Диана Уитни - Старомодные люди
Чуть побледнев, Митч бросил на нее взгляд, полный понимания и сочувствия.
— Вот видишь, сразу поверил, — рассмеялась Шеннон. — У меня был банальный подростковый комплекс: я все принимала в штыки. И на меня нельзя было положиться. Папа поздно заметил, что мы стали чужими. Он попытался вернуть меня, но со мной тогда было трудно сладить. Я все бросила, ушла из дома и выскочила замуж — в сущности, за первого встречного.
У Митча перехватило дыхание. Она вдруг показалась ему ужасно беззащитной, ранимой. А какой растерянной девчонкой она была тогда — одинокой, запутавшейся девчонкой! При мысли о том, что ей пришлось испытать, он ощутил странную горечь.
Он в замешательстве провел рукой по ее волосам.
— Жаль, что мы с тобой не познакомились тогда, — тихо сказал он. — Я бы никому не дал тебя в обиду.
Она изумленно взглянула на него. Глаза их встретились. Шеннон смотрела так пристально, будто хотела прочесть по глазам, что творится у него в душе. А ее собственные глаза были полны смятения. Он погладил ее по щеке и почувствовал, что щека дрожит.
Шеннон глубоко вздохнула и отвернула голову. Митч опустил руку на спинку скамейки.
— Значит, — шутливо заговорил он, — вы с отцом сейчас пытаетесь наверстать упущенное.
— Наверное… Линдзи уверена, что папа меня заездил, что он слишком много от меня требует. На самом деле нам просто хорошо друг с другом. У нас есть свой день — суббота.
— В этот день ты наводишь у него блеск и устраиваешь большую стирку?
Шеннон слегка нахмурилась, и Митч понял, что выбрал неверный тон.
— Прости. Конечно, меня это не касается.
Пока не касается, добавил он про себя, но скоро коснется. Еще как коснется. Лицо Шеннон прояснилось.
— Ладно, ничего… Папа пытается помочь мне, а я, как могу, помогаю ему. Вот только он никогда не позволяет мне готовить.
— Неужели твоя стряпня так ужасна?
— Не то слово.
Митч перевел дух.
— Ну а по воскресеньям?
— По воскресеньям я готовлю так же отвратительно, как и в будние дни.
— Нет, я хотел сказать, по воскресеньям-то ты свободна? Так, может, воскресенье будет нашим днем моим и твоим?
Его даже бросило в пот. Надо же, удивлялся он про себя, заикается, как мальчишка, хотя, казалось бы, ему не занимать умения в обращении с женщинами. Но почему-то все легкие, игривые фразы, годные для такого случая, вылетели у него из головы. А Шеннон смотрит так, словно на нем вдруг проступили узоры.
— На пляж… — в конце концов выдавил из себя Митч. — В воскресенье. Поехали со мной? То есть с нами?
Губы Шеннон чуть заметно дрогнули в улыбке. Ее зеленые глаза сияли.
— Поехать с вами на пляж? С удовольствием!
— Правда?!
Неужели она согласилась? Внутри у него все пело.
— В восемь часов не слишком рано для тебя? Я за тобой заеду.
Шеннон покачала головой.
— Это тебе совершенно не по пути. Я сама к вам заеду.
Митч догадался — она считает, что в его визите будет что-то чересчур интимное. Что ж, если ей так спокойнее, он не собирается спорить.
— Только смотри, дома не наедайся. Мы перед отъездом как следует позавтракаем.
— Не волнуйся насчет еды. Я захвачу с собой пончики с повидлом.
У Митча глаза полезли на лоб.
— Пончики? Как ты можешь есть пончики? Это же настоящая отрава — куча калорий и ни малейшей пользы.
— Тем не менее я обожаю сладкие пончики. — Шеннон не собиралась сдаваться. — К несчастью для своих бедер.
— Бедра у тебя что надо, — возразил Митч. — Лично я терпеть не могу, когда женщина похожа на доску.
— Ты очень любезен.
— То есть я хочу сказать, мне всегда нравились такие кругленькие, вроде тебя.
Шеннон насмешливо прищурила зеленые глаза.
Решив оставить щекотливую тему, Митч пробормотал:
— Ну так как, позавтракаешь с нами?
Рейчел, которая все это время с интересом прислушивалась к разговору, наконец не утерпела.
— Дядя Митч, я помогу тебе готовить, — пообещала она. Потом повернулась к Шеннон: — Я сама умею печь блинчики.
— Да неужели? — Шеннон откинула со лба девочки темную каштановую прядь. — Ну, зайка, я с тобой не могу тягаться. Мне ни за что не испечь съедобных блинчиков.
— Это совсем просто, — просияла Рейчел. — Я вас научу.
— Гм… посмотрим.
Мягко вспыхнув, фонари залили аллеи парка теплым золотистым светом. Митч с удивлением заметил, что уже вечер. Шеннон озабоченно взглянула на часы, и он понял, что пора расставаться. А до воскресенья еще так далеко.
