Владислава Мека - Революция Любви
-Сам ты – извращенец! Я, между прочим, решила твоему совету последовать и признаться в своих чувствах – понимая, что ступила, решила я до последнего качать права.
-Дура! Кто так в любви признается?! Пошли, убогая извращенка, у нас пара начинается. И учти, пока не узнаем, кто тайный поклонник твоей зазнобы, никаких признаний! – отрезал этот гад и подталкивая меня взял курс на аудиторию. Ну все, вечером я его на обе лопатки положу!
Ах, если бы знала, что мои мысли пророческие, трижды бы переплюнула через левое плечо. Но, кто знает наперед, что с ним произойдет? Вот и я не знала тогда...
Глава 5.
- Леша, хочешь меня?
- Нет
- Ну почему?
- Игорь, млять, подумай!
-Ты там умерла?! – орет через тонкую перегородку Охотников.
-Лучше бы я умерла – бормочу стоя со спущенными штанами над унитазом.
-Чего ты там шепчешь? Выходи быстрее, пары уже закончились, твоя Машка свалит и все – конец!
А то я не понимаю? Заткнулся бы, я же пытаюсь думать! Но, ни фига не придумывается, когда он над душой ноет. Шел бы, прогулялся, чего мнется перед сортиром? Еще и в наглую зашел внутрь. Осталось только, как делают тупые девчонки, в кабинку ко мне залезть и писать по очереди!
-Может, ты без меня пойдешь? – окончательно отчаявшись что-то придумать, спрашиваю.
-Сдрефила, да? Я так и знал, что ты струсишь – издевательски орет Гошка – картошка!
-Ладно, сам напросился! – рычу я и спуская футболку на бедра открываю дверь кабинки.
У Охотникова, что на звук обернулся, кажется, ступор. Ну еще бы! Спущенные штаны со спортивными трусами, футболка еле прикрывающая мои интимные принадлежности и наверняка, красная от злости и досады мордаха. Красотка, одним словом.
-Ты штаны надеть забыла – отмирает этот имбицил.
-Не забыла. У меня проблема возникла – рявкаю я, по-моему больше на скулеж похоже.
-В штаны “наделала” что ли? – начинает ржать этот гад! Хочется верить, что он так смущение скрывает, но та часть мозга, что отвечает за правду жизни, уверяет, что он просто стебется.
-Хуже, у меня “красные дни календаря” начались – пофиг, что футболка – предательница начинает ползти вверх, одергивать ее под взглядом Охотникова я не намерена.
-Какие – какие дни? – он не понимает или придуривается?
-Такие дни, которые бывают у всех особей женского пола раз в месяц – все ще делает вид, что не понимает – Месячные у меня, придурок!
-Так бы и сказала – пожимает плечами, ну точно издевается!
-Я и говорю!
-И в чем проблема? Надеть там, что обычно одевают? Прокладку или тампон и пошли – убью! Вот клянусь внучатой племянницей дяди своего двоюродного брата со стороны мамы по линии отца, убью гада!
-Проблема в том, что у меня нет прокладки или тампона. Ты крови боишься? – на всякий случай спрашиваю.
-А что?
-Да так... Просто думаю у меня скоро по ногам потечет, не хочу, чтобы ты в обморок упал – приятное тепло растекается... нет, не по ногам, по сердцу, сказала гадость и на сердце вдруг такая радость. Особенно от того, как скривился этот чмо, то есть мачо.
-Прикалываешься? – резко прекращает угорать Охотников.
-Не-а, я серьезно. Из универа уже все ушли, наверняка. Поэтому у тебя два варианта, как поступить – про себя добавляю “от этого зависит, будем дружить или я выполню обещание и прибью тебя ко всем чертям”.
-Слушаю – подобрался парень, даже выпрямился.
-Первый – ты сваливаешь отсюда, бросая меня...
-Второй!
-Ты помогаешь другу в беде и идешь покупать прокладки – еле удерживаюсь от сарказма.
-Издеваешься?!...
...Сижу уже минут пятнадцать на крышке унитаза, он что на другой конец света за прокладками отправился? Чего так долго? О, что-то тренькает, а это же моя мобилка. Порывшись в рюкзаке, нахожу свою “прелесть”. Номер незнакомый, сделаю исключение, отвечу:
-Слушаю.
-Я запутался... Их тут так много и они все какие-то разные. Какие брать-то? – шипит трубка голосом Охотникова.
- Бери “Always” ночные – перестраховываюсь я.
-Ночные? Это такие? Синие? – я слышу шепоток закадровый, там что очередь?
-Они все там синие! Те, на которых Луна нарисована.
-Луна... Луна... А, вот нашел! – а сколько щенячьей радости.
“-Я не поняла, он своей девушки прокладки покупает?
-Вряд ли, такие обычно девушкам только презервативы покупают...
-Или тест на беременность.
