Ната Хаммер - ТСЖ «Золотые купола»: Московский комикс
Обзор книги Ната Хаммер - ТСЖ «Золотые купола»: Московский комикс
Ната Хаммер
ТСЖ «Золотые купола»:
Московский комикс
Всем членам всех ТСЖ посвящается
Слова благодарности
Благодарю страну, город и дом, в котором я живу, за предоставление благодатной почвы для моей богатой фантазии.
Благодарю мою многочисленную и многонациональную семью за то, что она у меня есть.
Благодарю моих друзей всех национальностей и вероисповедований за теплоту и искренность общения.
Особая благодарность моему мужу за регулярное подталкивание меня к пропасти новых свершений и невмешательство в процесс творческого экстаза.
Вечная память преподавателям Самарского государственного университета: Анатолию Ивановичу Петрушкину (зарубежная литература) и Софье Залмоновне Агранович (русский фольклор), послужившим для меня образцами иронического отношения к проживаемой действительности.
Все герои комикса порождены бурной фантазией автора. Любые совпадения и ассоциации случайны.
Слово об авторе
В результате трагического выбора матери — между родами в городе или в деревне — родилась в деревне и на третий день вследствие грубой врачебной ошибки осиротела. Первые десять лет своей жизни провела в сельской местности, где телевизор был не в каждом доме, а там, где был, показывал плохо. Русский фольклор черпала из первоисточника, коим был дедов дом, в котором собирались на регулярные посиделки многочисленные пенсионеры обоих полов. Это были времена, когда детей не боялись отпускать на улицу и замки на двери без особой надобности не вешали. Неограниченная свобода передвижения в границах пешей досягаемости была главным завоеванием развитого социализма, на период которого пришлось босоногое детство будущего автора.
Смычка между городом и деревней случилась на одиннадцатом году авторской жизни и прошла далеко не безболезненно. Однако худо-бедно удалось осилить курс средней школы «с преподаванием ряда предметов на английском языке» в закрытом тогда для любых иностранцев городе Среднего Поволжья. Не чувствуя в себе позывов к точным наукам, автор выбирала между русской и английской филологией в качестве предмета дальнейшего изучения и все-таки остановилась на английской. Закончив местный университет, была по великому блату устроена на работу в школу — не в отдаленном колхозе, как грозило распределение, а в самом центре большого города. И не простым учителем, а заместителем директора по воспитательной работе. В первый раз обойдя трущобные дома многочисленных подопечных, состоявших на учете в детской комнате милиции, она вытряхнула на улице плащ, чтобы не унести с собой клопов и тараканов, и, войдя в свою благоустроенную квартиру, заявила приемной матери: «Мама, похоже, наша отдельно взятая семья живет уже при коммунизме».
Как автор попала в столицу нашей Родины город-герой Москву, история скромно умалчивает. Но безо всякого блата; видимо, по велению судьбы. Судьбы, которая помотала ее в течение последующих десяти лет по евразийскому континенту, вынудив изучить в разной степени пару западных и пару восточных языков, но в конце концов осадила таки в первопрестольной. Здесь автор с энтузиазмом вступила на общественное поприще в качестве наемной служащей, с внутренней задачей привлечь внимание строго западно-ориентированной новой российской элиты к подступающему с тыла восточному дракону. На этом поприще она потеряла остатки девичьего идеализма и врожденного максимализма. Автору понадобилась целая пятилетка, чтобы понять кукольность российских общественных объединений и бесперспективность своего пребывания в этой нежизнеспособной среде.
Бесповоротно завязав с работой по найму, автор углубилась в личное домоустроительство. Свив несколько гнезд, построив дом, вырастив сад до состояния плодоношения и подрастив троих детей до состояния относительной самостоятельности, автор уже мечтала овладеть средиземноморским искусством неспешного бытия, но вдруг обострился писательский зуд. Этот тяжелый недуг преследовал автора с давних пор. Долгое время она успешно паразитировала на переводах чужих текстов и школьных сочинениях на темы, заданные детям. И вдруг жизнь натолкнула ее на такой благодатный для живописания материал, пройти мимо которого не поднялась нога, а разучившаяся держать перо рука судорожно потянулась к клавиатуре. И понеслось… За одним сюжетом возник второй, за вторым третий… Результаты этого поносительства автор представляет теперь на ваш суд. Судите, да не судимы будете!
