Семен Нариньяни - Рядом с нами
— Но ведь в играх на первенство команда ЦДКА проиграла "Динамо"?
— Это неважно. Давайте считать, что ЦДКА не проигрывала.
— И что получится тогда?
— Раз «Динамо» проигрывает ЦДКА, то оно обязательно проиграет и "Спарте".
Я рассмеялся.
— Вы не согласны?
— У футбола своя логика, — сказал я.
— Хорошо. Давайте заключим пари. Вы ставьте на «Динамо», а я…
Но мой сосед не закончил фразы. Свисток судьи возвестил конец игры. «Спарта» выиграла со счетом 5: 2. Мой сосед пробовал кинуть в воздух шляпу. Но ее не оказалось. Тогда он схватил у дамы с зонтом ветку сирени и, перепрыгнув через барьер, побежал навстречу игрокам, чтобы поздравить их с победой.
Вечером я снова встретился со своим соседом слева (это было на официальном приеме в министерстве информации) и узнал, что страстный болельщик футбола был одним из участников партизанского восстания в Банской Бистрице.
1946 г.
Прага — Москва.
ПРАПРАПРАДЕДЫ И ПРАПРАПРАВНУКИ
Часы на башне святого Марка пробили шесть, и вместе с последним ударом на втором этаже отеля «Сплендид» стукнула дверь. Стукнула еле слышно, но все же стукнула. За первой стукнула вторая дверь, третья… Утро сегодня в Венеции хмурое. Туман такой густой, хоть ножом режь. На узких улочках и каналах города никого. Сейчас спать бы еще и спать, но спать нельзя. Всегда выутюженный, представительный дежурный отеля сгоняет с лица последние остатки полудремы. Ему хочется выругаться по адресу новых постояльцев. На всех других этажах тишина, а на втором… Но ругаться дежурному нельзя. Дежурный администратор обязан всегда быть приветливым, всегда улыбаться.
— Доброе утро, синьор! — мило говорит он, кланяясь плотному, могучему мужчине, который спускается по лестнице.
— Доброе утро!
Дежурный с удовольствием спросил бы, куда мужчина направляет свой путь в такую рань. Но служащему отеля «Сплендид» не следует проявлять излишнее любопытство. Несолидно. Мужчина угощает дежурного папиросой и выходит на улицу.
Вопрос, который не решился задать дежурный, задает метельщик улицы. Он уже знает особенности обитателей второго этажа и ждет их неподалеку от входной двери отеля с добрым утром на устах.
— Боно джорно, синьор! — говорит он.
— Боно джорно!
— Опять на свидание? К кому сегодня? К Санта-Марии деи Мираколи или к Санта-Марии деи Фрари?
Плотный мужчина улыбнулся и скрылся в тумане. За ним из отеля вышел тощий, высокий. Потом еще один высокий. Затем вышли две женщины. И всем им метельщик желает "боно джорно", и все угощают его папиросами. Двадцать пять человек — это, дай им бог здоровья, двадцать пять папирос, двадцать пять приветливых улыбок. А это не так мало.
Утро только начинается, а двадцать пять наших знакомцев уже явились к месту своего свидания. Кто к Санта-Марии, кто ко Дворцу дожей, а кто к знаменитому мосту Риальто. Натура у каждого была облюбована еще накануне, поэтому и плотный мужчина и тощий, не тратя времени попусту, сразу же по-походному развертывают свои мольберты и принимаются за дело.
"Да, не легко им! — думается метельщику. — Срок академической командировки недолог, а нарисовать художникам нужно много. Пойди успей!"
Но метельщик ошибся в своем предположении. Перед ним за мольбертами сидели на этот раз не художники, а архитекторы. И приехали эти архитекторы в Венецию не в академическую командировку, а на отдых. Солидные, уважаемые люди, по чьим проектам было выстроено в Москве немало домов, вместо того, чтобы греть спины на санаторном пляже, каждый год проводили дни своего узаконенного отпуска в путешествиях. Эти путешественники успели в прошлом и позапрошлых годах побывать с рюкзаками и альбомами и на нашем Севере, знакомясь с чудесами древнего русского зодчества, и на нашем Востоке, восхищаясь постройками Бухары и Самарканда. В этом году они решили поехать за границу. «Интурист» оказал им содействие, и двадцать пять сотрудников архитектурных мастерских Москвы отправились в Италию. С красками, карандашами, альбомами. И хотя памятники античной и средневековой архитектуры были уже не единожды сфотографированы, вычерчены и обмерены, архитекторы Моспроекта не удержались, и каждый решил нарисовать, а кое-что даже обмерить своей собственной рукой. Кто знает, где искать объяснение закономерностям прекрасного! Так отдых стал работой, а туристская поездка — академической командировкой. Так ни одному из двадцати пяти не стало хватать стандартного туристского дня и каждый стал удлинять его, воруя время и у своего сна и у своего отдыха.
