Дмитрий Скирюк - Прививка против приключений
— Борода! — захихикал я. — У него борода! Это Коля. Что, друзья, продули десятку?
Коля подоспел в самый разгар спора — мы никак не могли вспомнить, на кого поставил Виктор. Он уверял, что как раз — на Колю.
— Как так не помнишь? — наскакивал на него Олежка. — Ты же сказал: «Была не была»! Сказал или нет?
— Ну, сказал, — упорствовал тот. — Но ведь я еще сказал, что не уверен…
Коля, наконец, добрался до верха и вытаращился на нас.
— Это вы… чего? — с опаской спросил он. — С утра пораньше, и на мачту?
— А ты? — резонно спросил Витя, — ты-то зачем влез?
— Ну… посмотреть, не оборвалось ли чего…
— Ха!
— Рассказывай!
— Знаем, чего уж…
— Ладно, давай залезай.
Вчетвером сидеть было веселее. Оказалось вдруг, что Коля знает уйму анекдотов про Петьку и Чапаева, компанию которым иногда составляли комиссар Фурманов, Анка-пулеметчица и — почему-то — Чингачгук Большой Змей. Отсмеявшись после очередной истории, мы услышали какой-то шорох, и вскоре внизу сквозь туман тревожным огоньком замаячил томатный камзол Предводителя — Игорь, по-медвежьи обхватив мачту, медленно, но верно приближался к нам. Мы переглянулись.
— Хозяин лезет, — прокомментировал Коля. — И этот туда же!
А ты как думал! — заметил Витя. — Игорь, он ведь тоже не дурак, чтобы сгущенку отдавать.
Игорь осилил последние метры и теперь с некоторым изумлением рассматривал нас. В руках у него была большая корзинка для пикника.
— Хм… — с явным неодобрением произнес он. — А я думал, что вы все еще спите. А кто тогда там, на постелях, а?
Я поспешил отвести взгляд. Мне казалось, что один лишь я догадался перед уходом оставить на кровати свернутое валиком одеяло (старый пионерский трюк). О награде никто не рискнул заикнуться.
Игорь меж тем смягчился.
— Ну, раз так, — сказал он, устанавливая корзинку перед собою, — давайте завтракать. Я тут принес кое-чего…
Распаковав сухари, сгущенку и коньяк, мы уселись поудобнее и совсем было собрались приступить к трапезе, когда Игорь вдруг предостерегающе поднял руку.
— А ну, тише! — сказал он. — Что это?
В наступившей тишине раннего утра все отчетливо расслышали негромкий храп и разом посмотрели в сторону «вороньего гнезда», в которое никто из нас почему-то не догадался заглянуть. Кто ползком, кто на четвереньках, мы подобрались к большой деревянной бочке, в которой уютно угнездился Паша. У ног его лежала небольшая пушка, которую один бог знает, как он умудрился притащить с собой, а из-за пазухи торчала черная Флинтова голова. Галчонок тоже спал.
— Во как! — Командор почесал в затылке. — Он что же, всю ночь тут просидел?
Я пожал плечами. В последнее время Игорь и без того был удручен тем, что Паша зарыл свой талант в землю (он считал, что тот мог бы еще много чего написать), боцман же теперь работал за троих и к машинке почти не прикасался.
— Отойдем, — шепотом сказад Игорь. — Пускай спит, мы ему оставим баночку…
— Какой туман! — заметил Коля, когда мы вернулись к «столу». — Прямо как в Бермудском треугольнике. Помните, тогда?
С Бермуд разговор перешел на полтергейст, и я припомнил, как удачно Паша обманул повара на танкере. Кто-то помянул домового Барабашку и летающие тарелки. Витька рассмеялся и сказал, что когда подходит Пашкина очередь дежурить на камбузе, там все тарелки летающие, а если разозлить его как следует, то можно увидеть летающие чашки, ложки и даже летающий поднос. Затем Олега осенило, что поскольку Пашка опередил нас всех, спор выиграл не я, а он, Олег, после чего потребовал вернуть и деньги и выигрыш. Витя тут же заявил, что он с самого начала ставил на Пашу, хотя еще десять минут назад утверждал обратное. Олег от неожиданности лишился дара речи, затем принялся что-то доказывать ему.
Завтрак был испорчен.
— А ну вас всех! — рассердился Игорь. — Даже поесть спокойно не дадут! Тарелки бермудские! Барабашки треугольные! Тьфу!
Вдруг со стороны «вороньего гнезда» раздался радостный Пашкин крик.
— Земля! — вопил он. — Земля! Ура!
Прежде чем мы разглядели узкую полоску земли на горизонте, Пашка, который даже не подозревал о нашем присутствии, схватил тлеющий фитиль и поднес его к пушке. Оглушительно бабахнул выстрел, почти сразу же раздался жуткий треск, мачта зашаталась, и я почувствовал, что мы падаем.
