Александр Ермак - Записки озабоченного
И вот, в основном закончил статью. И помчался дальше по графику.
Встретились с «Твоя Я». Это было разочаровательно. Весь вечер Надя (так ее звали на самом деле) читала мне свои стихи. Весьма убогие, банальные, про ночь, любовь и разлуку:
«Мое сердце тоскует.
Я так жду сквозь года
Твоих слов, поцелуев.
Я отвечу лишь «Да»…
Черт, мог бы и раньше догадаться по письмам, что это за штучка. Лучше бы к Виоле еще раз заглянул. Что-нибудь полезное для культурного развития бы послушал. Или к Зверушке махнул – поужинал бы вкусненько. А так только время потерял. Ну, распили бутылку шампанского. Ну, трахнулись. Я – сверху, она – снизу. Она – сверху, я – снизу. Покурили:
«К твоей груди примкнув, лежу,
Я дождалась святого счастья,
Я плачу, я горю, дрожу,
Я не в своей, в твоей лишь власти…»
Разбежались:
– Пока.
– «Скорей возвращайся, скорей,
Я буду ждать у этих дверей.
Ты снова протянешь, я снова возьму
Руки твои прямо к сердцу прижму…»
Утешал себя тем, что не все коту – кошечка. Иногда попадается и чучелко. И не одно. Следующей была Анюта. Все почти так же, как и с Надей. Шампанское, постель. Слава богу, обошлось без пошлых стихов. Но зато мне вспомнилась вдруг поговорка Казимира: «Секс без причины – признак дармовщины…»
А затем как-то одновременно образовались две девственницы. Экзотика на общем фоне графика. И с обеими у меня были проблемы. Разные, правда.
Первая в своем послании назвалась «Райкой» (18 лет, рост средний, шатенка, студентка). Написала: «Хочу встретиться, но только если вы мужчина, который все умеет…»
Я тогда почесал голову и спросил Мерилин:
– А все ли я умею?
Мерилин, конечно же, промолчала. Утвердительно. И я решил, что оправдаю ожидания Райки. А она – мои. С этой юной особой, надеялся, не будет так скучно, как случилось у меня последние разы с Надей и Анютой.
Я ответил, но новое письмо от нее пришло не через день-два, а только через неделю, когда уже сдал редактору материал о расхищении «мусорных средств», когда уже решил, что Райка передумала. Она откликнулась по-деловому: «давай трахнемся скорей…»
Мы уговорились о встрече. Иду на обозначенное место в скверике. На скамейке сидит совсем девчонка:
– Ты Леша? Я – Райка.
Я, оглядев ее, первым делом спросил:
– Сколько тебе лет?
Она нахмурилась:
– Не боись. Уже полгода, как восемнадцать.
– Ты уверена?
Райка глянула на свои часики и вскочила со скамейки:
– Пошли. Быстро.
Через пять минут мы были у нее. Открыв квартиру, Райка провела меня в комнатку с письменным столом и диванчиком. Со стен на меня смотрели плакатные рок-музыканты и еще какие-то клоуны.
Она подошла к окну, посмотрела в него. Не оборачиваясь, спросила:
– У тебя было много женщин?
Я задумался:
– Как тебе сказать… Были.
Райка вздохнула. Потом решительно обернулась, подошла к диванчику и легла на него. Вытянулась, как по линеечке, и закрыла глаза:
– Ну, давай.
– Чего?
– Ну, давай. Делай это.
Я чуть не засмеялся:
– Так сразу?
Она еще крепче сжала веки:
– Да-да, быстрей.
Я присел рядом:
– Куда ты так торопишься?
Райка открыла глаза и посмотрела на меня с недовольством, если не со злобой:
– Я тороплюсь. Я уже всем натрепала, что у меня было полно парней и мужиков. А сама еще целка. Ну, давай, делай, что надо…
Вот те на. А ведь ни в письме, ни сегодня при встрече Райка и словом не обмолвилась о своей тайне. До последнего скрывала, что девственница. Я-то думал, что молоденькой телке просто опыта захотелось поднабраться побольше, а у нее вот какая проблема. Что ж «помоги девушке стать женщиной…»
Осторожно поцеловал ее. Райка не разжимала глаз. И губы ее были напряжены. Как деревянные.
Я провел рукой по ее тельцу поверх блузки и юбки. Она вздрогнула и, кажется, вовсе закусила губу.
Я раздел ее и очень легко сделал свое дело:
– Все Райка. Поздравляю…
Она удивленно подняла голову:
– Как все? Я ничего не чувствовала.
Провела рукой между ног, посмотрела:
– Ничего нет.
Я пожал плечами:
– Бывает и так, бескровно…
Увидев, что гляжу ей между ног, Райка тут же схватила юбку, прикрылась:
– Не смотри.
Я отвернулся. А она, собрав свою одежду, убежала в ванную.
