Джон Томпсон - Один дома
Они уже развезли все рождественские подарки и собирались домой.
Кевин обернулся и увидел Санта-Клауса, возившегося с автомобилем.
— Черт знает что! — ругался тот.
Его оштрафовали за неправильную парковку автомобиля. Кевин подошел к ворчащему Санта-Клаусу.
— Добрый вечер.
— Привет, — тот продолжал копаться в багажнике.
— Можно с вами поговорить?
Санта-Клаус закрыл заднюю дверцу, подошел к Кевину.
— Да. Я устал. Но можно поговорить. Только по-быстрому.
На секунду Кевин замешкался. Он не знал, как ему начать, чтобы Санта-Клаус понял его.
— Я знаю, ты не настоящий Санта-Клаус.
— Почему ты так считаешь?.
— Я достаточно взрослый, чтобы знать это. Но я знаю, что вы работаете на Санта-Клауса. Я хочу, чтоб вы передали ему.
— Хорошо, давай.
Кевин назвал свое имя, дом, улицу, где он живет.
— Может, номер телефона тоже дать?
— Да нет. Не надо.
Санта-Клаус очень спешил домой. За день он очень устал. А дома его ждали дети и праздничный стол. К тому же к вечеру приударил мороз, и стали ощутимо подмерзать ноги.
— Передайте ему, — сказал Кевин, — это очень важно. Скажите, что вместо Рождества я хочу получить свою семью обратно. Мою маму, папу, Сьюзен, тетку и всех моих двоюродных родственников. Ну и дядю Фрэнка, если будет время.
Санта-Клаус улыбнулся. Милый, наивный ребенок.
— Хорошо, передам.
— Не забудете?
— Нет. Что ты!
— Спасибо.
У Кевина отлегло на душе. Теперь он знал, что добрый Санта-Клаус поможет ему. Он же видит, что Кевин раскаивается в своих поступках и больше никогда не повторит ошибок. Он непременно выполнит его желания.
Санта-Клаус порылся в карманах своего полушубка.
— У меня практически ничего не осталось.
— Да ладно, — Кевин махнул рукой.
Теперь он не думал о подарках — главное, вернуть свою семью.
Санта-Клаус достал маленький хрустящий пакетик.
— Ты же встретился с Санта-Клаусом, — сказал он. — Должен же что-то получить в подарок. Давай лапу.
Кевин протянул руку. Санта-Клаус высыпал ему на ладонь несколько леденцов в прозрачных обертках.
— Смотри только, чтобы это не перебило тебе аппетит.
— Ладно. Спасибо.
Попрощавшись с Санта-Клаусом, Кевин продолжал свой путь.
В окнах домов весело мелькали пестрые огоньки елочных гирлянд. «Merry Christmas, Merry Christmas…», — доносились звуки чудесной рождественской мелодии. В каждом доме звенел веселый детский смех. Все семьями садились за праздничный стол, поздравляя друг друга, дарили подарки.
Вокруг одни счастливые лица. В этот день люди прощают друг другу обиды, забывают о плохом, загадывают желания и обязательно верят, что эти желания непременно исполнятся в новом году.
Нарядные, счастливые от полученных подарков дети танцевали возле елки. Они чувствовали себя непринужденно и легко, потому что рядом были мамы и папы, братья и сестры.
Город встречал Рождество. Все вокруг радовались и веселились. Только маленький Кевин не чувствовал себя счастливым. Потому что он был совсем один. Семья покинула его. Они не любят его, считают вредным и злым мальчишкой. Если бы они могли знать, как их сейчас ему не хватает. В такой праздник особенно невыносимо быть одному, чувствовать себя покинутым и никому не нужным.
Кевин был готов простить все свои обиды зануде Базу, забыть оскорбления дяди Фрэнка, только бы они вернулись, не оставляли его одного в эту ночь.
Возможно, он, Кевин, тоже не образец вежливости и учтивости, но он не прочь попросить прощения у мамы за те глупости, которые ей наговорил, и взять на себя вину за все не совсем хорошие поступки, которые он когда-либо совершал.
Если бы они только вернулись! Все было бы по-другому. Забудутся ссоры, недоразумения, обиды. Он станет терпимее к Базу, Майклу, не будет обращать внимания на нудные нравоучения дяди Фрэнка…
Кевин тяжело вздохнул и зашел в церковь. Как будто окунулся в другой мир, мир таинственности и чистоты. Пел церковный хор. Эта музыка навевала невеселые мысли, заставляла подумать о себе, своих близких, поразмыслить о своих поступках.
