Дмитрий Стародубцев - Семь колодцев
— Чревато! — выдавило он, покусывая губу.
— Да брось! Кто не рискует, тот не пьет шампанского! Мой довод показался Кузе достаточно веским.
Костер с треском разгорался. Посыпались искры. Вовочка взял гитару и ударил по струнам.
— «Девять граммов в сердце, постой, погоди. Не везет мне в смерти…»
Класс подхватил…
— А вот еще… — Вовочка заглянул в свой потрепанный блокнот. — «Гоп-стоп, я подошел из-за угла…» Или вот: «Таганка, все ночи, полные огня…»
Языки пламени пожирали густую, как кисель, черноту.
Вскоре Надежда, устав от заунывной тюремной лирики, стала позевывать и вдруг решила прилечь на полчасика. Ее с радостью проводили до палатки и даже поделились одеялами.
— Так, пацаны! — Фома деловито принял на себя командование. — Кто-то должен идти за хворостом. А то костер потухнет.
Он сразу посмотрел на Кузю. Тот аж съежился под его взглядом.
— А с ним пойдет…
И Фома, поискав глазами, остановил взгляд на Антоне, который от перспективы прогулки по ночному лесу едва не расплакался.
— Я пойду! — поднялся я и поймал на себе благодарный взгляд Антона.
Я завел Кузю глубоко в лес, насчитав ровно пятьсот шагов, и остановился на маленькой опушке. Слабый свет фонарика едва высвечивал окружающие крючковатые формы.
— Что-то здесь стрёмно! — огляделся владелец благородного напитка.
— Фигня. Зато сейчас девчонки придут!
— Ты уверен, что они придут?
— Сто пятьдесят пять процентов по Форингейту. Ты встречал хотя бы одного, как ты говоришь, пипла, который отказался бы дринькнуть на халяву шотландского пойла?
— Нет.
— Ну вот и я о том же…
Ждали долго.
Послышался хруст веток. К нам кто-то приближался. Мы затаились.
— Мальчики! — позвал несмелый голос. — Саша!
— Мы здесь!
На поляне показались девушки: Света и Танюша. У меня заколотилось сердце, а Кузя от радости вообще оцепенел.
— Уф, чуть не заблудились! — обрадованно выдохнула Света.
— Ты сказал пройти пятьсот шагов, а мы уже шестьсот прошли! — пожаловалась Танюша. — Думали, что уже не найдем вас!
— Что ж, с нас причитается! Кузя, доставай!
Помимо виски в карманах у Кузи оказались: пластмассовый раскладной стаканчик, лимон и перочинный ножик. Еще шоколадные конфеты. Все предусмотрел, капиталист чертов.
Девчонки сделали по осторожному глоточку. Их щеки сразу загорелись.
14
Сегодняшний день.
Настроение гнусное. Сначала призрак хрупкой девушки-хромоножки из моего далекого прошлого, потом эта безумная собака и ее не менее безумная хозяйка.
Напиться, что ли, с горя?
Нет уж, с меня хватит!
Стемнело окончательно. Грязь под ногами. Ветер хлещет в лицо.
Я выхожу к дороге, которая ведет к метро, и долго плетусь вдоль нее, рассматривая прохожих, попадающихся навстречу. Все они озабочены какими-то мелочами, бегут в своем направлении, едва ли меня замечая.
Мимо остервенело проносятся автомобили, выбившиеся из сил в патологических московских пробках, и свет их фар больно бьет в глаза.
Куда вы все спешите? В чем смысл вашей бесполезной суеты?!
Мне грустно, одиноко, задумчиво. А еще тошно, будто съел червяка, причем какого-нибудь опарыша.
У меня сейчас такое ощущение, что я из какого-то другого мира и что к этим озабоченным людям и к этим автомобилям имею лишь косвенное отношение. Просто два параллельных мира случайно соприкоснулись. Однако все это лишь видимость контакта, иллюзия. Мы ЧУЖИЕ, конечно в космическом понятии этого слова, мы находимся в разных измерениях, и ничто не сможет нас соединить в одной реальности…
Над головой повис мрачный туман с паутиной красных прожилок. Совсем низко. Кажется, мой мирок закован в это угнетающее пространство разбитого асфальта, холодного бетона и свинцового тумана. И ничего другого больше в жизни нет. Будто это декорации сцены, где я играю долгую нудную пьесу, а за их пределами промозглое ничто.
Я поднимаю глаза и вдруг, сквозь дымку, вижу в вышине над самой головой яркий свет. Этот свет завораживает меня, я останавливаюсь и долго смотрю вверх.
Меня нарочито толкает плечом какой-то злой мужик: хрен ли встал на дороге, осел! И проносится мимо. Успевает на двойной «Икарус», который, перегруженный, медленно отползает от остановки. И мужик с откровенным ехидством смотрит на меня через запотевшее стекло задней площадки.
