Джастин Халперн - Пи*ец, сказал отец
В субботу днем мы молча поехали назад. Стейси сидела рядом со мной. Всю дорогу проспала. Когда мы миновали мексиканский КПП, я включил мобильник (а отключал я его, чтобы зря не жрал аккумуляторы — мой тариф все равно не предполагал международный роуминг). Телефон пискнул: ага, есть сообщения в голосовой почте. И только когда я набрал код, чтобы прослушать сообщения, до меня дошло: я же забыл помочь папе в саду!
— У вас четыре новых сообщения, — известил робот. Я почти ожидал, что он сейчас добавит: «И вы в глубокой жопе».
Началось первое: «Сын, это я. Когда поедешь ко мне, заскочи сначала в «Хоум депот» и кое-что купи. Перезвони мне, я скажу, что купить».
«Следующее сообщение», — предостерег меня робот. В груди екнуло.
«Сын, где тебя черти носят? Я же сказал, приезжай в четыре, так? Уже десять минут пятого. Позвони мне».
Третье сообщение сводилось к нескольким секундам тишины и коротким гудкам. У меня немного отлегло от сердца: может, он уже перестал сердиться?
«Следующее сообщение, получено сегодня в пятнадцать часов тридцать минут», — прогнусавил робот.
«Что за хренотень, бля? Приезжаю к тебе, а твой сосед говорит, что ты в Мексике! Так ты в Мексике или где, на хер? Позвони мне!»
Меня прошиб пот. Ноги неудержимо задергались — в самый неподходящий момент, на подъезде к американскому КПП. Пограничник нас не остановил, хотя, не сомневаюсь, у меня лично вид был такой, словно я сижу на тонне кокаина и везу в багажнике полдюжины нелегалов.
В Штатах девушка, которая вела машину, свернула к первой же закусочной.
— «Джек-ин-зе-бокс» — то, что доктор прописал. Жрать охота!
— Не-ет! — почти завизжал я. — Мне срочно надо домой! — Надеюсь, больше ни одна женщина не услышит от меня такого хамского окрика.
— Ой, а чего так нервно? Сейчас просто съедим по «Джамбо-Джеку» и двинем.
Я явственно вообразил, как перемахиваю через спинку сиденья, одним пинком выкидываю автомобилистку из машины, захлопываю дверцу и жму на газ. Но в реальности я присел за столик в «Джек-ин-зе-боксе» и стал ждать, пока эти четыре копуши осилят свои гамбургеры. Единственное, я позвонил моему соседу Дэну — разведать обстановку.
— Приезжал твой отец. Сердитый. Я ему сказал, что ты в Мексике, — сообщил Дэн.
— Ты ему сказал, что я в Мексике? Ну скажи, кой черт ты ему сказал, что я в Мексике? — заорал я.
— Но ты же тогда был в Мексике. Вот я и сказал, а что?
На этом разговор закончился. Стейси и ее подруги неторопливо вышли из кафе и сели в машину. Вот, наконец, Сан-Диего, вот и дом Стейси, вот и мой автомобиль, припаркованный рядом. Я забрал из багажника рюкзак и побежал изо всех ног.
— Эй, а куда же ты… ну ладно. Пока! — произнесла мне вслед Стейси. В ее голосе слышался сарказм.
— Ага, пока… извини, я уже опаздываю, — пробурчал я, запрыгнул в машину и хлопнул дверцей.
По дороге к родителям я прикидывал, как бы поудачнее соврать, какие бы смягчающие обстоятельства выдумать. И понял, что мою вину ничем не загладить. Слишком много поводов спустить на меня всех собак: я не сдержал обещание, запропал неизвестно где, отключил телефон… И последняя капля — я поехал в Мексику. Мои родители испытывали необъяснимый страх перед Мексикой. Им казалось, что сразу за пограничным столбом наркоторговцы насильно скармливают тебе воздушный шарик с героином, а еще через час тебя засовывают в ванну, наполненную льдом, и вырезают почки на продажу.
Подъехав к дому, я увидел, что папина машина на месте. Поднялся на крыльцо, потянул на себя дверь. Папа сидел в гостиной и смотрел прямо на меня. Казалось, в этой позе он просидел, не шевелясь, последние трое суток.
— Где ты был, распиздяй?! — завопил он, вскочил и кинулся на меня, точно пантера. Правда, для пантеры он немного полноват.
— Пап, погоди, выслушай меня, — сказал я.
И начал рассказывать запутанную бессвязную байку о каком-то учебном задании и о каком-то дне рождения.
Он не дал мне договорить.
— Мексика! Нет, ну надо же, в Мексику сраную поехал! Тебя зарежут как порося, обоссут твой труп и скажут: «Добро пожаловать в Мексику!» — Сделал паузу, чтобы перевести дух, и продолжил: — Если ты обещаешь куда-то прийти, то приходи, бля! Железно, понял!