— Держись! — вскричал Олег и вцепился в веревки такелажа.
Мачта стремительно повалилась набок, запуталась в вантах и резко замерла, стряхнувши нас, как с ветки стряхивает ветром капельки воды. Кто-то упал в воду, кто-то — на палубу. Олег удержался-таки на мачте.
Пока мы приходили в себя, вылавливали из воды Колю и выпутывали из веревок Командора, подул легкий ветерок, окончательно разогнавший туман, и теперь уже с палубы ясно виднелся берег.
Из-под складок упавшего паруса показалась Пашкина голова.
— О! — обрадовался он, — вы уже тут! Капитан, докладываю: на горизонте земля! Как насчет обещанной сгущенки?
Игорь, подхватив бинокль, опрометью бросился на нос корабля, откуда вернулся радостный и сияющий.
— Ура! — вскричал он. — Наконец-то! Это Мадагаскар. Вперед, друзья, время не ждет. Скоро наедимся. Поднять паруса!
Нахлобучив поплотнее треуголку, Игорь стал за штурвал, и «Гончая» двинулась к берегу, волоча на буксире рухнувшую грот-мачту.
Глава 18
Тропический лес тянулся вдоль побережья бесконечной зеленой полосой. Игорь напряженно всматривался в эти плотные заросли в надежде увидеть подходящее место для якорной стоянки.
— Джунгли чертовы! — рявкнул он наконец. — Ни одного просвета! Я-то считал, что Мадагаскар — это саванна!
— Саванна тут тоже есть, — поспешил успокоить его Олег, — но только покрывает она западное побережье Мадагаскара, а мы, как ты догадываешься, у восточного.
Игорь набил трубку и нервно прикурил. Загасил спичку. Затянулся.
— Стало быть, не с той стороны подплыли, — не очень удачно сострил Пашка и замолк, перехватив испепеляющий взгляд Командора.
Некоторое время все молчали.
— А рек здесь тоже нет? — спросил у Олега Коля.
— На этом побережье — нет. — «Нет бога, кроме Кру-Кру…» — заикнулся было Флинт и тоже замолчал. Олег невозмутимо продолжил: — Площадь острова Мадагаскар — 587 тысяч квадратных километров. Это четвертый по величине остров после Гренландии, Новой Гвинеи и Калимантана…
— А Лабрадор? — поспешил блеснуть эрудицией Пашка.
— Лабрадор меньше! — фыркнул Игорь, смерив боцмана презрительным взглядом. Витя не выдержал и счел нужным вмешаться:
— Лабрадор — полуостров, — сказал он.
— Все-то вы знаете! Подумаешь, Эйнштейны выискались! — рассердился Игорь и так запыхтел трубкой, что совершенно скрылся в густых сизых облаках. Олег деликатно откашлялся, помахал ладонью, разгоняя дым, и продолжил свой рассказ.
— Гор здесь тоже нет, высоких, по крайней мере. Зато есть пустыни, саванны и, как видите, тропические дождевые леса. Местные жители…
— А кстати, интересно, — перебил его Паша, — как они себя называют? Мадагаскарцы? Мадагаскары?
— Мадагаскариты, — буркнул Коля.
— Мальгаши, — хмуро сказал Олег, — или малагасийцы. Мне рассказывать дальше или нет?
— Погоди-ка, погоди… — Игорь предостерегающе поднял руку, вынул трубку изо рта и указал чубуком в сторону земли. — Что это там такое? Вон та проплешина… Поляна! Чтоб мне лопнуть, поляна! Бросайте якорь!
В сплошной стене растительности неожиданно открылось обширное пустое пространство, заросшее травой и низкорослым кустарником. Чуть поодаль угадывались контуры приземистого темного строения. Паруса немедленно были убраны, «Гончая» стала на якорь, экипаж погрузился в две «гробошлюпки» и отправился на разведку.
Я первый спрыгнул на берег. Игорь недовольно поморщился, но ничего не сказал и сразу направился к загадочному дому. К сожалению, дом оказался старым и уже начал помаленьку разрушаться. Игорь подошел к нему вплотную и встал, задумчиво попыхивая чубуком.
Расчищенное пространство оказалось даже больше, чем показалось нам вначале. Под буйным ковром зеленой травы угадывались ряды правильных параллельных борозд. Олег поковырял землю носком башмака, присел и сорвал несколько колосков.
— Подсечное земледелие, — сказал он. — Похоже, что когда-то тут выращивали просо, может быть, ямс — я не силен в ботанике. А когда почва истощилась, люди ушли.
— Когда примерно это произошло?
Олег пожал плечами.
— Кто знает…
Подошел Пашка и встал рядом с Игорем.
— Странная домина, — сказал он. Игорь молча кивнул. Глаза его возбужденно блестели. — Низкая, — продолжил между тем Паша, — но в два этажа. Окна узкие, стены толстенные…
