Джордж Карлин - Будущее уже не то, что прежде
Что ж, давайте разберемся с «Давай не будем на этом останавливаться». Мы все по опыту (для многих — болезненному) знаем: когда начинаешь говорить не то, что от тебя ждут, рискуешь услышать: «Не будем на этом останавливаться». Твой собеседник просто не понимает: призыв «не останавливаться» — это не что иное, как «говори дальше». То есть: продолжай начатую тему. А на деле он хочет, чтобы ты остановился. И заговорил о другом.
Лично я говорю эту фразу только в одном случае: когда кого-нибудь перееду и не хочу дожидаться копов — «Давай не будем останавливаться на этом бедняге».
Между прочим, недавно один ведущий новостей пытался выяснить у напарницы, что она думает по поводу очередной жареной сплетни из жизни знаменитостей, и та ответила: «Давай не будем останавливаться на этом подробно». Я подумал: почему я позволяю этому существу сообщать мне новости?
УЖЕ ПРОХОДИЛИ
Еще одна фраза, которой я не пользуюсь: «Мы это уже проходили». У меня не хватает самоуверенности. Я предпочитаю выражаться сдержаннее. Вместо «Я это уже проходил» обычно говорю: «Что-то подобное у нас было во втором семестре». Кстати, похоже, что большинство из вас знает эту фразу не целиком.
А я слышал, как Дрю Бэрримор говорила в «Вечернем шоу» («Вечернее шоу» — телепрограмма в вечернем эфире NBC: беседы ведущего со знаменитостями): «Я это уже проходила, сдала на тройку». Чуток поостроумнее и не так затаскано.
ГДЕ ТЫ БЫЛ?
Наконец, вопрос о ходьбе нередко встает в ситуации, когда двое людей решают прекратить давно длящиеся близкие отношения. Одна сторона частенько бросает другой упрек: «Ты никогда не приходил мне на помощь». И опять же, забывает, что сама же прежде не раз говорила этому же человеку: «Не будем останавливаться на этом!» Как же он мог бы прийти куда-либо, не остановившись? Это невозможно! Обвинения несправедливы.
ВПЕРЕД!
И вот еще: когда люди решают прекратить с кем-то близкие отношения, они часто употребляют другую избитую фразочку — «двигаться дальше». Типа: «Я застала Стива в постели со стриптизершей, они делали гадкие вещи. И я решила: “Нужно двигаться дальше”». А я думаю про себя: «Вообще-то, кто тут решил двигаться, так это скорее Стив».
Или так: «Я ухожу от Армандо. Вчера он избил меня в супермаркете в отделе замороженных продуктов. Бил меня по голове коробкой с замороженным обедом. Кажется, кордон-блю из куриной грудки. В общем, я должна двигаться дальше». Бывает, такие люди выводят меня из себя. Когда мне в очередной раз кто-нибудь сообщает, что двинулся дальше, я смотрю на часы и говорю: «Что ж, не пора ли стартовать? Какой смысл стоять на месте и трепаться, когда вы должны… двигаться дальше».
И, знаете, мне кажется, такой метод работает, потому что, встречая того же человека через несколько месяцев, я обычно слышу от него: «Теперь я совсем не там, где был прежде». Не думаю, что он имеет в виду переезд в Питтсбург.
КРАЙ РОДНОЙ...
И кстати, насчет географии: почему про Сан-Франциско всегда говорят, что он расположен «в области бухты», а Саудовская Аравия — «в районе Персидского залива»? Разве район больше области? А пояс? Он большой или не очень? Вот Библейский пояс значительно шире Борщевого. Может, потому, что там христиан больше, чем евреев? Но тогда непонятно про Ржавый пояс. В последние десятилетия заметная часть населения США переместилась из Ржавого пояса в Солнечный пояс (Библейский пояс — занимающая несколько штатов область на юге США, где распространен протестантский фундаментализм; Борщевой пояс (иначе — Еврейские Альпы) — район в штате Нью-Йорк, где располагаются летние дачные места, популярные у нью-йоркских евреев в 20–60-е гг. XX века; Ржавый пояс — область на северо-востоке США, где сконцентрированы крупные промышленные города, ныне пришедшие в запустение; Солнечный пояс — юг США, характеризующийся теплым и солнечным климатом). Люди сменили пояса. Кстати, часть Солнечного пояса проходит как раз через Библейский. Наверное, возникают определенные неудобства.
ЗОНИРУЙСЯ!
А ведь есть еще зоны, особенно зоны военных действий. Это выражение любят репортеры. Если где-нибудь что-нибудь взорвется, пусть даже газовый обогреватель, они обязательно напишут: «Комната выглядит как зона военных действий». В большинстве случаев это преувеличение. Потому что, если разобраться, единственное место, которое выглядит как зона военных действий, — это поле боя.
