Алексей Березин - И жили они долго и счастливо...
Признаться, меня это слегка удивило. Никогда еще никто из людей не решался на подобный шаг. Боли она мне, разумеется, причинить не могла — чтобы пронять мою шкуру, нужно кое-что посерьезнее туфелек из свиной кожи. Но вы подумайте, какая смелость — пинать огромного огнедышащего дракона! Когда я поднял голову и изумленно посмотрел на нее, мой взгляд встретился с ее горящими ненавистью глазами. Не разжимая челюстей, она прошипела всего одно слово:
— Быстро!
— Ох, как же ты мне надоела, — вздохнул я. — Ладно уж, посмотрю, что там за рыцарь. Все равно теперь уже не уснешь.
Я выбрался из башни и полетел к шатру сэра Руперта.
Едва завидев меня, оруженосец взвизгнул и нырнул в шатер. Там поднялась возня, и через пару секунд, пытаясь одновременно напялить кольчугу и панталоны, выбрался сэр Руперт.
Сэр Руперт, надо признаться, не производил в тот момент впечатления отважного рыцаря. Однако это было лишь первое впечатление, и как это часто бывает, оно оказалось ошибочным.
Я приземлился неподалеку от шатра. Земля содрогнулась, когда мои лапы коснулись земли — но сэр Руперт не содрогнулся. Он стоял босой, в одних панталонах и кольчуге на голое тело и с мечом в руке — самое смешное зрелище в мире — если бы не выражение его лица. В сосредоточенном лице сэра Руперта не было ничего забавного.
В лице его читалась решимость и готовность к схватке, мужество и бесстрашие. Он стоял, держа перед собой меч, готовый победить — или умереть.
— Эй, дракон, — крикнул он, взмахивая мечом. — Если ты хочешь драки, ты ее получишь! Но сначала пообещай, что если ты победишь, то не тронешь моего слугу!
В минуту смертельной опасности, не имея почти никаких шансов на победу, он думал не о своей шкуре, а о белобрысом оруженосце. Удивительные экземпляры попадаются все-таки среди людей! Несколько секунд я стоял в замешательстве, не зная, что ему ответить.
— Не хочу я драки, — проворчал я наконец. — Кто ты такой и что ты здесь делаешь? Насколько я понимаю, ты пришел не затем, чтобы спасать принцессу?
— Принцессу? — переспросил сэр Руперт, не опуская меча. — Так эта визгливая курица — принцесса?
Визгливая курица — ха! Действительно, такое определение отлично подходило ее высочеству. Я даже хохотнул.
— Верно. Эта визгливая курица, кстати, просила меня сожрать вас обоих.
— Как ты смеешь! Как вы оба смеете! — со стороны монастыря до меня донесся истошный визг. Принцесса наблюдала за нами из окна башни. — Немедленно проглоти его, слышишь! Немедленно! Немедленно!
— Заткнись, — миролюбиво посоветовал я ей. — Заткнись и уйди с глаз моих. Видишь — джентльмены беседуют.
Принцесса исчезла — возможно, упала в обморок. Сэр Руперт рассмеялся и опустил меч.
— А ты ее тоже, кажется, не очень жалуешь. Ты, стало быть, охраняешь ее от женишков?
Я проворчал что-то невразумительное.
— Судя по всему, не очень приятное это занятие… Не возражаешь, если я оденусь?
— Да ради бога.
Сэр Руперт забрался в шатер, изгнал оттуда оруженосца и тот, поглядывая в мою сторону, начал разводить костерок под котелком. Через минуту рыцарь вновь выбрался из шатра, уже в полном парадном облачении — без кольчуги, в широкой, некогда белой льняной рубанке с широкими отворотами, вытертых черных бархатных кавалеристских штанах с кожаной вставкой по внутренней стороне бедер — чтобы можно было ездить в них верхом — и в шляпе с пером. Шляпу он, впрочем, сразу же снял и швырнул на траву, а сапоги даже и одевать не стал. Меч в кожаных ножнах покачивался у его бедра.
— Вспомнил, — сообщил он с кривой улыбкой. — Это про тебя мне давеча рассказывали в таверне. Что ты похитил принцессу и все такое…
— Да какое там похитил! Если б мне за это не платили, давно бы избавился от нее.
— Да уж, я бы и за полцарства не согласился такую терпеть. Кормят-то хоть ничего?
— Как тебе сказать… Принцы еще сносны, но вот вашего брата самого кормить надо бы получше, костлявые какие-то вы все.
— Что ж ты хочешь, солдатская жизнь…
Разговор перешел у нас на житейские темы. Сэр Руперт жаловался мне на свою бродячую жизнь и антисанитарию. Я сетовал на низкую оплату труда и паршивые условия, а сэр Руперт заявил, что мне за вредность положено молоко выдавать.
Какое счастье — понимающий собеседник!
