Валерий Смирнов - Операция «Гиппократ»
Соня вместе со своей старой подружкой Аней Люкс действительно сотворила такое, на что не были способны даже менты. Когда бригады наперсточников оккупировали улицы чересчур плотно, менты стали разоряться во все стороны: мы против них можем бороться только штрафами. Это всё равно что ничего не можем. Смотрите, граждане, как они вас дурят: мастырят шарик из поролона и ныкают его между пальцами. И под какой наперсток не тыкайте свои ставки, шарика там в упор нет.
Наперсточники, понятное дело, взвыли. Ах, менты поганые, волчары позорные, чтобы мы за свое слово не ответили?! В чем обвиняете, суки? Мы же честно всех предупреждаем: ловкость рук – и никакого мошенства. А вы, менты, батоны гнусные, бекасы дешевые и прочие эпитеты, нас оскорбляете такими мерзкими подозрениями. Ничего у вас не выйдет! Люди всё равно хотят играть, когда у них нет бабок на роскошное казино.
Наперсточники принялись доказывать свою честность одновременно по всему городу. Вместо крохотных наперстков они стали использовать чуть ли не ведра размерами с помойные баки, шарик из поролона заменил мяч, немножко уступающий по величине футбольному. Ну, что, менты, как теперь этот шарик между пальцами ныкать, если ты не Гулливер? Граждане, начинаем игры доброй воли. Только отгадайте, под каким ведром лежит мяч, и наши бабки уже ваши.
Несмотря на габариты такого подобия рулетки, лохи всё равно попадали на хорошие суммы, потому что главное в этой игре не точный расчет, а элементарное внимание. Бригада разными способами отвлекала взгляд лоха в сторону, пока крупье дергал пародиями на ведра. Больше того, если лох имел хоть малейший шанс на успех, его тут же опережал кто-то из подставных бригады, делая понт: он среди всех такая же посторонняя личность, как остальные фраера.
И вот, представьте себе, наперсточники устраивают очередную дешевую мансу: крупье с понтом отвлекается, и один из его бригады, делающий на себе поголовный вид фраера, поднимает стаканчик. Под ним лежит этот самый мячик. Лох ныряет на туфтовую наживу, ставит бабки, тара поднимается, а мяча под ней уже нет. При этом бригада поднимает рекламный вой за свою честность, потому как такой здоровый мячик между пальцев не заныкаешь, и в рот он тоже не поместится. Игра идет дальше, лохи нерестятся на всю катушку, бабки спокойно себе перемещаются в заданном фраерской глупостью направлении.
И тут неожиданно, после очередной подсказки доброго человека, поднимающего стакан, до катки нарывается старушка. Непонятно, в чем душа держится у этой бабушки в лохмотьях; наперсточникам даже как-то неудобно с ней катать. Некоторые из подставных сердобольно пытаются ее отпихнуть от такого азарта. Но бабанька, зажав в руке ставку, громко бормочет во все стороны: это ее последний шанс в жизни. И при том она охотно отвлекается на привычные действия бригады, пока крупье незаметно меняет стаканчики местами.
Бабанька даже орет вокруг себя: она прожила жизнь и понимает, какие перед ней честные ребята. Умные люди сразу бы врубились: бригада обязана заплатить старухе только за такую рекламу. Но сами наперсточники знают – старуха явно не из их компании, а потому один из мужиков чуть ли не тычет ей в нос пустым стаканом, а потом накрывает им мячик. Дальше старуху отвлекают советами, крупье делает всё, как обычно, и тут начинается самое интересное… Бабка, видать только от сильного склероза, перепутывает стаканчики и ставит на явно пустой. Тем не менее, мячик почему-то оказывается именно под ним.
Бригада начинает рассматривать на крупье, словно он успел оформиться по совместительству на работу в РОВД. Будь на месте трухлявой бабаньки кто-то помоложе и здоровее – тут возможны варианты. Но толпа при виде выигрыша нищей старухи невольно за кого-то радуется, а бригада догоняет: если мгновенно не отдать выигрыш, так вокруг все озвереют до иди знай какой зоопарковской степени.
Крупье исполняет вид радости на лице, отдает свой проигрыш, а бабка, прижимая его к заплатам на груди, радостно орет: теперь ей точно хватит денег на банку краски, чтобы подновить могильную оградку единственного сына. После такого заявления она уходит, совершенно не опасаясь преступных посягательств на свои бабки в виде погони блатных или фраерского налета, а крупье, скрипя сердцем и зубами, хоть как-то использует ситуацию. Видите, граждане, несет он, у нас даже бабушки выкатывают, несмотря на явную ментовскую клевету. Кто еще хочет стать таким богатым, как эта пенсионерка? Делай ставки – и вам тоже будет чем рассчитаться с кладбищем. Только не пихайтесь, я пока никуда не бегу, мне еще есть чего вам продувать.
