Николай Ерёмин - Рассказы
Обзор книги Николай Ерёмин - Рассказы
Николай Ерёмин
Как стать миллионером
— Давай напишем пьесу «Как стать миллионером?» — предложил прозаик Константин Невинный своему другу поэту Михаилу Злобину.
— Зачем? — спросил Михаил.
— Чтобы люди сходили в театр, посмотрели спектакль по нашей пьесе и воплотили наши идеи в жизнь, то есть стали миллионерами, богатыми и счастливыми людьми!
— Представляю, как все становятся богатыми и счастливыми. А кто же тогда будет бедным и несчастным?
— А никто! Просто-напросто не останется на земле ни одного несчастного человека.
— А ты слышал выражение — «Не в деньгах счастье»?
— Слышал, а в чём же тогда?
— Ну, в любви, скажем, в свободе, да мало ли в чём!
— Хорошо. Все персонажи нашей пьесы будут влюблены друг в друга и свободны! — сказал Константин.
— Чудак! Пора бы тебе уже догадаться, что любовь и свобода несовместимы, — возразил Михаил. — Я дважды был влюблён, и чем все эти любови кончались? Семейным рабством. Да, да, рабством! Ведь раб — от слова работать. Я работал днём и ночью, чтобы прокормить своих жён и детей. Хватит мне такой любви и свободы!
— А если бы ты был миллионером, — мягко возразил Константин, — всё было бы иначе.
— Что — иначе?
— Ты бы мог купить себе и жене, и детям всё, что хотел, для чего ты работал. Деньги гарантируют свободу.
— Ну, хорошо, а ты знаешь, что пьесы во все времена писались бедными драматургами по заказу богатых и власть имущих?
— Представляю, — усмехнулся Константин, — но это раньше было. Сейчас же нам пьесу никто не закажет. Мы можем рассчитывать только на свои силы.
Напишем, придём в театр — и её, никем не заказанную, поставят, как миленькие, потому что всем интересно будет узнать, как стать миллионером!
— Ну, Константин, ты даёшь! Оглянись по сторонам. Все театры пустуют. Людям уже не интересно, что происходит на сцене, жизнь сама стала интереснее любой пьесы! На каждом углу что-нибудь происходит — или демонстрация, или митинг протеста. В каждом доме, в семье или офисе — интриги, козни, любовь, измены, предательства, ложь, насилие, теракты, наконец… Зачем идти в театр, чтобы узнать, как стать миллионером? В условиях инфляции миллионы очень быстро обесцениваются.
— Хорошо, назовём свою пьесу — «Как стать миллиардером?»
— У тебя есть секрет? — спросил Михаил.
— Есть! — ответил Константин. — Люди валом будут валить на наш спектакль, и мы первыми с тобой станем миллионерами. Как говорится, с миру по нитке — нищему на рубаху. Потом миллионерами станут директор театра, режиссёр и все актёры. А потом и все зрители.
— Ты меня не понял. Если у тебя есть какой-то секрет, делись со мной, зачем писать пьесу и делиться со всеми? Двух миллиардеров на наш прекрасный сибирский город Абаканск будет вполне достаточно.
Вспомни, был ли великий драматург Шекспир миллионером? К твоему сведению, все его пьесы, написанные по заказу, не выдерживали и пяти представлений. И ему приходилось писать всё новые и новые пьесы, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
— Это ты меня не понял.
Не хочешь, значит, писать со мною пьесу, рисковать без заказа, тратить силы и вдохновение? А ведь без труда не выловишь и рыбку из пруда, — сказал Константин Невинный. — Что ж, придётся одному сесть за стол и стать современным Шекспиром.
Если хотя бы каждый второй житель или гость нашего миллионного города сходит в театр и посмотрит мою пьесу, заплатив за билет тысячу рублей, представляешь, сколько я заработаю?
А ты сиди, или нет, лучше лежи на диване, свободный и ни в кого не влюблённый, отдыхай! Но помни, что под лежачий камень вода не течёт.
Подумай, ещё три дня я буду ждать твоего согласия. А потом поздно будет.
Но поздно не стало. Через три дня произошёл дефолт. Деньги обесценились в 1000 раз, и все вокруг мгновенно стали миллионерами.
Мечты о Китае
С детства я мечтал побывать в Китае.
Наша семья жила тогда в Благовещенске, и по вечерам смотрел я, как заворожённый, с русского берега Амура на китайский, на таинственных рыбаков в лодках-джонках, на далёкие сказочные домики с выгнутыми крышами. Казалось, на эти крыши падали с неба и скатывались, как с трамплина, злые и добрые духи.