Глянул на стол. На нем – школьные учебники: «Физика», «Химия», «Алгебра»… В голове сразу гулко забилось: «Дела… Она же… Наврала?…»
Когда уже одетая Райка вернулась, я спросил ее:
– Так сколько тебе лет? Твои книжки?
Она замотала головой. Потом выпалила:
– Это сестры двоюродной. Это вообще не мой дом. Сколько времени? Нам сматываться надо. Скоро дядя придет.
– Дядя?
Час от часу нелегче. Не хватало, чтобы нас здесь застукал ее дядя:
– Идем, идем…
Когда мы спускались по лестнице, мне пришло в голову, что никакого дяди в принципе могло бы и не быть. И вообще не факт, что это была чужая квартира. И что ей действительно восемнадцать. И что ее правда зовут Райкой…
За углом дома она бросила:
– Пока…
И пошла от меня прочь. Свободно так. И немножко вприпрыжку. То ли женщина, то ли девчонка…
Дома я выпил водки. Почему-то захотелось.
Со второй было и проще, и сложнее. Она все честно объяснила в письме: «Мне 28 лет. Я – педагог, учитель математики. И так получилось, что все еще девушка…»
Таня (или Татьяна Васильевна, как зовут ее ученики) жила в своей собственной квартирке, подаренной к окончанию института родителями. Вся эта жилплощадь под потолок была забита книгами по математике: учебники, задачники, пособия. Между ними, однако, я заметил и «Книгу о здоровом сексе», и «Что такое настоящий оргазм?», и «Как доставить удовольствие себе и партнеру»…
Таня, сопроводив мой взгляд, кивнула:
– Да, теорию я знаю достаточно хорошо, а вот практику… Сначала стеснялась быть с кем-нибудь, потом стала стесняться того, что еще ни с кем не была. А годы идут. Хотела даже сама себе эту операцию провести…
Ей было очень больно. Так больно, что она, извиваясь, сползла до конца дивана и уперлась головой в его подлокотник. И только после этого получила желанную пробоину. И через нее хлынула кровь. Ее было много. Она растеклась громадным пятном по заранее подложенному Таней полотенцу. Я крепко прижал ее к себе:
– Бедная…
Оклемавшись, Таня напоила меня чаем. Проводила до дверей:
– Спасибо, Леша. Но не пропадай, зайди как-нибудь на днях. У меня еще есть вопросы…
– Вопросы?
– Да, но потом. Мне сейчас как-то не очень…
И я заглянул к ней в один из дней, когда у меня возникла незапланированная дырка в графике. Любопытно было, что за вопросы ее еще волнуют.
Таня ждала меня, как прилежная школьница урока. Разостланная постель. Красивое белье. И несколько книг вокруг. На кровати и на стульчике возле. Одни раскрытые, другие с закладками.
Она кивнула в сторону постели:
– Надо закрепить материал на практике…
Это было забавно, да просто смешно. Но я справился с ролью учителя. Мы отработали все позы, все разновидности. Таня все быстро схватывала. В конце концов научилась получать оргазм. Сладко кончив, она чуть ли не плакала:
– Боже, чего я была лишена…
А когда мы разобрались с последней закладкой, Таня спросила:
– Может, ты мне и ребенка сделаешь?
У меня, наверное, глаза из орбит вылезли:
– Нет, что ты, что ты…
– А жаль… Придется еще кого-то искать…
На том и расстались. Ребенка, думаю, Таня себе уже и без меня сможет сделать. Теперь она мужчин не боится…
И еще приходили письма. И еще я встречался с опытными и не очень: с Ларой, с Иришкой, с «Мандаринкой», с Валей, с «Королевой красоты», с Басей…
Чем дальше, тем меньше какого-либо удовольствия я получал. Ничего нового, интересного. Все по обычной схеме: встретились, пригляделись, совокупились. От этих свиданий у меня остались в памяти лишь какие-то обрывки, отдельные детали.
Одна занесла меня в записную книжечку:
– Ты у меня 312-й…
Другая предложила:
– Давай сделаем это на улице. За гаражами. Ты будешь меня там ждать. А я зайду как бы случайно туда. И ты на меня набросишься. Зажмешь мне рот, прикажешь: «Вставай на колени, сука!..»
Третья была такая красивая и такая усталая. Мы лежали в огромной постели снятого ею номера в гостинице. Она вздыхала:
– Вот, решила так просто попробовать. А то все время приходится по каким-то обязанностям, по делу. Банкиру дай, потому что иначе кредит не получишь. Поставщику дай, чтобы цену хоть чуть-чуть скинул. Дистрибьютору дай, чтобы твой товар в первую очередь клиентам предлагал. Крыше – дай. Налоговому инспектору – дай. Пожарнику – дай. Дай, дай, дай…
От остальных женщин запомнилось еще меньше: запах странных горьковато-сладких духов…, россыпь родинок в виде большой медведицы…, фирменный лейбл на трусиках «Venus»…, пакетик снотворного на столике у кровати…, «Тсс, мама вернулась с работы…», «Тебе пора…», «Не уходи…».