-А может он извращенец какой?
-Надо бы запомнить его лицо, вдруг он не только к прокладкам неровно дышит, но и нижнее белье ворует?
-А я слышала, что такие, как он любят в женских туалетах прятаться и подглядывать.
-Да ты что?!
-Мне кажется, что он слишком красивый для парня, вдруг это женщина?
-С такой щетиной?
-Ну мало ли, сейчас и не такое увидишь!
-Точно!
-Я сразу поняла, что он какой-то ненормальный
-Как таких называют?
-Геи?
-Не, это те, которые голубые.
-Кажется, трансвеститы...
-Вот-вот! И как только наглости хватает так спокойно тут стоять и выбирать прокладки?”
Все это я слушала потому, что Гошка забыл нажать отбой. Женские голоса с энтузиазмом обсуждали Охотникова громким шепотом. Интересно, какое сейчас лицо у Гошки? И не убьет ли он меня этими прокладками, когда вернется? Может, ну их эти олвэйсы? Скатаю туалетную бумагу, суну между ног, авось до дома как-нибудь доползу? Чего-то мне не хочется снова встречаться с Егоркой.
Когда я уже собиралась натягивать штаны, дверь с грохотом распахнулась. Гоша выглядел, как озверевший маньяк. Глаза навыкат, синяки потемнели и смотрятся, как размазавшийся макияж, рожа – кирпичом. В общем, не знаю, что его удержало от моего немедленного убийства, путем утопления в сливном баке?
-На! – кинул он мне в руки пакет.
-Спасибо – стараясь не подавать виду, что струхнула, проблеяла я.
-Я теперь знаю почему никогда не женюсь! – сообщает стене к которой отвернулся Охотников.
-И почему же?
-Вы – женщины, сумасшедшие существа! – на секунду забывая оборачивается Охотников, краснеет и опять отворачивается.
Я пожимаю плечами, у него столько баб было, что он их голыми никогда не видел? Мы вроде все похожи, у меня между ног то же, что и у всех, так чего краснеть? Не понимаю.
-Машка уже ушла?
-Конечно! Универ пуст! И все из-за тебя, упустили такую возможность! Еще и тетки эти...
-Не обижайся на них, я бы тоже решила, что ты – изврат какой-то, если бы застукала за покупкой прокладок – без обидняков заявляю я, натягивая штаны.
-Ну, спасибо... Стоп! Ты слышала?! – орет так, что меня чуть не сносит ударной волной.
-И что такого? Это ведь ты сотку не выключил. Не расстраивайся так, бро – подходя к нему, хлопаю я парня по спине – ты можешь просто больше не ходить в тот магазин.
-Долго думала?! – вопит Охотников, слабак – ты штаны надела?
-Ага, можешь не краснея смотреть на меня.
-Я не краснел! – поворачивается ко мне лицом Охотников.
-Еще как краснел. Но не парься, теперь мы с тобой можно сказать одной крови, поэтому я никому не расскажу, не переживай.
-Тебе никто не говорил, что ты – мерзавка? – выходя следом за мной из туалета, продолжает яриться Гошка.
-Говорили, но ты знаешь, чем больше в мою сторону отпускают нелицеприятных комплиментов, тем мне приятней их слушать – копаясь в рюкзаке я замечаю какой-то белый предмет, невольно достаю его на свет божий... Ой! Он же не видел, да?
-Это случайно не прокладка? – вкрадчиво интересуется Охотников.
-Тебе показалось... Честно! Ее там не было, когда я искала, Гошенька, мне ее подбросили!
-Я тебя убью!
...Как я бежала с лестнице, пропуская ступеньки и спрыгивая в пролеты, вспоминать не стоит. Но из универа я выскочила опережая Охотникова на пару шагов. Обернулась, нагоняет. Остается страшный номер в стиле Чака Норриса не спускаться с крыльца двадцать ступенек, а спрыгнуть. А, будь что будет, это все равно не так опасно, как быть пойманной разъяренным Охотниковым.
-Я – домой! Увидимся на вечеринки! – кричу и резко спрыгиваю вниз.
Не знаю почему, но когда я кое-как приземлившись на все четыре лапы, тьфу ты, конечности, вскинула голову, то увидела, как Охотников улыбаясь не двигается с места. И это была не счастливая улыбка, а предвкушающая, зря я про вечеринку вспомнила, ой зря!
Дома меня встретили... Никак не встретили! Маман умотала к подруге, папа – в части, а систэр вздыхает в своей комнате по очередному “ути-пути-кавайному няшке” – цитирую. Никогда не пойму ее тяги к этим нарисованным человекоподобным, они же даже на людей не похожи! Но, я больше в это не лезу, последний раз, когда я пыталась доказать Женьки, что это – ненормально. Она заявила, что как только ей исполниться восемнадцать она сделает нам ручной и махнет в Корею к своим “идолам”. Жуть!
