Феликс Кривин - Антология Сатиры и Юмора России ХХ века
А может, она смотрела без интереса вовсе не потому. Просто когда все уезжают, а ты остаешься, как же можно на это смотреть?
И тут пришло время раскрыть секрет. Эта киска никогда не кушала «Вискас». Она даже не знает, как его кушают. Она сама по себе рыженькая и с телевизором вообще не имеет дела. Дома ее не пускают к телевизору, ее вообще в комнату не пускают. Ее даже в коридор не всегда пускают, иногда приходится ночевать во дворе.
Просто она похожа на ту, которая по телевизору кушает «Вискас», но жизнь у нее другая, может быть, вообще на жизнь не похожая. Хотя ей трудно сравнивать, для того, чтобы сравнивать, нужно испытать и то и другое…
Барсик испытает и сможет сравнить. И тогда он, может быть, вернется кушать «Вискас» по телевизору. А может, и не вернется, и тогда придется жить без него. Конечно, трудно жить без него, но киске все же легче хотя бы потому, что она не знает о его существовании.
Завтрашние покупатели
Город Сузрань лежит как раз на полдороге между древним Суздалем и древней Сызранью и населен частично суздальцами, частично сызранцами, а более всего коренными сузранцами. Или сыздальцами, как они любят себя называть. Они часто спорят, как себя называть, нередко за спорами забывая поесть, тем более что из еды им мало что на глаза попадается.
Любимые книги сузранцев — «Философия нищеты» и «Нищета философии» Прудона и Маркса. К «Блеску и нищете куртизанок» писателя Бальзака они относятся более сдержанно. Причина состоит в том, что в Сузрани куртизанок нет. В этом месте у них разрыв: после женщин высоконравственных сразу начинаются проститутки. Вот так идут нравственные, нравственные, и вдруг — хлоп! — пошли косяком проститутки. Потому что куртизанки — женщины легкого поведения, а проститутки — женщины тяжелого труда. А при тяжелом труде не до легкого поведения.
Приехал однажды в Сузрань человек из города Сузгорода. Походил по городу, а в городе ничего нет. Кроме, конечно, памятников архитектуры. А так, чтоб в магазинах, этого нет. Когда идея овладевает массами, она овладевает всем, чем владели массы.
Был поздний вечер, магазины были закрыты, но у дверей каждого кто-то сидел. Сузгородец подумал, что это сторожа, но это оказались завтрашние покупатели. Так сказать, завтрашний день сузранской торговли.
— Будете за мной, — сказал приезжему покупатель с цветочком в петлице, который он время от времени понюхивал, чтобы не уснуть.
— А вы за чем сидите?
— Откуда я знаю? Что выбросят, за тем и сижу. А не выбросят — и так посижу. — Он понюхал цветок. — Вообще-то мы люди везучие, нам только с начальством не везет. Особенно с Главным Руководителем Области, сокращенно — ГРОБ, так мы его называем. Вообще-то все они люди хорошие, только неопытные. Мы-то думаем, что выбираем опытных, но только выборы кончатся, они начинают мотаться за опытом по всему свету. ГРОБ-коммунисты мотались во Францию, в Италию, ГРОБ-демократы — в Америку и в Японию, ну и еще в Швейцарию, где очень хорошие банки. А нынешние независимые уже и на карту не глядят, носятся как угорелые по всему свету. Они ведь не только для себя набираются опыта, а и для детей, и для родственников, и на продажу. ГРОБ-коммунисты и ГРОБ-демократы до конца жизни запаслись, теперь эти запасаются.
— Послушайте, — сказал приезжий человек, — я в ваших газетах читал, что сегодняшняя нищета — залог завтрашнего процветания. Но почему именно нищета, а не, допустим, богатство?
— Ну вот еще, откуда у нас богатство? Нам едва хватает на командировки за опытом. Мы ведь живем по пословице: с миру по нитке…
— Голому сорочка? — блеснул эрудицией гость.
— Ну почему же голому? Одетому — сорочка. А с голого — нитка. Если с голых не брать по нитке, тогда одетых не во что будет одеть. А если одетых не одевать, они же будут раздетые…
Сузранец вынул из петлицы цветок.
— Посмотрите на этот цветок. Он бы тоже хотел процветать со всех сторон, но это противоречило бы законам его природы. Процветать можно только сверху — и народам, и цветам. Посмотрите на наш народ: уж на что нищий, а разве он сверху не процветает?
К ним подошла женщина тяжелого труда. Жила бы она в какой-нибудь богатой стране, она бы была женщиной легкого поведения, но здесь об этом нечего и думать.
