Елена Помазуева - Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях (СИ)
Мы призадумались. Так и эдак крутили, получается права Ягушенька.
— А который князь-то? Не тот ли, которого я в мир отправляла, а ты за ним улетела? — прищурилась Ягушенька.
Щеки сами вспыхнули.
— Тот, — кивнула, а глаза от земли не отрывались.
— А что там у вас было? Что таким румянцем залилась? Рассказывай подружкам, — ласково сказала Ягушенька.
Так они из меня и выспросили и про платье и про то, что женой при народе назвал, что обряд хотел, не спрося моего согласия, провести.
— Шустрый какой! — Высказалась Ягушенька. — А давай я на него порчу наведу, — предложила она.
— Не надо, не такой он и плохой. Да и я его приложила недавно, — вздохнула.
Пришлось рассказать об икающем петушке.
— Вот тебе перышко, Веселинка, — сказала Ягушенька и вытащила из косы вплетеное перо, — когда понадоблюсь, просто сожги его, и я появлюсь. Через огонь к тебе приду.
— Я тебе тоже дам капельку, — Береника протянула травинку, на которой переливалась капелька, — стряхнешь ее в землю или воду и я появлюсь на зов твой.
Дома встретили рассказами, как они князя удерживали от моих поисков. Сначала думали прибить хочет, но потом разобрались, что у него на фоне удара головой беспокойство за меня усилилось. Будто привиделось ему что-то пока без памяти был. Теперь боится меня отпускать.
Поднялась к князю в светелку, Игорь лежал с синяками под глазами, присела рядом.
— Давай-ка я тебя полечу от синяков. А то совсем не хорошо. В прошлый раз с синяком был, а сейчас уже два и все от меня, — вздохнула.
— Веселинушка, посиди со мной, — попросил Игорь и взял мою руку.
— Посижу. Только сначала полечу, а тебе поспать надо. Завтра в мир возвращаемся. Светобог обещал помочь всех разом переправить, чтобы с печкой по дороге не растеряться, — сказала ему и стала водить ладонями перед лицом, проговаривая заклинания на исцеление.
Игорь уснул под мое бормотание, для него сон полезнее всего сейчас. К утру синяков почти не было видно, а после того как умылся ключевой водой, так и вообще прошли.
Утром собрались все на поле для ратных тренировок. Приготовили своих коней и держали в поводу. Ждали, когда отец даст добро переходить грань между сказкой и миром. Он смотрел на небо, ожидая знака от Светобога.
Братья возбужденно переговаривались, поправляли перевязи мечей. Бабушка стояла рядом со мной и поправляла косы.
— Амулет у тебя не простой. Дотронешься до глаз совы и скажешь: «Лети птица», тут же совой обернешься. Не снимай его и менять его на что нельзя. Кто бы не просил, кто бы не уговаривал, — тихо говорила бабушка.
Гамаюн не радостно топтался вокруг ног коней и задирался на дворовую птицу. Петух был в два раза меньше, но свой куриный гарем не собирался отдавать какому-то залетному. Петя набычил хохолок, распушил хвост и с громким воинственным криком атаковал Гамаюна под ногами коней, внеся суету и суматоху вокруг. Вещун был счастлив, наконец-то драка состоялась, а не просто ему перья подпалили.
В это время с неба опустился бело-голубой огонь, открыв проход в мир. Братья и я вскочили на коней. Святополк поймал Гамаюна за ногу в очередном заходе на петуха и поскакал к проходу в грани. Мы устремились следом. Передо мной мелькнуло серьезное лицо отца, бабушка махала рукой.
Проход прошел спокойно по сравнению с нашими переходами через печь, где мы то летели, то падали. Яркая вспышка света все же ударила по глазам. Проморгавшись, огляделись.
— Князь, где мы? Веди в свой город, — повернулся к Игорю Святополк.
Мы были в подлеске. Даже я его узнала. Светобог нас перенес очень близко к городу. В этом подлеске князь меня нашел, когда ночевала тут. Вон и башни виднелись. Все дымом заволокло.
— Город там, — но князь не торопился, внимательно рассматривая стены своего владения.
— Князь, что-то не так? — поинтересовался Владимир.
— Дым. Или чума приключилась и нам туда нельзя идти, или на город напали и все пожгли, — задумчиво сказал князь.
— Тогда нам надо торопиться, — тронул коня Добролюб.
— Не торопись. Князь прав. Если город уже сожгли, мы не поможем, а если чума, то нам туда хода нет. Как узнать? — обратился к князю Святополк.
— А Гамаюн на что? — ткнул в притихшую птицу Добролав.
— Правильно. Слетай и посмотри что произошло, — встряхнул возмущающегося Гамаюна.