— Теперь я понял, — попытался я оправдаться.
— Ни хрена ты не понял! Молчи лучше! Из-за тебя все с ума посходили. Сначала я маму перепугал, потом всех остальных. Я в полицию звонил, чтобы тебя в розыск объявить!
— Ты звонил в полицию?
— Да, в полицию!
— Тогда им, наверно, надо позвонить и сказать, что я нашелся?
Папа замялся на долю секунды.
— Сами догадаются, — произнес он уже немного другим тоном.
Я уставился на него. Папа лгал мне очень редко. Но если уж лгал, это было заметно сразу.
— Ты же не звонил в полицию, правда? — недоверчиво спросил я.
— Я позвонил… кое-кому, — ответил он.
— Кое-кому — это в полицию?
Воцарилась абсолютная тишина.
— Нет, — смутился папа. — Ох! Ну тебя в жопу! Я легко мог в полицию позвонить! И лучше бы позвонил, но рассудил, что у тебя просто дурь в голове играет. Чего серьезных людей попусту дергать?
Я осознал, что нечаянно лишил папу его главного оружия. И теперь самое разумное — капитулировать и попытаться загладить вину. Я рассыпался в извинениях, разъяснил, что закрутился и начисто забыл о нашем уговоре, перечислил все, что изобличает во мне идиота.
— Ну ладно, ладно, я уже понял, как ты до своего распиздяйства дошел. Хватит разжевывать! — сказал папа. Устал от моего приступа самоедства.
Папа поманил меня рукой. Я опасливо подошел. Он сгреб меня за плечи и крепко притянул к себе.
— Ах ты засранец, — сказал он. — Жду не дождусь, когда у тебя заведутся свои дети и тебе придется за них переживать. Вот ведь жизнь-подлюка: маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки. Знаешь, ты лучше смотри внимательно, кого дерешь. Ты думаешь, просто перепихнулись, а потом человек рождается. И не чужой человек — твоя кровинка!
Папа разжал объятия и взял со стола пластиковый пакет, набитый чипсами.
— Возьми кетчуп: мы опаздываем на барбекю к твоему дядьке.
— Вообще-то я собирался с Дэном на пляже встретиться… — проговорил я, робко надеясь, что папа уважительно отнесется к моим планам на Четвертое июля.
— Заткнись и тащи продукты. Ни стыда ни совести!
Об искусстве покупать по сходной цене
— Сын, ты бы видел, как наша мама отделала менеджера в «Радиошэке»! Рискну сказать, она ему новую дырку в заднице пробила! И даже гнездо в ней свила. Теперь в «Радиошэке» накрепко запомнят: нашу маму не проведешь.
О нетрадиционных развлечениях— А знаешь, что-то в этом есть: сидишь, попиваешь пивко и смотришь, как собака пытается отыметь боксерскую грушу.
О скандале вокруг применения стероидов в бейсболе— Значит, Марк Макгвайр принимал стероиды? И это кого-то удивляет! Да про него с первого взгляда все понятно! Ему самое место в балагане, где уродов за деньги показывают. И чтобы какой-нибудь бедолага за ним говно выгребал.
Когда я решил писать сценарии для Голливуда— Это вроде скачек. Вот только не ты едешь на лошади, а лошадь на тебе ездит. Мало того, она тебя заодно имеет.
Проезжая по Западному Голливуду, где я прожил свой первый лос-анджелесский год— Похоже, тут полно голубых… Да ладно тебе, разве я это имел в виду? Поверь, к тебе никто из них не станет подбивать клинья. Они голубые, а не слепые.
Когда я жаловался на одиночество— А ты прилагал усилия, чтобы найти друзей? Пробовал куда-нибудь ходить, заводить разговоры с незнакомыми?.. Чего-о? Пока дожидался в автосервисе? Тьфу на тебя! Это, по-твоему, и есть «прилагать усилия»?
Об интернете— Мне доступ в интернет не нужен… Я понимаю, для чего он нужен… Нет, я прекрасно понимаю. И мне насрать, что интернет есть у всех твоих друзей. У всех твоих друзей дурацкие прически, но я что, бегу в парикмахерскую делать себе такой же закат солнца вручную?
О похвальбе— На твоем месте я бы держался чуть поскромнее… Ну, во-первых, ты произвел впечатление только на маленькую девочку за соседним столиком, а во-вторых, съесть в «Денниз» два завтрака за один присест — не тот подвиг, за который дают Почетную медаль Конгресса.[13]
О средствах против шумных соседей— Ты им сказал, что они тебе мешают?.. А они выше тебя ростом?.. Боишься, они тебе навешают?.. Все, понял. С этого и надо было начинать. Что ж, сын, ничего не попишешь: привыкай к шуму.
Не расстраивайся: родители будут любить тебя, несмотря ни на что
— Вот видишь, мама говорит, что для нее ты — писаный красавец. Сегодня твой счастливый день!