Приключения Биффа Барнетта, частного сыщика
Бифф протиснулся в узкое окошко склада и увидел связанного Ролло. Во рту у него торчал кляп. Ролло взглянул на Биффа круглыми от ужаса глазами.
Бифф вытащил кляп, и Ролло пробормотал, запинаясь:
— Что… что вам надо?
— Да вот хочу, приятель, чтобы ты мне спел. Слыхал, что ты поешь, как канарейка, — пробурчал Бифф. — Кстати, моя любимая ария — «Утрем Проныре нос».
В полицейском участке Ролло обнял своих детей и благодарно посмотрел на Биффа.
— Вы спасли мне жизнь. Что мне сделать для вас?
— У тебя двое отличных ребятишек, приятель, — смущенно пробормотал Бифф. — Вот и заботься о них хорошенько.
Когда Ролло с детьми ушли, Мегги заметила, как Бифф украдкой вытер глаза.
— Э, парень, а ты, я вижу, вовсе не такой уж толстокожий, — сказала она.
— Смотри не раззвони об этом, Мегги, — зарычал Бифф. — А то испортишь мне репутацию.
В доме Уилеров, как обычно, дым стоял коромыслом. Стоило Дасти раскрыть дверь, на Шеннон обрушилась целая какофония звуков. Между ног у нее прошмыгнул кот Цезарь, а Дасти, вращая глазами, махнул рукой в сторону кухни и куда-то умчался.
Узница манежа, Стефи, так громко выражала свое недовольство, что стены тряслись. Увидев Шеннон, малышка протянула к ней пухлые ручки, умоляя спасти ее из заточения. «Ап!» — просила она. Устоять было трудно. Но тут Шеннон услышала, что из кухни доносятся какие-то жалобные всхлипы, и не на шутку встревожилась.
Она поспешила на плач, хотя Стефи разразилась негодующим воплем. В кухне она обнаружила Рейчел, которая, отвергая все попытки Митча ее успокоить, отчаянно рыдала.
Вид у Митча был растерянный.
— Все эти чертовы блинчики, — пробормотал он.
Столь краткое объяснение только больше озадачило Шеннон и вызвало у Рейчел новый шквал рыданий.
— Рейчел, лапочка, что случилось?
Рейчел бросилась в объятия Шеннон — та украдкой вопросительно взглянула на Митча.
Он пригладил волосы рукой.
— У нас не оказалось смеси для блинчиков, и она решила взять муку. — Митч ласково опустил руку на вздрагивавшее плечико Рейчел. Но девочка еще сильнее затряслась от рыданий. — Киска, ошибиться может каждый. Мы сейчас замесим новое тесто и испечем с тобой отличные блинчики.
— Ничего не понимаю, — сказала Шеннон. — Что у вас там стряслось с мукой?
— Ну, Рейчел нашла в кладовке пакет, в котором было что-то белое и сыпучее… похожее на муку. Но это была не совсем мука. — Митч мрачно взглянул на какие-то плоские белые предметы, валявшиеся на столе. — Если говорить точнее, это был гипс.
Глаза Шеннон округлились. Гипсовые блинчики? Нарочно не придумаешь! Оценив наконец весь юмор ситуации, она изо всех сил стиснула зубы, чтобы не расхохотаться. Встретившись глазами с Митчем, она увидела, что его губы тоже подозрительно подергиваются. Грудь его сотрясалась от едва сдерживаемого хохота. В конце концов Митч фыркнул и отвернулся, тщетно пытаясь придать своему лицу унылое выражение, соответствовавшее горю Рейчел.
Шеннон тоже не выдержала. Она хихикнула, глотнула, сделав вид, что просто прочищает горло, и… разразилась смехом.
Рейчел была оскорблена. Она немедленно вытерла глаза и бросила укоризненный взгляд сначала на Шеннон, потом на Митча. Вырвалась из объятий Шеннон и с досадой топнула ножкой:
— Ничего смешного!
— Ну да… — Шеннон с интересом разглядывала гипсовые блинчики. По виду они больше напоминали блюдца. — Знаешь, как-то раз я тоже попробовала испечь блинчики, и, хотя я замесила тесто из муки, по вкусу мои блинчики ничем не отличались от гипсовых.
Рейчел удивленно заморгала. Губы ее чуть тронула легкая улыбка.
— Это вы просто так говорите, — недоверчиво протянула Рейчел.
Шеннон подняла правую руку:
— Клянусь!
Тут уж Рейчел расплылась в улыбке.
— Ох, Шеннон, вы такая смешная!
Митч повертел в руках гипсовый блинчик.
— По вкусу не знаю, а выглядят они неплохо.
Митч открыл заднюю дверь и позвал Снайдера. Пес примчался, завилял хвостом.
— Лови, старина!
Точным движением Митч запустил гипсовую кругляшку во двор, и Снайдер, вне себя от радости, скачками понесся вслед, схватил блинчик и гордо вернулся с добычей в зубах.
