Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в кровать на год
Брайан-младший ждал у дверей семинарского зала, где профессор Никитанова назначила встречу со своими новыми студентами.
— Соберись, малыш, — сказала Брианна вполголоса. — Пообещай, что не убежишь после моего ухода.
— Малыш? — переспросил Брайан-младший. — Почему ты заговорила как персонаж «Улицы Коронации»?
Еще больше понизив голос, Брианна пояснила:
— Бри, нам нужно нормализоваться. Хотя бы использовать чуть больше разговорных оборотов. Ну, знаешь, вроде «клево», «походу», «отвали», «чувак», «перетереть», «круто», «тошнилово»…
Брайан-младший согласно кивнул.
Брианна направилась было на встречу с собственным куратором, но брат схватил ее за рукав кожаной куртки и заныл:
— Брианна, останься со мной, у меня руки-ноги одеревенели. Думаю, я переоценил свою нервную систему и начинается серьезный срыв.
Брианна уже привыкла к подобным приступам паники, что одолевали брата перед лицом нового опыта. Она посоветовала:
— Посчитай простые числа[8], Бри, и постарайся расслабиться.
Вокруг зашумели, в конце коридора появились люди. Профессор Никитанова шествовала к своим студентам на двенадцатисантиметровых каблуках, за ней семенили ректор и ее команда ассистентов.
Брианна оглядела светлые локоны, черный комбинезон, алые губы, к которым прилипла запрещенная дымящаяся сигарета, и восхитилась. Она уже успела повидать остальных преподавателей факультета астрофизики. Его возглавлял профессор Партридж — мужчина в кардигане, связанном женой из шерсти многочисленных домашних питомцев.
Никитанова вручила Брайану-младшему ключи и, пока тот неуклюже торопился отпереть замок, добродушно прокомментировала:
— Дорогой, притормози! У нас два года впереди, если я от тебя не устану.
Она рассмеялась, и Брайан-младший вспомнил циркулирующий по интернету слух, будто муж Никитановой — отмывшийся олигарх, а его умную, красивую и добрую жену охраняют спецагенты бывшего КГБ. Оперативники знали, что если с хозяйкой случится хоть что-нибудь — что угодно — неподобающее, они умрут в мучениях (но с благодарностью, что их мытарствам пришел конец).
Вечером Брайан лежал в постели и решал задачу, поставленную Никитановой перед группой — «пошевелить мозгами», — когда кто-то забарабанил в дверь.
Поппи. Брайан вскочил.
Она начала болтать еще до того, как оказалась в комнате.
— Не могу заснуть, поэтому пришла потрепаться с тобой… Иисусе сладчайший, ну и жарища тут!
На ней была фланелевая ночная рубашка вроде той, в которой обычно изображают волка в «Красной Шапочке». К ужасу Брайана-младшего, гостья наклонилась, взялась обеими руками за подол, стянула с себя ночнушку и отбросила ее в угол.
До этого момента Брайан-младший наблюдал обнаженных женщин только в порножурналах и интернет-роликах, где их тела были цвета слегка поджаренной курицы и лишены волос, и потому для него стали потрясением буйные черные заросли меж синюшно-белых ног Поппи и кустики под мышками.
Брайан-младший опустился на краешек кровати и принялся перечислять в уме потенциально бесконечный ряд простых чисел:
2, 3, 5, 7, 11, 13, 17, 19, 23, 29, 31, 37, 41, 43, 47, 53, 59, 61, 67, 71, 73, 79, 83, 89, 97, 101, 103, 107, 109, 113, 127, 131, 137…
Аккуратные груди Поппи качались, пока она хозяйничала в комнатушке, передвигая туалетные и письменные принадлежности Брайана-младшего на его столе.
Брайан-младший не мог придумать, что сказать. Ему хотелось лечь и уснуть. Крепло предчувствие, что предстоит нечто ужасное.
Поппи подошла и села по-турецки на пол у его ног.
— А ты девственник, не правда ли, дорогой?
Брайан-младший отполз к другому краю кровати и принялся переставлять предметы на столе, выкладывая в линеечку ручки, карандаши и маркеры. Рядом с ноутбуком и учебниками лежала прозрачная коробочка скрепок, и он задержал над ней руку, пытаясь придумать им подходящее место. Высыпал скрепки из коробочки и принялся раскладывать рядами по десять штук.
Поппи подползла к нему, обняла его ноги и заплакала.
— Я полюбила тебя, как только увидела твое лицо.
У Брайана-младшего осталась одна-единственная скрепка. Плохо. Одинокой скрепки не должно существовать. Она не подходила ни к одной группе и отнимала все внимание — эгоистка, думающая только о себе. Брайан-младший бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Он знал, что чрезвычайно красив. И это его чрезвычайно раздражало. А еще он знал, что Поппи украла и переврала признание в любви из песни Роберты Флэк, одной из любимых композиций его матери. Ева пела эту песню ему и Брианне, когда они были младенцами.