— Посидите с нами, — сказал женщине сузранец и вручил ей цветок. Но женщина сидеть не могла: у нее была совсем другая работа.
Мысли в клетках
Один человек по фамилии Капустин до того додумался, что в голове начало стучать. Доктор говорит: ничего особенного. Это мысли в клетках стучат. Мысли золотые, клетки деревянные, вот и стук получается. Постарайтесь не думать о таких вещах. Лучше думайте о работе.
Стал Капустин думать о работе. Думает и думает. Стук действительно прекратился, но появилось какое-то дребезжание.
Доктор говорит: это серебряные мысли в железных клетках дребезжат. Думаю, что вы еще недостаточно думаете о работе. Думайте больше, а остальные мысли гоните прочь.
Стал Капустин еще больше думать о работе. Его даже в должности повысили, в два раза увеличили зарплату. А мысли уже не дребезжат, а звенят.
Доктор объясняет: это железные мысли в серебряных клетках звенят. Серебра в голове стало больше, поэтому звон получается. Уверен, что на службе у вас все хорошо, на что же вы жалуетесь, зачем беспокоите медицину?
Ушел Капустин в работу с головой, чтоб не слышать этого проклятого звона. Звон прекратился, но появился, представьте, стук. Как в прежние времена, когда стучали золотые мысли.
Но доктор говорит: это не золотые мысли, а золотые клетки. Об них ваши деревянные мысли стучат.
Совсем затосковал Капустин. А нельзя ли, спрашивает, золотые мысли вернуть? И чтоб совсем без клеток. Неужели нельзя мыслить без клеток?
Попробуйте, говорит доктор. Перестаньте зарабатывать деньги, постарайтесь думать о чем-то более значительном.
Ушел Капустин со службы, деньги зарабатывать перестал. Старается думать о чем-то значительном, но ничего значительного в голову не приходит. Стука, правда, нет и дребезга, но и мыслей тоже. Свободно в голове, просторно, а мыслей нет.
Доктор говорит;
— Ничем не могу помочь. У нас медицина государственная, нам третий месяц зарплату не платят. А что касается ваших значительных мыслей, то они, я думаю, в свободном состоянии просто не существуют. Возможно даже, извините за смелое предположение, все значительное, что рождается у нас в голове, может существовать только в клетках.
Что касается литературы, то она делится на одноклеточную и многоклеточную. Многоклеточную — когда каждый автор носит клетку в себе, и одноклеточную — когда все сидят в одной клетке.
Лучшее место в автобусе
В автобусе самое удобное место у водителя, поэтому на нем любят сидеть даже те, которые не умеют водить автобус. Кстати, нередко именно они, неумеющие, лучше всех умеют сидеть у руля.
Но пассажиры, конечно, недовольны. Им неважно, как водитель сидит у руля, им важно, чтоб автобус двигался.
Начинают выяснять, почему автобус не двигается. Спрашивают у водителя, но он не может отвлекаться на разговоры: он занят тем, что сидит у руля.
Да и что он может сказать? Что он не умеет водить автобус? Но тогда его заменят другим водителем. А этого ему б не хотелось. Он уже привык сидеть у руля и даже не представляет себя на другом месте.
И что ему остается? Переложить свое неумение на других, внушить пассажирам, что это они не умеют ездить в автобусе. Пускай сначала научатся ездить, а потом уже требуют, чтоб автобус двигался.
Неумение ездить — самое уязвимое место у пассажиров. Их ведь никогда этому не учили, они вообще не задумывались, умеют они ездить в автобусе или не умеют.
Тут же находятся самые неумелые, и их дружно высаживают из автобуса те, которые не умеют средне или чуть-чуть.
Потом те, которые не умеют чуть-чуть, высаживают тех, которые не умеют средне.
В результате все пассажиры оказываются высаженными из автобуса и начинают дружно его толкать.
Наконец-то автобус движется! Скорость, правда, не слишком большая, да и пассажирам приходится нелегко, но только так они научатся ездить в автобусе. К тому же их вдохновляет вид сидящего у руля водителя. Конечно, он никакой не водитель, и откуда он только взялся на нашу голову, но зато вы на него посмотрите, нет, вы только на него посмотрите: как он замечательно сидит у руля!
Футболист № 1
Капитан нашей команды очень здорово бегал за мячом, но по мячу не бил, чтоб не попасть чего доброго в свои ворота. Такое в футболе бывает: ударишь по воротам, а они, оказывается, свои. Однажды самый красивый год сезона вынужден был уступить место другому, менее красивому, потому что оказался голом в свои ворота, что сильно снижало его достоинства.