Кевин снял шапку и сел на скамью. Он смотрел на величественные своды церкви, расписанные стены, изображавшие лики святых и страшные картины Божьего суда для неправедно проживших свою жизнь. Его душа обращалась к Богу. Тихонько, про себя, Кевин рассказывал о всех своих неблаговидных поступках, о том, как часто капризничал, требовал невозможного, назойливо приставал к старшим, ломал игрушки, переворачивал все вверх дном, как испортил новое мамино платье, нечаянно брызнув на него соус на именинах Сьюзен, и обои в родительской спальне, выдавив на них тюбик жирного крема, и еще много-много всего… Чтобы перечислить все свои грешки, совершенные только за последний год, не хватило бы и дня. Но Кевин старался вспомнить самые главные, самые непростительные на его взгляд.
Ему все время казалось, что на него кто-то смотрит. Он даже чувствовал чей-то очень проницательный взгляд. Кевин обернулся. На соседнем ряду, совсем неподалеку от него сидел… старик Моргви. Он наблюдал за ним.
У Кевина внутри все похолодело. Теперь он уже не сомневался, что старик действительно преследует его. Губы задрожали, Кевин весь сжался, съежился, стиснув руки в карманах. Он не знал, как себя вести. Он боялся и не мог скрыть своего страха. Побледневшее лицо, оторопевший взгляд, хлопающие ресницы — все выдавало его внутреннее состояние. Он не знал, кого позвать на помощь. Кроме их двоих, церковного хора и священника, в церкви никого не было. Да и не мог он осквернять это святое место. Он ждал.
Кевин едва не свалился под скамью, когда увидел, что старик Моргви направлялся к нему.
— С Рождеством тебя! — сказал тот. Но обезумевший от страха Кевин не расслышал его слов.
— Что? — переспросил Кевин и слегка отодвинулся в сторону.
— Я могу присесть? — старик Моргви улыбнулся.
Кевин никогда еще не видел его улыбки. Его каменное лицо, казалось, не умело улыбаться.
— Д-да…
Старик Моргви присел рядом. Кевин съежился, у него задрожали коленки.
— Та рыженькая, — старик показал на девочку лет двенадцати, поющую в хоре, — моя внучка. Ты знаешь ее? Она приблизительно твоего возраста.
Нет. Кевин не знал ее. А еще он боялся ее деда, который приставал и мучил его неизвестно зачем. Он повернулся и посмотрел на старика. Тот задумчиво и влюбленно смотрел на рыжеволосую веснушчатую девочку с белыми бантами. Холодность и нелюдимость в одно мгновение исчезла с его лица. Перед Кевином сидел обыкновенный земной человек с земными радостями и заботами.
— Ты мой сосед, не так ли?
— Да…
Сколько помнил себя Кевин, они жили по соседству со стариком Моргви. У него был небольшой двухэтажный домик напротив.
— Но ты можешь здороваться со мной, когда мы встречаемся. Чего ты меня боишься? — старик Моргви повернулся к Кевину и ласково на него посмотрел. — Обо мне ходит много слухов, но все это чушь.
Он тяжело вздохнул и снова уставился на свою внучку.
Кевин даже не нашелся, что сказать. В принципе этот человек ничем не отличался от других, почему же Баз рассказывал о нем такие жуткие небылицы? Ведь он совсем не похож на убийцу. А может, он притворялся, чтобы заполучить его, Кевина?
От этой мысли Кевина бросило в жар.
— Ты был хорошим мальчиком в этом году?
У Кевина заколотилось сердце. Точно! Старик и вправду хочет разделаться с ним.
— Думаю, да, — ответил Кевин, немного заикаясь. Он не мог понять, что же замышлял старик.
— Ты готов поклясться?
— Нет… Н-наверное, нет.
Еще немного, и Кевин лишился бы чувств. Он не знал, где искать спасения.
— Ну вот… — улыбнулся старик Моргви, но его улыбка была отнюдь не зловещей. Наоборот, вполне искренней и добродушной. — Если ты чувствуешь, что сделал что-то не так, хорошо побыть в церкви.
— Вы так думаете?
Нервная судорога стала понемногу утихать. Кевин расслабился.
— Да. Я не сомневаюсь в этом.
— А вы считаете, что поступили неправильно?
— Нет, сейчас нет. Просто я часто прихожу в церковь. И не только, когда поступаю неправильно.
Кевину было так одиноко и грустно, что ему вдруг захотелось поделиться своими переживаниями, тем, что наболело и уже невыносимо больно держать внутри. И он рассказал старику Моргви о том, как тяжело ему сейчас, что в этом году он совершил много нехорошего. Он, конечно, очень любит свою семью, но иногда многие сильно раздражают его, он ссорится со своими братьями и сестрами, портит настроение родителям, но они часто не понимают его и наказывают по пустякам. Старшие вечно обижают его, и он рассказал, как Баз съел его пиццу.
— Я люблю всех из своей семьи, но часто им говорю, что не могу их терпеть. А иногда мне и самому кажется, что я их не люблю. У вас такое бывает?
Старик Моргви пожал плечами.
— Это очень сложный вопрос. Но такие вещи происходят очень часто, — он задумался.
