Сергей Шапурко - Вместе (сборник)
— А что с ним сделать можно? — спросил Леня, который спал недалеко от храпуна и страдал неимоверно.
— Лечить будем. Вчера я попытался, ничего не получилось. Поэтому сегодня лечить будем комплексно.
Подготовка заняла пятнадцать минут. Все пацаны забыли о сне и с энтузиазмом принялись помогать Гошу.
В бараке койки стояли двухъярусные. На одной из нижних и спал храпун-очкарик, звали которого Коля Фокин. К пружинам верхней койки, находящейся над ним, привязали две веревки, другими концами привязанные к большой оловянной кружке. К кружке же была привязана и третья веревка, которая была закручена на другие две. В емкость залили воду и закрутили по часовой стрелке. Эта конструкция, «гениальное» изобретение Гоша, была им окрещена «вертолетом». Когда кружка полностью раскручивалась, одна из веревок ослабевала, и вода выливалась вниз. Над Колей также привязали за ручки к верхней койке тазик днищем вниз. Возле его кровати поставили тазик с холодной водой. Стекла его очков залепили черной бумагой.
В сладостном предвкушении все затихли. Только дикий храп Фокина рвал тишину в клочья.
«Вертолет» сделал последний оборот, и действие сорвалось с места.
Коля, облитый холодной водой, вылившейся из кружки, глухо крикнул и проворно вскочил, но тут же ударился лбом об висевший над ним таз. Оглушенный, он соскочил с койки и угодил в таз с водой. Затравленный, ничего не понимающий со сна, он схватил с прикроватной тумбочки очки, одел их и тут же дико заорал — скорей всего он подумал, что ослеп. Орал он так, что разбудил всю деревню, а у колхозной гордости, коровы-рекордсменки Маньки, на следующий день пропало молоко.
Пацаны насмеявшись, подбежали к Коляну и кое-как вернули его к действительности. Ему объяснили, что это была шутка, но он смеялся как-то нервно и не от души.
Больше он уже не храпел. Никогда в жизни.
Гош с Алиной виделись каждый день и, в отличие от других школьников, мечтали, чтобы их «колхоз» никогда бы не заканчивался. Но… все имеет свое начало, и естественно свой конец.
Пыль грунтовой дороги туманом закрыла бескрайние поля колхоза «Восход», рев мотора школьного автобуса перекрывали громкие песни устало-радостных пацанов и девчонок. На заднем сидении Гош обнимал за плечи славную девушку Алину и говорил ей какие-то слова, которые она не слышала из-за шума, но понимала, о чем он говорит, потихоньку плакала и одновременно радостно улыбалась, как солнце во время летнего дождя.
Закончилась колхозная практика, дальше школа, потом… А что будет потом Гош, не знал, знал он только одно — теперь у него есть Алина.
Поступление в институт
Десятый класс пролетел очень быстро. Что о нем вспоминать? Последний класс, он и есть — последний!
На следующее утро после выпускного вечера, который, вопреки ожиданиям, прошел на удивление кисло и обыденно, Гош проснулся весьма озабоченным.
«Школа закончилась. Хорошо это или плохо? М-да… Смотря, как повернуть. Ладно, пока отдыхаем, а там посмотрим».
Умывшись и позавтракав, он побежал в Большой двор. Пацаны уже были там.
— Что, орлы, приуныли? Проблемы какие?
— В школе когда были, как-то все ясно и понятно было. А теперь что делать? — Вова-борец почесал подбородок.
— Я, например, В Москву поступать поеду. Кто со мной? — сказал Леня.
— В Москве холодно. Да и людей, как в школьном буфете на большой перемене, — поежился Кудя.
— А ты, Гош, куда метишь? — спросил Миша, и все пацаны посмотрели на своего вожака.
— Учиться дальше, конечно же, надо, кто спорит. Но, я думаю, что и у нас институтов хватает.
Пацаны радостно загалдели. Они и сами не хотели уезжать из родного города.
— А я все равно в Москву, — упрямо процедил сквозь зубы Леня.
Гош, Витя Ленский, Миша и Андрей подали свои документы в Морской институт, готовящий специалистов для порта.
До вступительных экзаменов оставалось две недели и родители засадили своих детей за учебники. Выдержали абитуриенты недолго. На третий день Гош сказал матери:
— Не могу дома готовиться, обстановка не та. Телевизор работает, вы с отцом туда-сюда ходите, бабушка: «Поешь, внучек, а то совсем бледный стал!», дед: «Вот мы в ваши годы!..». Буду готовиться в библиотеке.
Родители, по опыту зная, что спорить с ним бесполезно, согласились.
Однако, подумайте сами, какая может быть библиотека летом в южном морском городе, да еще когда тебе 17 лет?!