Главные герои (в порядке их упоминания)
Подлипецкий Стас (в девичестве Плешивцев) — герой своего времени.
Аполлонский Семен Аркадьевич — крупный девелопер со сползающей крышей.
Пановская Хелена Сигизмундовна — бессменный председатель Московской конфедерации рогов и копыт.
Пакостинен Алла Борисовна — правозащитница личной выгоды.
Сачков Николай Ильич — верный муж и соратник Пакостинен, прирожденный хитрован.
Лиммер Михаил Григорьевич — брянский партизан.
Лиммер Григорий Маркович — отец брянского партизана, знаток экономических теорий.
Лиммер Надежда Федоровна — мать брянского партизана, бухгалтер-любитель.
Воеводин Михаил Потапович — генерал-разоблачитель.
Воротилкин Платон Андреевич — второй человек в городе.
Голубь Иван — истинный альфист.
Эсмеральда — ручная коза Ивана Голубя.
Иванько Борис Игоревич — несправедливоросс.
Пелагея — ведунья, экстрасенс.
Козюлькулиев Геймураз Ненашевич — туркменский шпион-патриот.
Сало Любовь Мухаммедовна — общественный информатор.
Сурай — пророчица.
Бухтияров Тимофей Янусович — звезда телевеличины.
Путяну Владимир Владимирович — почетный полотер.
Казбеков Шахмар Султанович — главспец.
Загребчук Леонид Сергеевич — бывший мент.
Кислицкий Вольдемар Вольдемарович — потомственный певец.
Лор Аркадий Исаакович — мастер на все руки.
Де Голь Дарья (по паспорту Гольцова Дарья Сергеевна) — ваятельница женской прелести.
Сволочников Геннадий — услужливый недоумок.
Клара Канальи — та еще штучка.
Павел Пустоглядов по кличке Бармаглот — силовик.
Василий Васильевич Васькин — прораб со знанием китайского языка.
Александр Александрович Газидзе — факелоносец.
Нина Вольфовна Кох, супруга Газидзе — несгибаемый борец с паразитами.
13 апреля, 2 час. 15 мин
Стасик Меченый
Стасик въехал в паркинг и лихо погнал «крузер» по винтовому спуску на минус второй. Моделька, сидящая сбоку, запищала, изображая ужас и восхищение одномоментно. «Господи, какие же они все одинаковые», — мельком подумал Стасик. Машину остановил прямо у выхода в подъезд, носом к двери. Представил, сколько времени Моделька будет шагать на высоченных копытцах от парковочного места, и сжалился над собой. На баллоны давило уже не первый день. Жена на сносях загорала в Майами, готовясь произвести ему наследника. Наконец-то наследника. Стасику стукнуло сорок, он уже был дважды разведен, но сына пока не случилось. И некому было гордо передать красивую фамилию Подлипецкий, родоначальником которой он, Стасик, являлся.
До восемнадцати лет фамилию Стас носил другую — Плешивцев. С раннего детства качал мускулатуру и оттачивал язык, чтобы давать отпор в саду и школе вредным сверстникам, пытавшимся его дразнить его же фамилией. Заявление о желании сменить фамилию написал загодя — чтобы в армию уйти уже Подлипецким. Скульптурно сложенный и бойкий, он был замечен комиссией и служить угодил в Кремлевский полк. Из Москвы в родной Новолипецк уже не вернулся. Провел жирную черту между прошлым и будущим, за которой оставил отца-металлурга, чей мозг не выдержал температуры доменной печи и огня перестройки, и мать, удачно вышедшую вторым браком за директора местного спиртзавода. Новому окружению представлялся сиротой, что не мешало регулярно получать денежные переводы «до востребования» от матушки на московском Главпочтамте. Документы подал в строительный, но сопромат вкупе с беспокойным фарцовочным промыслом встали железобетонным барьером на пути к заветному диплому. Впрочем, никакому не заветному. На… никому он не был нужен в веселые девяностые. Тогда и за Кремлевскую стену можно было перекинуться без оного, были бы акробатические способности да улыбка чеширского кота. Улыбка у Стаса была очаровательная. Зубы белые, как у звезд, только натуральные. Все портило красное пятно на правом виске. Так что к фотографам Подлипецкий всегда поворачивался левым боком.