— Так что ж ты ее не бросишь? — спросил рыцарь, добывая ножом картошку из котелка и подбрасывая на ладони, чтобы остудить.
— Проклятое Сторожевое заклятие, — буркнул я. — Никакой возможности нет обойти его. Ни удрать, ни принцессу прогнать. Только два варианта: либо десять лет терпеть ее выходки, либо дать себя победить. Мне, признаться, последнее не по душе. Хоть я и немолод, даже по драконьим меркам, но жить еще хочу.
— Ну, проиграть сражение — это не обязательно значит погибнуть, — с набитым ртом сказал сэр Руперт. — Меня вот четыре раза побеждали. Гляди!
Он отогнул ворот рубашки и показал мне старый заросший шрам — след от удара мечом.
— Видишь? — он расправил ворот и ткнул ножом в котел, вылавливая очередной клубень. — Рыцарский турнир. Три недели пришлось проваляться в постели, пока снова не смог взяться за меч.
— Вам, людям, хорошо, — проворчал я. — А вот сражайся ты с драконом, ты оставил бы его в живых, если бы победил?
Сэр Руперт задумался, но я не стал дожидаться, пока он ответит.
— Нет, — сказал я. — Ты бы сказал: кровожадная зеленая ящерица шесть лет держала в заточении прекрасную принцессу. Убив ее — в смысле, ящерицу — я сделаю обществу услугу. Человеческому обществу, само собой. Вот как ты сказал бы. Ты ни на секунду не задумался бы, на кой дьявол дракону сдалась принцесса. Не жениться же мне на ней, черт ее побери! Сам видишь, удовольствие это ниже среднего, оплата низкая, забот куча…
— Как-то я об этом раньше не думал, — признался сэр Руперт, разглядывая картофелину.
— То-то и оно…
Несколько минут прошли в молчании. Я смотрел на реку, неторопливо катившую свои воды под монастырскими стенами. Сэр Руперт жевал, но мысли его были далеко от походного котелка — дважды он хватал свой сапог вместо фляги и лишь попытавшись отпить из него, замечал это. Наконец он решительно встал и подошел ко мне.
— Так ты хочешь избавиться от этой дамочки? — спросил он.
— Еще бы! — ответил я и тотчас почувствовал укол мечом в шею.
— Сдавайся!
С минуту я остолбенело смотрел на него… а потом до меня дошло.
— Сдаюсь, — сказал я.
Сэр Руперт засунул меч обратно в ножны.
— Вот и все, — сказал он. — Ты свободен, не так ли?
Свобода!..
Неведомое прежде чувство вдруг охватило меня. В груди вдруг стало так тесно, словно меня заковали в железные обручи, а из глаз брызнули слезы. Я смахнул их лапой.
— Расскажешь кому — съем, — всхлипывая, сказал я.
— Ничего не видел, — заверил меня сэр Руперт.
— Черт! Надо же… Даже не знаю, что тебе и сказать.
— Да чего там. Давай, лети!
— Ну… Ты понимаешь, да? Я твой должник.
— Да ладно, какие счеты среди своих! Забудем!
Я вздохнул полной грудью и расправил крылья.
— Прощай!
И уже улетая, услышал сквозь свист ветра едва слышное:
— До встречи!
Подо мной проплывали луга и пашни, а впереди были розовые закатные облака и где-то там, далеко, у кромки горизонта вставали родные горы. Я наконец возвращался домой.
И последнее, что я услышал, был визг и вопли принцессы, оставшейся в своей башне.
…Что сталось с принцессой?
Право же, не знаю. Думаю, она и по сей день сидит там. Устраивает скандалы, таскает фрейлин за волосы, бьет посуду. Выйти из монастыря ей вряд ли удастся. И дело тут не только в том, что каменные плиты закрывают вход в ее башню.
Ведь Сторожевое заклятие действует не только на драконов. Победив меня, сэр Руперт разрушил только половину заклятия. Вторая половина не позволяет принцессе выйти из монастыря, пока ее не поцелует влюбленный рыцарь или принц.
Так что, если есть желание, можете пойти и спасти ее высочество.
Я не против.
И жили они долго и счастливо
Людоед обратился в маленькую серую мышку, которая забегала по полу. Кот тотчас прыгнул на нее и съел.
Ш.Перро, «Кот в сапогах»I
Времени терять не следовало. С минуты на минуту к замку могли подъехать кареты. Торопливо выбежав за ворота, Кот выглянул на дорогу. Кареты видно не было, но где-то далеко, у самого горизонта, виднелось желтоватое облачко пыли, поднятое копытами шестерки лошадей.
Кот выругался. Король близко, а проклятый замок в таком ужасном состоянии! Издалека он казался симпатичнее.
«Надо было заранее позаботиться», — подумалось Коту. — «Все на лету, все в последнюю минуту».
