Олег Рой - Пятьдесят оттенков Серого волка, или Шапка Live
Пока Внутренняя Богиня все это нашептывала, Разумей Занудович напялил огромные наушники и сидел с таким видом, будто только что съел кислицу и запил уксусом.
Матушка от напора дочери даже слегка опешила:
– Ты не знаешь, с кем имеешь дело! – ответила она с жаром. – Брюковкин – это же настоящий хищник, волчара, душегуб и сердцеграб!
– Настоящий волчара, между прочим, Серов-Залесский! – парировала Красная Шапочка. – Ты знала, что он этот, как его… ликеро-что-то-там?
Матушка нахмурилась:
– Чего? Может ликантроп?
Красная Шапочка кивнула.
– Ай, какая разница, – отмахнулась Матушка. – Волк – это ерунда, у нас половина женщин живут с козлами, и ничего. А вот Брюковкин…
– Он говорил, что знаком с тобой и остался в восхищении, – на голубом глазу заявила Красная Шапочка, подобно мифическому Эолу меняя направление ветра если не на сто восемьдесят градусов, то все равно очень серьезно.
Матушка немедленно смутилась.
– Правда? – спросила она, садясь на диванчик. – Помнит, значит. А ведь у него этих баб… в смысле, он ведь очень привлекательный мужчина.
– Я заметила, – по традиции, не подумав, брякнула Красная Шапочка.
Давешний Купидон, случайно пролетая мимо, удовлетворенно хихикнул.
– Он тебе понравился? – со смешанным чувством уточнила Матушка.
– Он великолепен! Да если б не он, я бы в жизни не согласилась бы сниматься! – заявила Красная Шапочка. – Я бы испугалась, какая из меня актриса? Но с ним я… я… – Она подошла к диванчику и, наклонившись, обняла Матушку: – Ма-а-ам, ну не запрещай мне, пожалуйста…
– ЧТО?! – Матушка снова схватила бутылку бальзама и потрясла ее над чашкой. Правда, пробку снять при этом забыла.
– Мам, ты что… расистка? – надула губки девушка, вовремя сообразив ввернуть политкорректное слово.
– При чем здесь расизм?! – Матушка все трясла бутылку так, как не трясло, наверное, даже самые сейсмически неспокойные регионы Японии.
– Ну как при чем?.. – Оленька растерялась. – Ну он же… этот… как его ли… либерал… нет, ли…кантроп! Вот!
– Ты о ком? – Матушка тяжело осела на диван, глядя на дочь расширившимися глазами.
«У нее глаза, как мельничные колеса… Нет, как круглые башни», – вспомнилась Шапочке прочитанная в детстве сказочная классика.
– О Волке, конечно. О ком же еще? – ответила девушка, невинно взмахнув ресницами.
Матушка тяжело вздохнула и, открутив наконец крышку, плеснула себе еще немного бальзама:
– Ох… что мне с тобой делать? – она погладила Красную Шапочку по руке. – Но пообещай мне, что будешь держаться от Брюковкина подальше!
– Честное скаутское, – Красная Шапочка даже ресницами захлопала, а когда такое происходило, то любое разумное существо могло бы обмануться и уверять себя и остальных, что девушка не врет.
Матушка снова вздохнула:
– Ты не знаешь, что это за человек, Левушка… То есть Лев Львович, – тихо повторила она, сразу исправив свою невольную оговорку. – Он безобиден и мил, как котик, но ты даже не заметишь, как окажешься у него, хм, в когтях. Будь осторожна!
Возможно, Красная Шапочка действительно была не самой умной, но если какая-то мысль самостоятельно или с чьей-то помощью поселялась в ее светлой во всех смыслах головке, ее нельзя было оттуда выбить ничем. Попробуйте в абсолютно пустом пространстве поймать нейтрино[7] – без синхрофазотрона не получится, хоть убейся.
И с этого момента Красная Шапочка твердо втемяшила себе, что от режиссера следует держаться подальше и на его уловки не реагировать. Но, в конце концов, ее сердце, хоть ей самой это было еще неведомо, уже оказалось заложено в амурный ломбард в пользу совсем другого, скажем так, разумного существа….
Вовремя прибыв на киностудию, Красная Шапочка, в числе недостатков которой топографический кретинизм удивительным образом отсутствовал, быстро нашла давешний вагончик Волка. Вот только самого Серова-Залесского на месте не оказалось, хотя его мотоцикл красовался возле неказистого строения.
«Мало ли куда он мог отлучиться?» – пожала плечами Внутренняя Богиня, и Красная Шапочка преспокойненько занялась одновременно несколькими важнейшими делами – внимательным осмотром собственной внешности с попутным приведением оной в идеальный порядок, прослушиванием через айпод любимых музыкальных композиций, мечтами о блестящей карьере кинозвезды и беззаботных романтических отношениях с Серовым-Залесским, конечно, хотя подобных мыслей она несколько стеснялась, несмотря на весь энтузиазм Внутренней Богини.