Через две недели бригады наперсточников, работающие по всему городу, стали сильно опасаться азартной старушки. За то, чтобы выкатать у нее, не могло быть и речи. Старуху отвлекали любыми достойными способами, разве что не били по голове кувалдой, а она всё равно выигрывала. За бабки, что откатала бабанька у наперсточников, она уже могла не только сменить свой наряд сомнительного качества, но и купить завод по производству белил для тех самых оградок. Или место директора кладбища, что не хуже завода. Но вместо этого старуха продолжала разорять наперсточников своим невиданным фартом. Дело дошло до того, что стоило азартной бабушке появиться в зоне работы наперсточников, как раздавался свист шухерного. Бригада пешком разлеталась в разные стороны на четвертой скорости, с понтом с ней не старушка хотела поиграть, а менты устраивали очередную массовую облаву, чтобы через пару часов отпустить крупье на все четыре стороны.
Чересчур фартовая бабонька со своей маниакальной страстью до игры в наперстки стала предметом одного из сходняков. Приблатненные совещались, откуда у пенсионерки появилась такая таска постоянно выкатывать, если образная колода находится в чужих руках? И только когда сделалось известно: против наперсточников выступает мадам Левицкая, все как-то более-менее стало понятно.
Блатные со стажем снисходительно кивали в сторону подрастающей смены; ну что, молодняк, как вам нравится игра с нашим поколением, фуфлогоны? Вам еще расти в мастерстве, чересчур рано себя зихерниками почувствовали. Молодые матюкались, как найдут управу на бабкин фарт вместе с банкой краски за той самой оградкой, на которую она никак не навыигрывает денег. При таких намеках старые воры зверели: ах, вы, гниды, мы вам покажем, ничего святого за душой не осталось. Можно подумать, что у каждого из вас шестьдесят четыре зуба в хавале, раз такое несете. Так за таких речей мы вам их на первый-второй рассчитаем. Мочить других людей из-за дешевых бабок – чем вы лучше фраеров? С Соней Левицкой тягаться вздумали, да против нее даже сталинизма кровавая киксовала. Левицкая скорее будет исповедоваться ментам, чем договариваться с такими дешевками, как вы…
Наперсточники поняли обреченность своего бизнеса и по-быстрому свернули дела. Они стали открывать бары и шопы, а также совместные предприятия, вместо того, чтобы катать мячики среди города.
Соня Левицкая вовсе не была фармазонщицей в таких азартных катках и даже не умела колдовать. Просто в далеком детстве она выучила железное блатное правило: «На каждую хитрую жопу есть хер с винтом». И потому смело, а главное – честно вступала в борьбу с бригадой наперсточников за дополнительные жизненные блага. Причем, приятнее денег для Сони в этом деле было то, что она снимала бабки с ребят, считавших себя самыми хитрожопыми на заданном куске квартала, превращенного в барбут под открытым небом.
Когда у крупье крутился в руках мячик, а несколько человек – на подхвате, так старушка тоже играла не сама по себе. Еще до того, как Левицкая начинала сгорать от азарта, беспечно стреляя шнифтами в разные стороны на призывы подставных, Аня Люкс занимала свое место среди толпы лохов.
Старушка Соня могла себе позволить всякие расслабоны во время катки, потому что Люкс в это время держалась зорче пограничника Карацупы и бдительнее собаки Индуса, вместе взятых. Она следила исключительно за руками крупье куда пристальнее, чем КГБ за всякими отщепенцами по эту сторону кордона. Перед тем, как сделать ставку, Соня Левицкая, охотно отвлекающаяся в разные стороны, бросала беглый взгляд на Аню Люкс. Если напарница моргала левым глазом, Соня ставила на левый от себя стаканчик. Когда Люкс дергалась правым глазом – это на все сто процентов означало, что мячик находится под правым полуведром. Ну, а если Аня вообще не хотела моргать, так Левицкая безошибочно ставила на золотую середину.
Самое смешное, что до сих пор мадам Левицкая иногда жалела своего сильного фарта во время игры с наперсточниками. Она справедливо считала: нужно было порой давать пропуля для затравки и тогда, быть может, шарики до сих пор крутились по всему городу, а менты не лупили себя в грудь, как они доблестно разогнали этих аферистов.
Но наперсточники нашли в жизни новых мест и похоже не сильно жалеют за оставшимся в прошлом бизнесе, сделавшимся прямо-таки классическим прообразом некоторых современных банков и прочих трастов, с которыми не рисковала играть даже мадам Левицкая, в отличие от лохов. Однако, несмотря на возраст, безделье было явно не для характера старушки. Тем более в связи с известными обстоятельствами, при которых жрать всё равно требуется, к активной трудовой деятельности были вынуждены вернуться те, кто завязали по причине преклонного возраста или прорезавшейся совести. Но и в преклонном возрасте всё равно хочется подохнуть вовсе не от голода. А когда зубы целятся на полку по поводу шикарной пенсии, так даже святой может скомандовать своей совести: «Замри и не рыпайся!».