— А что сразу слетай? Тут что кроме меня никто узнать не может? — пытался привести в порядок встрепанные перья Гамаюн.
— Еще можешь повещать, что там случилось, — миролюбиво предложил ему Святополк.
— Лучше слетаю, — проворчал Гамаюн, расправил крылья и взлетел в сторону города.
Видно было, как сквозь дым птица кружит, высматривает, спускается и поднимается.
— Сгорел город. На улицах полно раненых. Не чума. — Гамаюн был серьезен.
— Поторопимся братья, — тут вскочил на коня Святополк и посадил птицу на круп.
Небольшим отрядом, во главе с князем, мы очень быстро достигли города. Ворота были заперты. Значит, враг пришел сверху.
Стучал в ворота князь, звал свою охрану, никто не отозвался.
— Веселина, сшибай ворота, — распорядился Святополк.
Спешилась с Огонька, позвала ветер и с силой отправила в ворота, они прогнулись под таким натиском, но выстояли. Позвала свою помощницу. Земля вздрогнула и раскрылась перед нами проходом под воротами.
— Только быстро, — махнула братьям рукой, пропуская их вперед.
Братья спешились по земляному разлому стали проходить в город. Своего Огонька отдала Матвейке. Зашла последняя в проход и замля стала закрываться за мной, заставляя поторапливаться. Корни переплетались и заново срастались.
Город ужасал своим местом побоища. Кругом были погибшие, а раненных было мало, но при первом же взгляде было видно, что шансов у них выжить мало.
— Братцы, берите раненных сколько можете унести и в терем к князю, — распорядилась тут же. — Игорь показывай дорогу.
— Все время прямо, — махнул рукой вдоль бревенчатых домов.
Сам же Игорь, как и братья, занимался раненными.
Некоторые были в сознании и при виде князя у них наворачивались слезы.
— Князюшка, ты вернулся, не бросил нас, — шептали некоторые.
— Кто вас, дяденька? — слезы стояли в глазах, тяжело было смотреть на раненных.
— Волкодлаки. Они с Чернобогом пришли. Много еще всякой нечести было, те дома поджигали. Ночь была, многие погорели, а кто на улице был, тех волкодлаки драли. — Прерываясь, рассказал раненный.
Терем князя хоть и погорел в некоторых местах, в но был цел. Домовята, увидев нас, побежали рассказывать. Так что, когда мы подъехали к порогу, помощники уже протягивали руки и принимали раненных.
Княгиня Ярина тоже выбежала на порог и первым делом обняла Игоря, потом меня стиснула и тихо прошептала на ухо: «Хорошо, что он с тобой был. Жив остался». А в глазах благодарность и печаль, но лицо тут же стало серьезным и строгим. Она быстро принимала решения и распоряжалась, успевала быть везде и всюду.
Мне выделили в помощь всех целителей, каких смогли найти. Они и сами были пострадавшие, но за работу хватались и мне помогали. Я же, как заведенная, бормотала заклинания и накладывала стягивающие повязки. Раны в основном были рваные, но и ожогов хватало. Очень пригодился бы ведьмин круг, чтобы Светобог мог помогать нам в целительстве. Но сейчас было не до него. Раненых все приносили и приносили. А сначала казалось мало кто выжил. Радовало, что многим удалось спастись.
Вечером, пробегая мимо незакрытой двери в горницу, услышала, как ругаются Игорь и Ярина.
— Почему ты не взял ее в жены? Она тебе пара и ведьма. Ваш брак был бы удачным! — ругала сына мать.
Я замерла на месте, не в силах сделать ни одного шага дальше.
— Я не люблю ее! Не нужна она мне! — грозно ответил Игорь матери.
— Что значит любовь для князя? Меня выдали замуж, чтобы княжества наши процветали. Князья не могут думать о чувствах, они должны думать о народе, — бушевала потенциальная свекровь.
— Не могу жить с нелюбимой! Вот мой сказ! — отрезал Игорь.
— Игорь, одумайся! Люди гибнут, княжество гибнет. Мир рушиться, а он не может жениться на красивой девушке, только потому что не любит ее! — возмущалась свекровь.
— Нет, мама. Теперь не могу я на ней жениться! — сказал Игорь и пошел к двери.
Я же быстро побежала вперед и спряталась. Сердце отчаянно билось. Так значит, не любит.
Все это время старалась не попадаться князю на глаза, благо занята была сильно. Но иногда на глаза наворачивались слезы. Люди успокаивали и утешали меня: «Не плачь дочка, я выживу». Кивала головой, смахивала слезу и шла к следующему.
Матвейка поймал меня в очередной переход между горницами.
— Ты когда последний раз ела? — строго спросил он.