В этом блаженном состоянии ее и обнаружил час спустя упомянутый предмет ее воздыханий, запыхавшийся и встревоженный:
– Вот вы где! – воскликнул он, влетая на полянку у вагончика. – Идемте скорее, мы заждались уже!
– Чего? – спросила Красная Шапочка, снимая наушники. – В смысле, здрасте. А я вас уже час, наверно, жду.
– Гос-споди, вы что, сценарий не читали? – возде́л глаза горе́ Волк. – Я в конце файла написал инструкцию, как найти съемочную площадку для кинопроб, даже схемку набросал.
Красная Шапочка зарделась так, как краснеют только натуральные блондинки с «зимним» типом кожи – почти до инфракрасного цвета. Сценарий она так и не прочитала… Не до того было – когда мечтаешь, время летит незаметно.
* * *– Безобразие! – решил Разумей Занудович. – Безответственность и разгильдяйство!
– Ну, ты и сам хорош, – потупилась Внутренняя Богиня, покаянно опустив голову и сложив крылышки. – Кто у нас за такие вещи отвечает, я, что ли? Я существо эфирное…
– Сиречь бесполезное, – буркнул Разумей.
– …мой удел в эмпиреях витать и за эмоциональную сферу отвечать, – не обращая внимания на скепсис напарника, продолжила Внутренняя Богиня. – Чувство долга, ответственность и прочее занудство – это по твоей части.
– Я что, виноват, что наша подопечная больше к тебе прислушивается? – пожал плечами Разумей Занудович. – А итог, конечно же, печален…
– Ничего же не случилось! – возмутилась Внутренняя Богиня.
– Ничего, кроме нервного стресса, – ответил Разумей. – Или ты станешь отрицать, что наша подопечная выглядит по-дурацки?
Отрицать очевидное было бы глупо. Красная Шапочка сгорала со стыда. Что-то во взгляде Серова-Залесского подсказывало, что ее еще так недавно вымечтанная блестящая карьера кинодивы повисла на тоненьком волоске. А наглая серая морда только подливала масла в огонь:
– Львович просто из себя вышел! – заявил Волк. – Бегает, орет: «Что она о себе думает! Мне пятьдесят лет! Я заслуженный режиссер! Это не я должен ждать, это меня все всегда ждут!»
Красной Шапочке окончательно стало страшно… просто жутко.
…Серый Волк тяжело вздохнул:
– Охохонюшки… просто беда с вами. Пойдемте на площадку.
Придерживая на макушке красную шапочку и разлетающийся шифоновый сарафан у подола, Красная Шапочка, радуясь тому, что снова надела балетки, а не туфли на опасных для ног каблуках, поспешила за ним.
Девушку удивило количество камер и микрофонов, установленных вокруг съемочной площадки, на которой, кроме стула и спортивного рюкзака рядом с ним, ничего больше не было. Зато любопытствующего народу оказалось много, всем хотелось «заценить» новую инженю.
При виде Оленьки Лев Львович, в той же одежде, что и вчера, сидящий на классическом стуле с парусиновой спинкой, вскочил и смотрел на девушку с чувством, близким к благоговению.
– Ты пришла!
Вся съемочная группа уставилась на режиссера, а он, смутившись, сел обратно и буркнул Волку:
– Объясняй.
Кинув на Львовича странный взгляд, Серов-Залесский встал ближе к Красной Шапочке, прижимавшей к груди планшет и клатч, в который входила только кредитка на случай шоппинга и паспорт… на всякий экстренный случай. Вдруг какой-нибудь миллиардер незамедлительно позовет в загс? Нужно всегда быть готовой к счастью, оно любит расторопных.
– Ну, слушайте сюда: итак, по сюжету Красная Шапочка отправляется из Москвы к Бабушке по срочной просьбе своего Дядюшки. Героиня впервые едет без Матушки, и, хотя ей уже двадцать два года, она боится что-либо делать самостоятельно. Всю семью держит в ежовых рукавицах Дядюшка, и психологически, и денежно, и ему не отказывают в просьбах. – Тут Волк щелкнул когтями, привлекая к себе повышенное внимание, ему показалось, что Красная Шапочка больше увлечена рассматриванием съемочной площадки, чем его объяснениями. – Красную Шапочку… вы слышите? Живут Дядя и Бабушка в особняке, в лесу.
– Такие богатые? Свой особняк?
– Дядя очень богат, властен и вообще… – Волк, как будто что-то вспомнил, но тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. – Страшный человек. Но слушайте дальше. Они оба, особенно Дядя, предостерегают о возможной встрече девушки с нечистью по имени Люми, то есть со мной…