Волею случая произошло так, что нашему корреспонденту пришлось быть в Италии в одно время с московскими архитекторами. Жить с ними в одних гостиницах, ездить в одних автобусах. И это дало корреспонденту возможность сделать в своем блокноте несколько записей.
Какой шаг у ступенек?Вечер. Наш автобус после объезда немалого количества достопримечательных мест возвращается в Рим. Машина петлит по узкой горной дороге. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Гид ЧИТа (так называется туристская организация Италии) утомился и дремлет, сидя в переднем кресле. И вдруг выясняется, что где-то слева, всего в трех километрах от дороги, находится знаменитая вилла Адриана. Быть рядом и не заехать? И вот к гиду обращается целая делегация.
— Синьора, будьте любезны…
Но синьоре уже за пятьдесят, синьора за целый день беготни с этой неугомонной группой архитекторов очень устала.
— Как, в такой час? Нет. Даже не просите!
— О, синьора! Мы только на пять минут!
Но пять минут растягиваются на полтора часа. Со стороны постороннему человеку наша экскурсия рисовалась, очевидно, в весьма странном виде. И в самом деле. Второй век нашей эры. Светит луна. А среди разрушенных стен античного дворца ходят строители Песчаных улиц и жилых домов в Черемушках и измеряют рулеткой сохранившиеся арки, колонны, карнизы. А тут же, чуть повыше, на обломках какой-то стены сидит заразившаяся от этих неугомонных туристов энтузиазмом гид ЧИТа и рассказывает, какие споры на политические и философские темы вел со своими гостями в садах этого дворца его владелец. Синьора из ЧИТа говорит о предмете этих споров с такой убежденностью, точно споры эти происходили не восемнадцать веков назад, а только вчера и она, синьора, сама имела честь быть в числе гостей Адриана.
Что же касается сторожа виллы Адриана, тот гонял в это время на мотороллере по бывшим аллеям сада, не зная, как ему повесить замок на знаменитые развалины. Развалинам было положено работать до пяти часов, а сейчас было уже девять.
Еще одна сценка. Три наших архитектора, проходя вечером по улице, остановились у какого-то дома. Архитекторов заворожила лестница к парадной двери, и они начали обмерять ее. К архитекторам подошел полицейский.
— Что вы делаете?
— Устанавливаем шаг ступенек.
— Зачем? Разве вы в Пантеоне или на развалинах Колизея?
— Простите, а здесь что?
— Полицейское управление.
Воцарилась многозначительная пауза.
— Так мы же без злого умысла. Только с точки зрения изучения классического наследства.
— А вы, собственно, кто будете?
— Джиовани, отпусти их. Это туристы из Москвы, — сказал второй полицейский, проверив документы архитекторов.
Архитекторы ушли, а Джиовани стоял и смотрел им вслед.
— Странные люди! Настоящие туристы сидят в этот час в ночных клубах с девочками и пьют аперитивы, а эти зачем-то ползают, измеряют лестничный шаг в полицейском управлении. А что интересного в нашем шаге?
Сколько весит Аполлон?Большие города сменялись маленькими, соборы часовнями, дворцы виллами, а наши друзья продолжали мерить, рисовать.
Палаццо дожей. Он запечатлен теперь по крайней мере в двадцати альбомах нашей группы. Но запечатлен по-разному. Одни архитекторы рисовали Палаццо, а перед их глазами возникали другие дома, которые нужно было еще строить. И, конечно, не здесь, в Венеции, а в Москве. Причем строить не из мрамора, а из бетонных плит. И думали поэтому архитекторы, смешивая краски на палитре, не только о желтом и розовом, но и о тех новых, еще не найденных пропорциях, которые должны были бы сделать дома из сборного железобетона такими же красавцами, как и вот эти из мрамора.
Другие рисовали и думали только не о сборном железобетоне, а о людях, которые жили когда-то в этом городе. Об Отелло, встретившем впервые Дездемону, если верить местным гидам, вон в том доме, расположенном совсем неподалеку от Палаццо дожей.
Третьи рисовали и тоже думали о людях. Но не о тех, которые жили здесь когда-то, а о тех, которые приезжали сюда теперь.
Италия наводнена путешественниками. Среди них много истинных поклонников замечательного итальянского искусства. Эти могут сутками стоять перед произведениями Леонардо да Винчи, Палладио, Тициана.
