Роберт Ладлэм - Дорога в Омаху
Типы в застегнутых наглухо воротничках орали на коммандос в пятнистых одеждах, ну а те в ответ перебрасывали их через плечо. Отребья мира, воображая, будто в любой заварушке на их долю выпадет победа, бросались с кастетами и свинчатками в гущу сражавшихся. Бой был в полном разгаре. Под разгневанные вопли туристов, которых толкали и сбивали с ног бузотеры, драчуны, не отличая в пылу схватки своих от чужих, молотили вслепую по ком попало, в то время как идиот с видеокамерой носился вокруг с восторженными воплями:
— Великолепно!
— Слушаю вас. Лютик! — крикнул Хаукинз в переговорное устройство.
— Сообщаю, Желтый Нарцисс, у нас возникла проблема, — послышался голос полковника Сайруса.
— И в чем она?
— Со святой троицей никаких хлопот, а вот шлюху и деревенского олуха мы потеряли.
— Каким образом?
— Покахонтас рассвирепела, когда какая-то туристка, крича что-то по-гречески, швырнула под ноги одной из танцовщиц связку петард. Наша девица бросилась за ведьмой, а Сэм устремился следом за ней.
— Ради Бога, разыщите их!
— Уж не хотите ли вы, чтобы судью Олдсмобиля хватили по голове в этой круговерти?
— Черт возьми, у нас мало времени! Уже почти без четверти три, а мы еще не проникли в здание и не переоделись, чтобы ровно в три предстать перед преторами[210].
— Думаю, небольшое опоздание нам простят, — предположил Сайрус. Ведь судьям наверняка известно о том, какая здесь заварушка.
— Но вспыхнула-то она из-за уопотами. Лютик! И хотя без кутерьмы нельзя было обойтись, данное обстоятельство, скажем прямо, свидетельствует не в нашу пользу.
— Не прерывайте связи!.. Цыплячье дерьмо волочит назад Покахонтас, применив, добавлю, железный захват.
— Этот мальчик всегда добивается своего... Изложите ситуацию и — вперед!
— Будь по-вашему! Но когда появится наш генерал?
— Как только я замечу, что наш фермер с принцессой переходят через улицу, поодиночке, и что она идет первой... А где наши трое святых простаков? Я их что-то не вижу.
— А вы и не можете их видеть: они пробираются сквозь дерущуюся толпу. Я полагал до сегодняшнего дня, что духовные особы пользуются большим уважением. Дези-Один и Дези-Два уже надавали тумаков дюжине иеху[211], и, клянусь, я сам наблюдал, как Дези-Один стибрил пять пар часов.
— Это то, чего нам не хватало: священник-карманник!
— Ну, это то, что у нас есть. Желтый Нарцисс... А вот он л и вернулись, наша парочка юристов — Панч и Джуди![212]
— Приведите их в порядок, полковник: это приказ!
— Слушаюсь, маса! Но вам повезло: не будь я умнее вас, то обиделся бы.
— Из-за чего?
— Не важно. Но инстинкты у вас правильно срабатывают. Связь прерывается!
Хаук спрятал переговорное устройство в карман растерзанного пальто и повернулся к Саттону:
— У нас остается только пара минут. Генри. Вы готовы?
— Готов? — переспросил актер соответствующим случаю разгневанным тоном. — Вы ненормальный! Как могу я царить на сцене, если на ней идет потасовка?
— Оставьте это, сэр Генри: вы же сами буквально два часа назад говорили мне, что можно обойтись и без сцены.
— То был объективный анализ, а не субъективное восприятие реальности. Не бывает маленьких ролей, бывают плохие актеры.
— Ха?..
— Вы, Маккензи, проявляете полнейшее равнодушие к вопросам, касающимся искусства!
— Да?
— О, улицу переходит прекрасная Дженнифер!.. Боже, костюмершу следовало бы немедленно уволить: прелестная девушка выглядит шлюхой!
— Так было задумано... А вот и Сэм!
— Где?
— Вон тот малый в клетчатом костюме...
— И в нелепой шляпе?
— Не похож на себя, не так ли?
— Вид у него, надо сказать, идиотский!
— Но это как раз то, чего мы и хотели: умный и франтоватый адвокат исчез.
— Боже милостивый! — воскликнул актер. — Вы заметили?
— Что?
— Обратите внимание на священника в сером костюме... на того, что поднимается по ступенькам с другим пастырем... Между ними еще вроде бы какой-то раввин...
— Ну и что?
— Так вот, клянусь вам, этот викарий толкнул какого-то субъекта из публики и свистнул у него часы: сорвал прямо с запястья!
— Проклятье! Я ведь предупреждал полковника, что только этого нам недоставало — священника, обкрадывающего свою паству!
— Так вы знаете их? Конечно же, это так. Тот пожилой человек в одежде раввина — Арон! А двое других — наши парни из Аргентины или из Мексики!
— Из Пуэрто-Рико, но это не важно... Они уже поднялись по ступенькам... И вот вошли в здание... Еще немного, и наступит ваш черед, генерал!
Радиотелефон Хаука щелкнул. Мак выхватил переговорное устройство из кармана.
— Я перехожу через улицу! — раздался голос Сайруса. — Пожелайте мне удачи!