Мечты мои обострились, когда мы с Дальнего Востока переехали в прекрасный сибирский город Абаканск. Я плакал неподдельными горючими слезами, потому что расстояние между мною и Китаем увеличилось в несколько раз.
Ах, как легко во сне я забирался на Великую китайскую стену и шёл, шёл по ней всё выше и выше, пока не просыпался.
А днём писал стихи в китайском духе.
Пока не стал взрослым.
В Абаканске у меня появилось много друзей — художников и поэтов.
Художникам Абакнска было хорошо. Для них в Китае построили Дом творчества, и каждый год они ездили туда. Затем в Харбине, Шанхае, Пекине им устраивали выставки, издавали альбомы, которые я рассматривал с восторгом и завистью.
Поэтам было хуже, у них не было ничего подобного.
Поэтому я проводил много времени в мастерских художников, побывавших в Китае, рассматривал картины, изображавшие драконов, фотографии дивных рек и гор, изображения счастливых, улыбающихся людей.
Мне тоже хотелось в Дом творчества! Мне хотелось научиться рисовать акварельными красками, хотелось путешествовать по китайской земле и писать об этом.
И мои мечты готовы были вот-вот воплотиться. Все были — за, и художники, и их председатель творческого союза, и дирекция китайского Дома творчества. Потому что это был год, объявленный годом Русско-Китайской дружбы.
Было достигнуто, так сказать, предварительное соглашение, по которому меня обещали включить в очередной список приглашённых и известить через мэрию Абаканска.
Я истомился от ожидания.
Заметив это, моя жена сказала: — Что-то долго тянется процесс! Позвони, узнай, в чём дело, под лежачий камень вода не течёт.
Я позвонил, и секретарша сказала, что меня искали, но не нашли, поэтому вместо меня с группой полетел спичрайтер мэра. И понял я, что стал жертвой неведомой мне интриги, что не видать мне Китая, как своих собственных ушей, не взойти наяву на Великую Китайскую стену, не привезти в качестве сувенира терракотовую копию древнего китайского воина на коне и не написать книгу о своём путешествии.
Через месяц группа вернулась. На пресс-конференции радостные художники показывали новые картины, шутили, как трудно им было привыкать к рисовой водке и изобилию животных и растительных закусок, дарили альбомы и открытки.
Один только спичрайтер был невесел. Он рассказал, как во время купания в каком-то водоёме его покусали рыбки пираньи, как было больно и как не заживают на ногах места укусов.
Прошло какое-то время, и я прочитал в газете, что он скончался после тяжёлой непродолжительной болезни. Царствие ему Небесное.
И перестал я мечтать о сказочном Китае. И ничего с этим не поделаешь. Аминь.
Многая лета
— Юбилей — это репетиция поминок! — сказал председатель Абаканского отделения Союза российских писателей Альберт Иванович Шалимов, открывая свой юбилейный вечер.
С тихим ужасом готовился он к приближающемуся 65-летию.
По ночам его мучили кошмары.
А накануне приснилось, что он заснул летаргическим сном и его — живьём! — положили в гроб, чтобы похоронить, и на гражданской панихиде вынужден был слушать, не в силах пошевелиться, какой он был хороший человек и замечательный, даже выдающийся, писатель.
И вдруг сел в гробу, и все, певшие только что ему хвалу, возмутились: ах, ты не умер, ты живой и нас разыграл, такой-сякой, ничего себе шуточки, и стали, негодуя, расходиться.
И когда он остался один, приблизился к нему председатель Комитета по делам культуры областной администрации и потребовал возместить все похоронные расходы.
Проснулся в холодном поту, походил, точно разбуженный медведь в клетке, по однокомнатной квартире, доставшейся ему после развода и раздела имущества с женой. Чтобы успокоиться, вышел на балкон, подышал свежим октябрьским воздухом, прошёл на кухоньку, заварил свежий чай, отрезал дольку лимона.
И тут раздался телефонный звонок.
— Вы меня не знаете! — кричал далёкий абонент. — Мне 75 лет. Я звоню из Израиля. Я пишу рассказы, повести и романы, только что издал книгу за свой счёт и прошу у вас рекомендацию, чтобы вступить в Союз писателей прекрасного нашего сибирского города Абаканска, откуда я эмигрировал десять лет назад.
— В какой Союз? Их у нас теперь два: Союз российских писателей и Союз писателей России.
— А можно сразу в оба?
— Можно, можно! — рассмеялся Альберт Иванович и положил трубку.
