Соня Сойер-Джонс - Крыса-любовь
— А вы видели Гордона? — спросил я у Тони. — И вы, Сандра? Вы у него были?
Оба мелко закивали.
— Зашли на минутку, — виноватым голосом призналась Сандра. — И совсем с ним не разговаривали. Да, Тони?
— Она поздоровалась и подбодрила Гордона, — подтвердил Тони. — Вот и все, Артур.
— Даже не думай. Ты туда не войдешь, — процедила Мишель. — Он и не ж-ждет, что ты придешь. Он ж-же знает, что на тебя нельзя полож-житься.
Она жужжала на всю катушку. Как просто было бы дотянуться до журнала, свернуть его в трубочку, примериться и…
— Арт Стори есть? — В дверь просунулась голова медсестры. — Его зовет брат.
ВЖ-Ж! БАЦ! МОКРОГО МЕСТА НЕ ОСТАЛОСЬ!
Онемевшая Мишель подхватила свой каталог и уткнулась в раздел «Кухни», а я с видом триумфатора зашагал к выходу из приемной. Конец моему ожиданию! Я распахнул дверь в палату Гордона, и вдруг…
ВЖ-Ж! БАЦ! МОКРОГО МЕСТА НЕ ОСТАЛОСЬ!
У Гордона был такой больной вид. Такой беспомощный. Такой несчастный. Вообще-то ничего удивительного: я ведь видел, как его заносят в машину «скорой помощи». Умом я все это понимал. Входя в палату, я знал, что мой брат тяжело болен. Я мог бы даже вслух произнести: «Моего брата привезли сюда на «скорой». Он очень болен. У брата был сердечный приступ».
Но сказать — одно дело, а увидеть собственными глазами — совсем другое.
Когда я прикрыл за собой дверь, Гордон посмотрел на меня и приподнял руку. Я взял его ладонь и понял, что теперь обязан стать хорошим братом. Присев на стул у кровати, я накрыл ладонь Гордона обеими своими.
— Машину к офису отогнал? — спросил он. — А органайзер привез? Все нормально?
Вот и первое испытание. Мне нужно было честно рассказать про Джули и про неудачную попытку притвориться психотерапевтом. Это стало бы моим первым поступком в роли Хорошего Брата. Но как это сделать?
Я решил действовать по методу «есть две новости — хорошая и плохая». Хорошая новость: я понял, что его работа с затраханными жизнью людьми куда важнее, чем мне казалось. Плохая новость: чтобы обнаружить это, мне пришлось содрать с его клиентки шестьсот баксов.
— Знаешь, Гордон… — Надо же с чего-то начать. — Знаешь, когда я увидел твой кабинет… то понял… ну… что ты можешь гордиться своей работой и…
Похоже, его пробрало до печенок. Он побелел, вцепился в мою руку и попытался сесть.
— Что они тебе сказали, Арт? — прошептал он.
— Кто — они?
— Арт, мне нужна правда.
— Хочешь правду, так знай: я понял, что твое дело достойно уважения и…
Тревога Гордона на глазах перерастала в ужас.
— Ты всегда считал, что я маюсь дурью!
Ну да, именно так я и считал. Но мне не хотелось сразу объяснять, почему я изменил мнение, поскольку тогда пришлось бы сообщить плохую новость раньше хорошей. А плохих новостей Гордон за день наслушался с лихвой. Я даже начал думать, что Хороший Брат, пожалуй, оставил бы свою плохую новость на какой-нибудь другой день.
— Я умираю, да? — Гордон уронил голову на подушку. — Ты поэтому меня жалеешь?
У меня было много причин жалеть Гордона (главная из них в тот момент сидела за дверью и вникала в тонкости кухонного дизайна). Но я не собирался говорить ему об этом. Весь мой план пошел прахом.
— Я не хочу умирать, Арт, — лихорадочно зашептал Гордон. — Я еще не готов!
Его била дрожь. Должен признаться, я чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что готов был позвать на помощь Мишель.
— Читай по губам, старик: ты поправляешься. Поправляешься, понял? — Я старался говорить как можно увереннее.
Гордон вцепился в мою футболку и приподнялся, стараясь заглянуть мне прямо в глаза.
— Ты что-то… что-то скрываешь, Арт?
Я помедлил секунду — только чтобы подобрать нужные слова, вот и все! Но Гордону этого хватило. Он вдруг завопил:
— Боже ты мой! Твою мать! Я так и знал! Ты все врешь! Я умру! Но я не хочу сдохнуть тут! Только не тут!
И началось: Гордон вырвал из себя иглу капельницы, отшвырнул покрывало, отпихнул меня, выскочил из палаты и припустил бегом по коридору.
Он пронесся мимо оторопевшей Сандры…
— Мишель! Это ж Гордон!
…мимо кабинета сестер…
— Коринна! Это ж больной из двести двадцать пятой!