— Операция идет полным ходом, полковник!.. Телячий Нос, отзовись!
— Я на месте, не кричи так! В чем дело?
— Кончайте индейскую тягомотину и затягивайте национальный гимн!
— Наши песни лучше: они музыкальней.
— Поспеши, Джонни: сейчас появится генерал!
— Ты добился своего, бледнолицый!
— Ваш выход. Генри. Не подкачайте!
— Я никогда не проваливаюсь, запомните это, болван! — отрезал актер. Сделав несколько глубоких вдохов и выпрямившись во весь рост, он направился навстречу беснующейся толпе и индейцам племени уопотами, запевшим внезапно гимн «Звездный флаг».
Хор этот был весьма примечателен. Взмывшие ввысь до небес голоса и вид раскрашенных, исступленных физиономий сорока представителей коренного населения Америки повергли толпу в оцепенение. Свирепые коммандос, прекратив сражаться, лишь вытянули вперед руки, чтобы не подпустить к своим глоткам противников. Головорезы, в свою очередь, побросали кастеты и свинчатки. И все они, как те, так и другие, уставились на трагические фигуры, восславлявшие в скорби и печали украденную у них землю. У многих зевак затуманился взор от навернувшихся на глаза слез.
Взобравшись на четвертую ступеньку, сэр Генри Ирвинг Саттон повернулся лицом к толпе и взревел на самом пределе своего зычного голоса:
— Вот она — «зима междоусобий наших»! Хоть собаки и лают на нас, но взгляд наш ясен! Чудовищное зло совершено, и мы затем здесь, чтоб его исправить! «Быть или не быть, вот в чем вопрос!»
— Этот сукин сын может глаголить так целый час, — прошептал Маккензи Хаукинз в свое переговорное устройство. — Сообщайте по порядку, кто где находится.
— Мы в большой каменный холл, но ты ничего не понять, генерал...
— Со мной принцесса и фермер, — сказал Сайрус. — Но вам действительно все это ни о чем не говорит.
— Что вы там оба бормочете, черт подери?
— Вы не предусмотрели одного обстоятельства, — ответил наемник. — Здесь, внутри, установлены детекторы металла и если Дженни или Сэм с мистером Пинкусом попытаются пройти мимо них, то во всем здании, а возможно, и в большей части Вашингтона, поднимется тревога.
— Боже мой, и куда только катится эта страна!
— Думаю, при иных обстоятельствах я бы изрек: «Зри в корень», — но в данный момент мне не до этого, ибо мы здорово вляпались.
— Пока еще нет, Лютик, — крикнул Хаук. — Телячий Нос, ты на линии?
— Конечно, Повелитель Грома! У нас тоже проблема. Из-за твоего друга Винни. Он — наша головная боль.
— Винни с вами только с сегодняшнего утра, так что же успел он учинить за это время?
— Квитч, квитч, квитч — это все, что он делает! Потом появляется его друг — этот маленький, что пищит, словно цыпленок, — и прежде, чем мы успеваем произнести «Джеро-нимо», в мотеле все начинают играть в азартные игры. Джо так и шныряет из номера в номер, чтобы многие из наших ребят остались без гроша в кармане.
— У нас нет времени на такие разговоры!
— А мы поговорим, пока твой генерал, которого, я должен признаться, не отличить от тебя, орет во всю глотку! Наши парни и девицы, выйдя из себя, решили покончить с этим: забрать свои деньги назад и выкинуть к черту обоих мерзавцев.
— Они получат свои деньги в пятидесятикратном размере, я обещаю!
— Черт возьми, видишь ли ты, что вижу я, Повелитель Грома?
— Я у угла здания, и впереди меня много чего происходит...
— Сквозь наши ряды прорываются молодцы в забавных черно-зеленых маскировочных костюмах... Их много... Подожди секунду!.. К ним присоединяются еще какие-то типы — не то агенты, не то обезьяны в деловых костюмах... Они охотятся за твоим генералом!
— Действовать согласно плану "Б", положению номер один! Вывести генерала оттуда! Мы не можем подвергать его риску быть схваченным... Устройте танцевальное представление! Живее!
— Как насчет этих пакостников, Винни и цыпленка?
— Скрутите их!
— Мы уже пытались сделать это в автобусе. Но малыш укусил Орлиное Око в задницу.
— Выполнять мое распоряжение! Я выступаю!
Полковник Том Дирфут, по общему мнению, самый умный офицер в военно-воздушных силах США и первый претендент на должность председателя комитета начальников штабов, шагал по улицам Вашингтона, знакомя свою племянницу и племянника с достопримечательностями этого города. Когда троица повернула с Конститьюшн-авеню направо, к зданию Верховного суда, до Дирфута долетели отзвуки песнопения, запечатленного его памятью сорок с лишним лет назад, в далекие годы детства, прошедшего на севере штата Нью-Йорк, неподалеку от канадской границы. Дело в том, что Том Дирфут — Оленья Нога — был чистокровным могауком, слова же и ритм, услышанные им сейчас, показались ему чуть ли не полностью заимствованными из фольклорной сокровищницы его собственного племени.
![Роберт Хайнлайн - Дорога славы [Дорога доблести]](/uploads/posts/books/57358/57358.jpg)