А я продолжаю стоять.
Что это за свет? Светит ли он только мне или его может увидеть каждый?
Внезапно ветер сгоняет в сторону тучное кроваво-черное облако. Декорации моей пьесы разверзаются, и я отчетливо вижу в небе длинный клюв строительного крана и светящийся прожектор, закрепленный на его конце.
Я невесело улыбаюсь своему заблуждению, испытываю что-то похожее на разочарование и двигаюсь дальше…
15
В своем таежном городке Алексей был не последним человеком. Все его знали, уважали, без него не обходилось ни одно мало-мальски значимое событие. Собственно, он сам все эти шумные празднества и режиссировал, будучи по образованию организатором массовых мероприятий. Он был специалистом талантливым, фанатично преданным делу, его отличали ответственность и удивительное бескорыстие.
Несмотря на свои колоссальные связи во властных кабинетах, на которые он прежде всего и пахал, обеспечивая отцам города всенародную любовь и политическую поддержку, он, нередко забывая в порыве творческого экстаза о хлебе насущном, зарабатывал копейки. Жена его пилила, обзывала бомжем, заставляла вести занятия на курсах повышения квалификации, вместо себя готовить еду и выполнять работу по дому. До своего же драгоценного тела допускала лишь тогда, когда он приносил домой деньги или дорогой подарок.
Алексей разрывался между работой и женой. Эти две основы его жизни давно вошли друг с другом в противоречие. В последнее время он ходил потерянный, грустил, мог внезапно забыться, пропустив многое из того, что ему говорил собеседник. По ночам, несмотря на дикую усталость, он читал на кухне древних философов, пытаясь отыскать у Цицерона или Сенеки ответы на свои безрадостные вопросы.
И все же он выглядел энергичным, исполнительным, покладистым. Поэтому я и выбрал именно его для организации разовой, но весьма ответственной пиар-кампании по продвижению моего товара на местный рынок. Были презентации, новости по местному телевидению, броские газетные заголовки, переговоры с администрацией города и бизнес-семинары. Все прошло на ура.
За два часа до моего отъезда в Москву Алеша прибежал ко мне в номер взволнованный и потерянный. Я сразу все понял.
— Тебя Юля прислала? — спросил я.
— Да, — честно ответил он. — Она хочет, чтобы у меня было будущее. Или…
— Или она тебя бросит?
— Да…
— А как же твои спартакиады и праздничные демонстрации?
Алексей потупился, но вдруг вспыхнул, и глаза его засветились фанатичной уверенностью.
— Она очень хорошая! — жарко заговорил он. — Вы ее совсем не знаете, Александр Владимирович! Она заботится обо мне, как мать не заботилась. Я готов ради нее…
— Понятно! — перебил я. — Хорошо. Я вскоре пришлю сюда своего помощника. Он временно возглавит здешний филиал. Я могу взять тебя на место его заместителя. Назовем это, коммерческий директор. Устраивает?
— Конечно!
— Сколько ты сейчас зарабатываешь?
— Ну, в переводе на валюту, долларов пятьдесят.
— Не густо. Я буду платить тебе пятьсот. Согласен?
Алексей прослезился, долго благодарил, порывался проводить меня в аэропорт, но мне хотелось остаться одному, и я поспешил избавиться от него.
«Наверно, Юля, — думалось мне, — сначала сама хотела устроить мужа в солидную московскую фирму, немного поработав собственным передком. Не получилось. Пришлось наудачу послать его самого…»
Я представил, как Алеша приходит домой и с порога гордо заявляет о том, что теперь он коммерческий директор филиала моей фирмы с окладом аж в пятьсот долларов. Как они радуются, веселятся, даже откупоривают бутылочку, а чуть позже укладывают ребенка спать, и Алексей получает долгожданную и честно заслуженную награду…
Мой новый друг не был материалистом, он постоянно витал в каких-то розовых облаках, но неожиданно обнаружил в себе много новых талантов и быстро заработал для меня приличный капитал. Присланному мною из Москвы менеджеру оставалось только подписывать документы и наблюдать, как пополняется банковский счет.
Однако я уже привык к тому, что, когда все слишком уж хорошо, что-то обязательно случается. Однажды до меня дошли кое-какие слухи.
Я и раньше получал информацию о том, что в дела филиала моей фирмы постоянно вмешивалась жена Алексея. Она старалась везде сопровождать своего мужа, быть в курсе всех дел, особенно финансовых. Несколько раз Алеша просил взять ее на работу, с пеной у рта доказывая мне, какая она способная и как много пользы принесет общему делу. Все это время она ему серьезно помогала, без ее поддержки он ни при каких обстоятельствах не смог бы добиться таких блестящих результатов. Я сухо отказывал.