…мимо регистратуры…
— Джоди! Это ж коронарное шунтирование доктора Спенсера!
…выскочил на подъездную аллею, рухнул на капот «скорой помощи»…
— Боб! Это ж тот парень со свининой!
…и погрузился в кому.
ВЖ-Ж! БАЦ! МОКРОГО МЕСТА НЕ ОСТАЛОСЬ!
Во второй раз его не поднял даже назойливый сигнал мобильника.
— Кажется, увертюра к «Вильгельму Тел-лю»? — спросил Тони час спустя. — Где играют?
— Это телефон, Тони. Мобильник Гордона. Я сейчас…
— Здесь нельзя пользоваться сотовым телефоном, Артур, — сообщил Тони, когда я пошел к двери. — Видишь плакат на стене? Странно, что ты его не заметил.
— Ладно, понял. Тогда я выйду с ним на улицу.
— Там написано: «Пожалуйста, отключайте мобильные телефоны в помещении больницы». Видимо, их излучение мешает работе приборов — всяких там томографов и…
— Спасибо, Тони. Я понял.
— Сандра тоже прочла плакат. Она даже что-то про него сказала. Да, Сандра?
Я выскочил на улицу. — Алло! Алло! Черт, отключились! Через минуту телефон Гордона зазвонил снова.
Я. Алло?
Джули. Это Гордон Стори?
Я. Нет, это Арт. Гордон сейчас… момент, а кто говорит?
Джули. Меня зовут Джули Тринкер. Я клиентка Гордона. Мы с ним сегодня встречались и… Алло! Алло! Вы меня слышите? Алло! Тьфу, блин!
Делать нечего, надо ей перезвонить. И заодно покончить со всей этой историей.
Я. Это Гордон Стори. Вы мне звонили, Джули?
Джули. Связь прервалась.
Я. Кстати, насчет перерывов…
Джули. Простите?
Я. Пытался предугадать, что вы скажете. «Кстати, насчет перерывов. Наши с вами сеансы тоже нужно прервать». Верно?
Джули. Да, я об этом много думала.
Я. Вы не могли так уж много об этом думать, солнышко. Мы с вами виделись всего пару часов назад.
Джули. Но вы явно не удивлены?
Я. Нет, солнышко. Спасибо, что предупредили заранее. Пока.
Джули. А как насчет возврата денег?
Я. Вы еще и деньги хотите забрать?
Джули. Что значит «еще и деньги»?
Я. Вы меня разочаровали, да еще и деньги хотите забрать.
Джули. Я вас разочаровала?
Я. Что вам не понравилось? Вопросы на тему секса?
Джули. В смысле?..
Я. Знаете, я ощутил в вас какой-то комплекс. Какой-то… застой в супружеской сфере.
Джули. Не могу поверить, что вам за это еще и платят.
Я. Пациенты, которым я помог, с вами не согласились бы.
Джули. Я позвоню, прежде чем заехать за деньгами.
Я. Мне нужно оформить документы на возврат гонорара. Это займет… около месяца.
Джули. Месяца?!
Я. Алло! Не слышу! Алло! Вы пропадаете!
Джули. Алло! Алло! Ч-черт!
Час спустя, когда я мирно попивал пивко в пабе «Львиная голова» неподалеку от больницы, мобильник Гордона зазвонил опять.
Я. «Мир лапши». Что будем заказывать?
Мишель. Стори?
Я. Мишель? Я думал, это…
Мишель. Кто?
Я. Что-то случилось? Как Гордон?
Мишель. Все так же. Где ты?
Я. Я, э-э… в кофейне. Я тут, э-э… кофе пью.
Мишель. Прекрати пользоваться телефоном Гордона.
Я. А я им и не пользуюсь.
Мишель. Неужели? Даже сейчас?
Я. Ты где? В больнице?
Мишель. Нет. Наливаюсь пивом в «Львиной голове»!
Я. Ничего себе! Правда?
Мишель. Разумеется, я в больнице! За кого ты меня принимаешь?
Я. Скоро буду.
Мишель. Знаешь, чем я занималась последний час, Стори?
Я. Чем?
Мишель. Листала органайзер Гордона. И знаешь, что я нашла? Наш Жизненный План. Гордон работал над ним месяцами, придумывал нам будущее, планировал. Он продумал все до мелочей. А теперь… он лежит…
Я. Мишель, ты как там? Родители рядом?
Мишель. Я отправила их домой отдохнуть. Они уже старые, Стори. Совсем старые.
Я. Уже бегу!
Мишель. Ты ж у нас вроде самый умный? Вот и объясни мне, почему так получается? Гордон хороший человек, работает не покладая рук, обо всех заботится. Он не влезает в темные истории, он ведет здоровый образ жизни. Он даже от жиров отказался, а ему это так тяжело далось! Знаешь, как Гордону хотелось бы ужинать домашними отбивными? Он все делает как надо, Стори…