Противоположность зоны военных действий: демилитаризованная зона. Такая есть в Корее, она разделяет север и юг. Демилитаризованные зоны — на первый взгляд хорошая идея, только вот я заметил: где ни устроят такую зону, там сразу объявляется изрядное число военных. Полагаю, на тот случай, если демилитаризованная зона внезапно превратится в поле боя.
А вот район Персидского залива был одновременно и зоной военных действий, и полем боя. Потому что там были страны, захотевшие расширить свои сферы влияния. И еще из-за крупных нефтяных корпораций, которые, конечно же, находятся в частном секторе. Частный сектор — совсем не то, что общественная арена. Дик Чейни (Дик (Ричард) Чейни (р.1941) — известный американский политик; в 1995–2000 гг. занимал важные посты в нефтяной корпорации Halliburton, а с 2001 по 2009 г. занимал должность вице-президента США) работал в частном секторе, а потом вышел на общественную арену. Хотя многие его шаги на общественной арене шли на пользу его интересам в частном секторе.
Теперь обращусь к собственному опыту. Недавно я был в своем родном городе, Нью-Йорке, и прогулялся по району, который мы звали Швейным кварталом. Я заметил, что теперь тамошние собственники хотят, чтобы люди называли это место Центром моды. Не все хотят, а только те, кто не прочь повысить арендную плату. Этот Центр моды — лишний пример того, насколько остро люди чувствуют необходимость приподнять собственный статус: каждый хочет, чтобы было лучше. Хочет расширить свою зону комфорта.
Зона комфорта — не то же самое, что личное пространство. Помните, несколько лет назад, когда исчезла Чандра Леви, пресса травила конгрессмена Гэри Кондита (Гэри Кондит (р. 1948) — член Конгресса США с 1989 по 2003 г. Скандал вокруг его имени связан с исчезновением и убийством государственной служащей Чандры Леви: выяснилось, что Гэри и Чандра состояли в интимных отношениях) и тот просил оставить ему личное пространство? Конечно, газетчики не могли удовлетворить его просьбу. Ведь Гэри Кондит находился на общественной арене.
Заканчивая это небольшое рассуждение о перемещениях и топографии, я жалею, что обошел вниманием слова где и куда. Если вы гадаете, куда я клоню, это потому что вы не знаете, где зарыта собака. В любом случае, я ухожу. Мне нужно личное пространство.
Политики говорят № 1:
На высоких оборотах
Больше политических переворотов меня волнуют политические обороты: выражения, которые политики употребляют в речах. Эти ребята общаются на каком-то тошнотворном языке, которым не пользуется никто кроме них.
Я понимаю, что им приходится так разговаривать: я знаю, как они боятся, говоря, ненароком что-то сказать. Хотя, с их собственных слов, они и не говорят, а отмечают: «Как я отметил вчера, беседуя с президентом…»
А когда не отмечают, то выражают мнение: «Президент выразил мнение, что, как я отмечал вчера…»
Бывает, вместо отмечания и выражения мнения они обозначают или подчеркивают: «Президент обозначил мне свой план и в процессе этого подчеркнул, что еще не определил свою позицию».
Политики не решают, они определяют позицию. Или выносят суждения. Это уже серьезно: «Когда слушания завершатся, я вынесу суждение. Или, возможно, просто дам свою оценку. Я пока не знаю, я еще не определил свою позицию. Когда определюсь, я проинформирую президента».
Политики не сообщают, они информируют; не отвечают, а реагируют; не читают, а рассматривают; не составляют мнение, а определяют позицию; не дают советы, а предлагают рекомендации. «Я информировал президента, что не вынесу суждения, пока он не даст свою оценку. На данный момент он еще не отреагировал. Как только он отреагирует на мою инициативу, я рассмотрю его ответ, определю свою позицию и предложу рекомендации».
Вот так, каждый отреагирует на инициативу, все рассмотрят поступившие реакции, вынесут суждения, определят позиции и предложат рекомендации, а уж потом начинают с ужасом думать о том, что, вероятно, им в конце концов придется что-то делать.
Но, разумеется, это было бы слишком просто, поэтому вместо того, чтобы делать что-нибудь, они включаются в проблему: «Мы включаемся в проблему и в ближайшее время приступим к принятию мер».
В Вашингтоне это важные занятия: приступание к принятию и принятие мер. Но вы, видимо, заметили, что, приступая, там не всегда принимают меры: иногда просто продвигаются в нужном направлении. Продвигаться в нужном направлении — это еще одно важное занятие политиков.