Он посмотрел на Поппи и сказал, переведя взгляд на стену:
— Юэн Макколл сочинил эту песню в пятьдесят седьмом. Роберта Флэк записала ее в семьдесят втором. «Колдкат» задействовали ее в «Семидесяти минутах безумия», Джоанна Лоу исполнила ее а капелло. Микс Люка Слейтера и Гарольда Бадда.
Поппи нетерпеливо ждала, когда он перестанет талдычить о глупой песне.
Брайан-младший снова опустил на гостью взгляд и с некой живостью в голосе добавил:
— Это лучший альбом миксов всех времен.
Поппи эта тягомотина надоела. Она взяла руку Брайана-младшего и приложила к своей левой груди. Уставилась ему в глаза и простонала:
— Моя любовь похожа на трепещущее горлышко заключенной в клетку птицы.
Брайан-младший оттолкнул ее, быстро отдернув руку. К верхней губе Поппи прилипла прядка волос. Брайану было невыносимо смотреть на это безобразие. Он подцепил пальцем завиток и убрал за левое ухо Поппи.
Она промурлыкала:
— Думаю, наша радость наполнит землю и будет жить до конца времен.
— Я знаю, что будет не так, — заявил Брайан-младший.
— Что будет не так?
— Наша радость. У нас нет радости, чтобы наполнить ею землю и дать ей жить до конца времен. Вдобавок и то и другое невозможно. Радость не может ни наполнять землю, ни жить до конца времен. Потому что время бесконечно.
Поппи преувеличенно зевнула.
Брайан-младший хотел попросить ее уйти, но не знал как. Он не собирался причинять ей боль, но предпочел бы забыться сном, и поэтому встал, высвободившись из объятий Поппи, и поднял с пола ее ночную рубашку.
Он вручил рубашку гостье со словами:
— Я хочу тебя кое о чем спросить.
Поппи мигом перестала сочиться слезами.
Он протянул ей руку, помог подняться и махнул на ровные ряды по десять скрепок, затем показал единственную оставшуюся и спросил:
— Куда бы ты ее положила?
Поппи посмотрела на скрепки, потом перевела взгляд на Брайана-младшего. И пронзительно выкрикнула:
— Воткнула бы в твою гребаную задницу!
И голая вышла в коридор.
Брайан слышал, как она забарабанила в дверь соседней комнаты, где жил китайский студент Хо. Брайан обменялся с ним нервной улыбкой в первый день, когда они складывали еду в большой холодильник и пожитки в записанные за ними шкафчики. Потом до него донесся звук открываемой двери, и тут же всхлипы Поппи.
Брайан-младший вернулся в постель, но уснуть не мог. В руке оставалась одинокая скрепка, и он развернул ее, превратив в прямое крошечное копье. Он знал, что если не найдет для этой штуки верное место, то не сможет уснуть до рассвета.
Открыв окно как можно шире, он зашвырнул искореженную скрепку в холодную ночь. Прежде чем закрыть окно, посмотрел в чистое небо на сотни мерцающих звезд и быстро отвел взгляд, пока не начал идентифицировать их или задумываться о миллиардах небесных тел, что не увидеть невооруженным глазом.
Брайан-младший проснулся на рассвете в весьма взволнованном состоянии. Он вскочил и отправился на улицу искать скрепку. Экспедиция не заняла много времени. Вернувшись к входной двери, он не смог попасть внутрь — забыл ключ, что случалось с ним по меньшей мере дважды в неделю с тех самых пор, как ему исполнилось тринадцать.
Он сел на холодные бетонные ступеньки и принялся ждать.
Его впустил Хо, поделившись, что спешит по поручению Поппи за завтраком для нее.
— Двойной латте и «завтрак ранней пташки». И в газетный киоск за пачкой «Силк кат» и номерами «Хелло» и «Сан». Я пошутил над Поппи. Сказал, что не могу купить «Солнце». Она спрашивает: «Почему же?» А я — вот шутка — и говорю: «Никто не может купить солнце, потому что оно слишком далеко и очень горячее!»
Круглое лицо Хо прямо-таки сияло.
Китаец радовался собственному остроумию, пока не услышал крик Поппи из приоткрытого окна своей комнаты:
— Эй, Хо! Шевели задницей!
Хо впустил Брайана-младшего в здание и помчался в сторону магазинов.
Глава 11
Когда Ева пролежала в постели неделю, Руби вызвала доктора Бриджеса.
Ева слышала, как мать и доктор беседуют, поднимаясь по лестнице.
— Она с детства ужас какая дерганая. Еще ее отец говаривал, что на ее нервах можно сыграть скрипичный концерт. А у меня совсем плохо с ногами, доктор. Вены на внутренней стороне бедер прямо как виноградные гроздья. Может, у вас получится по-быстрому взглянуть на них перед уходом?