Взяв с утра, для конспирации, тетрадки, юноша заходил за Алиной, и они шли на пляж, где их уже ждали военморовские пацаны.
Время до экзаменов пролетело, как одно прекрасное мгновение! Но…Вот и 1 августа! Первый экзамен — сочинение.
Утром в Большом дворе военный совет.
— Все, все пропало! Учить надо было, а не на дамбах загорать, — паниковал Миша.
— Спокойно, пацаны, у нас же «шпоры» по всем темам есть! — Андрей смотрел на будущее оптимистичней.
— «Шпоры»-то «шпорами», а на экзамене, говорят, такая мымра будет дежурить, фиг у нее спишешь, — у Вити в институте были знакомые, поэтому информация у него была проверенная.
Все, как обычно, посмотрели на Гоша.
— Итак, что мы имеем. Шпаргалки есть, желание экзамен сдать тоже присутствует. Мешает мымра. Значит надо ее убить!
— Как? — мальчишки округлили глаза.
— Топором. Ну или там, из рогатки. Шучу, однако. А теперь серьезно. Кто у нас не поступает? Кудя, ты? Вот ты и будешь наш спаситель…
Экзамен начался в 10 часов утра. Всем раздали листки, на доске написали темы сочинений. Витя оказался прав — между партами, как разъяренная пантера, металась мымра — престарелая преподавательница Ольга Петровна.
Через 15 минут дверь аудитории открылась, и вошел Кудя.
— Почему опаздываете, молодой человек? — взвилась Ольга Петровна.
— Я прямо с вокзала, — Кудя сделал жалобное лицо и залепетал.
— Ехал из Калининграда, а в Киеве у меня живет дядька. Решил денек у него погостить. Дядька мне не родной, он муж тети Глаши, двоюродной сестры племянницы моей матери. А самой тети Глаши дома не было. Ей на работе дали путевку, и она поехала отдыхать в Болгарию на Золотые Пески. Их дочка Аленка, моя троюродная сестра, тоже уехала в пионерский лагерь. Дядька, которого я называю Сан Саныч, был на работе. Он инженер и приходит домой только под вечер. Но я знал, что ключ лежит под ковриком, открыл дверь, зашел. Нашел в холодильнике еду, разогрел и пообедал. Потом пошел погулять. В парке познакомился с ребятами, они тоже в этом году поступают в институт, но в их, в киевский…
Кудин бесконечный рассказ минут десять слушала ничего не понимающая учительница.
— Так, стоп! Ты зачем мне это все рассказываешь? — не выдержала Ольга Петровна, когда Кудя совсем заврался и начал нести какую-то чушь про кошек и собак, которых он якобы приютил дома.
— Ну, вы же сами спросили, почему я опоздал.
— Хорошо! Бери листок, садись пиши сочинение!
— Сочинение? А мне математику надо сдавать.
— Ты на какой факультет поступаешь?
— Механический.
— Здесь экономисты сдают! Механики в десятой аудитории.
— Ой! Тогда извините. Пойду в туда…
Выходя, Кудя обернулся и увидел, как Гош показал ему большой палец.
«Все в порядке! Списали!»
«Молодец Кудя! Здорово ее отвлек! Текст только плохо выучил, я ему все по-другому писал. Хотя, какая разница! Главное дело сделано — все скатали со «шпор».
Следующий экзамен был по истории.
— Номер с Кудей уже не пройдет, об этом весь институт говорит, — сказал Ленский.
— Надо что-то придумать — опять же ничего не учили, — Миша загрустил.
— Гош, а может Магир? Как раз история, — сказал Андрей.
— А что? Вариант! — Гошу идея понравилась.
Сдавать экзамен пошли последними. Старенький преподаватель Степан Макарович устало посмотрел на абитуриентов и сказал:
— Берите билеты, молодые люди, и готовьтесь.
Гош достал свою заветную ручку и перевернул ее. Проинструктированный загодя Магир, появившись за спиной преподавателя, дотронулся до его плеча и сказал:
— Дедушка, я вон тех четверых уже проэкзаменовал. Показали неплохое знание материала, что я как живой свидетель подтверждаю. Так что ставь им по «пятерочке» и иди спокойно домой.
Сказать, что педагог был удивлен, значит не сказать ничего.
Если бы в класс вошел Генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев или, допустим, рок-музыкант Мик Джаггер, например, он и то удивился бы меньше.
«Может быть, я уже на том свете, ведь на этом же нет рыцарей?»
Магир рукой в железной перчатке пододвинул Степану Макаровичу ведомость и сказал:
— Ставь оценки, дедушка. И себя, и нас не задерживай.
Не приходя в себя, преподаватель молча поставил пятерки. Когда Магир исчез, а довольные пацаны убежали, он вышел из аудитории, отнес ведомость в приемную комиссию и пошел в ректорат писать заявление с просьбой отправить его на пенсию.
