им, наоборот, оказался за пределами выхода петли, но он, к сожалению, остался аккурат на ней! Ему некуда было деваться, ибо малая “кнопка” тормозила его спереди.
И Хайген Таран, вышедший из пике, и больше думающий, как удержать свой танк на крутом повороте, на этой чудовищной скорости в триста двадцать километров врезал ему в бок.
Страшный скрежет пронзил окрестности. Машины закрутились и взорвались на трассе. Меня же только бросило боковым импульсом вперед, но это лишь помогло войти мне в петлю.
Я вернулась в нормальное состояние и снова стала собой. И тут на меня обрушился шум.
Трибуны ревели, стоя как лошади!
Но я уже ни на что не реагировала. Относительно медленно я выехала из петли, осторожно объехав справа остатки машин, что были прямо на пересечении трасс.
И тут все так глупому получилось – прямо в бок мне шли на безумной скорости другие машины. Они как раз догнали нас. И только входили на петлю.
А, поскольку я объезжала два сцепившихся гоночных тяжеловеса справа, то есть с их стороны, то моя машина заслонила этот металлолом от них. Они даже не снижали скорости, несясь мне в бок.
Я так поняла, что они просто не разобрались, не видя из-за моего “жигуленка”, что там произошло за ним. То есть или не увидели стоящие разбитые машины, или подумали, что это обогнавшие, а я просто пытаюсь пройти в разрыве между ними и уже прошедшими петлю машинами. И потому даже на мгновение не снизили скорость, идя мне в бок. Я видела, как злорадно усмехаются водители, намеренно ускоряя машины, чтобы по возможности врезаться в меня.
Я взвыла и еле выскочила с поперечной трассы. “Открыв” им “дорогу”. Раз они так хотели.
Сзади раздались четыре странных лязга, а потом донесся грохот взрыва. В долю мгновения развилка превратилась в пылающий костер, ибо к тем двоим добавился еще минимум квартет. Машины налетали и взрывались, ибо там была плохая видимость.
Трибуны рыдали стоя и воя.
Я со страхом слушала, вжавшись в руль, что там творилось. Я же не хотела, – жалобно стонала я. Я только медленно ехала, зачем они пытались меня давить!
- Нет, вы посмотрите, какой это ублюдок! – в сердцах голосил голос в микрофон. – Какой гениальный ублюдок!!!! Если так пойдет дальше, то за приз экстремальных гонок в миллион долларов и гоночную машину Феррари некому будет бороться!
Я пыталась оторваться на своей машине от преследователей как можно дальше. Но что-то с этой машиной стало.
А сзади...
Мне стало холодно.
Оттуда сквозь пламя вырвалось две идущих колесо к колесу машины, а за ними – еще одна. Вид у них был – как у одичавших тигров, глаза водителей – сжаты в щелочки, лица – у смотрящих в прицел бывают краше. Суровые фигуры, сжавшиеся, как смерть и напряженно наклонившиеся над рулем.
Почему-то мне сразу подумалось, что это смерть. И я давила на газ.
Но, что-то нарушено было в идиотской машине.
- Да... – сказал голос в микрофон. – Бывает и так...
Как я не жала на газ, машина ревела, но упорно шла не больше ста пятидесяти. Я ничего не могла поделать. Она скрипела, билась, но быстрей не шла.
Трибуны разочаровано стонали.
- Что-то произошло с мотором... – разочарованно сказал голос. – Ему здорово досталось... Видимо, повредили что-то в двигательной системе... Обидно умереть, не дойдя до цели...
Я дернулась.
А потом поглядела вперед, ибо назад глядеть было неприятно.
И похолодела совсем – впереди шли одни восьмерки трассы. То есть трасса постоянно пересекалась сама с собой.
С одной стороны на трассу даже выходил такой же самый трамплин, как и первый. Меня пробрала дрожь, ибо я вспомнила. И еще потому, что этот трамплин тоже был разобран, чтобы пропустить мимо себя трассу автодрома.
Почему-то как перед смертью вспомнилось самое плохое из детства.
На выпускной экзамен в школе пришел представитель районо господин Зайчик.
