Нина Абрамович - Записки филиппинки (сборник)
Обзор книги Нина Абрамович - Записки филиппинки (сборник)
Нина Абрамович
Записки филиппинки (сборник)
Корочка от арбуза
Миллионер в стоптанных башмаках – это круто. Говорят, такие персонажи реально существуют на просторах нашей Родины. Это не фольклорная фантазия. Я тоже знаю одного такого. Мы с ним даже приятели.
Боря носит настолько старые китайские кроссовки, что его большие пальцы с длинными серыми ногтями, закрученными в бараний рог, эротично выглядывают наружу через прохудившуюся синтетическую ткань.
Борино скопидомство я ощутила на собственной шкуре, побывав еще недавно в туманном образе его пассии.
Познакомилась я с ним у Славика-Фальшака, среди его картин, изображавших «леса, моря, людей».
Коммерческие потуги частенько забрасывали меня в квартиру к Славику, на улице Мазепы, все стены которой – и коридор, и кухня, и даже туалет – были увешаны настоящими, как утверждал Славик, картинами выдающихся живописцев. То были Алисов, Боголюбов, Клевер, Капустин, Айвазовский, Маковский, Шолтес, Манайло, Коцки и другие.
Над лежанкой Славика, сбитой из строганых сосновых досок и застеленной облезлым советским ковром, висел Казимир Малевич с его почему-то «Синим квадратом».
На мой наивный вопрос «А разве у Малевича был еще и «Синий квадрат»?» Славик всегда уверенно отвечал:
– А ты че, не знала? Вот же валенок! Где черный, красный, там и синий! Не нам судить! Это ранний период его творчества. Малевич как раз в Киеве жил.
Несомненно, большинство картин у Славика были поддельными. И я даже знаю, кто их ему штамповал. Но жги меня каленым железом – ни за что не скажу!
Ни одного бесценного раритета из этой Славкиной коллекции продать мне не удалось. Способностей не хватило.
Вы только представьте! Я предлагаю какому-нибудь жирному коту «Синий квадрат» Малевича! Ой! Ей! Что й то будет! Могут и побить, когда разберутся, что почем!
И я до сих пор поражаюсь, как это у Славика так легко получается втюхивать клиентам фуфло. Талант Славика очевиден.
Обычно Славик разыгрывает перед клиентом целое шоу.
– Что надо? Есть все! Лес. Море. Люди. Первый эшелон художников! Отдам недорого. Можно все оптом! Всего-то один миллион долларов! – пританцовывает он вокруг клиента.
Клиент, какой-нибудь заезжий толстосум, с недоверием смотрит на Славика. На картины, в которых ничегошеньки не понимает. А Славик, как артист на сцене, продолжает куражиться. Оттачивая великую науку ловли лоха.
– Вчера вот пять картин уже забрали. Один депутат из Партии регионов! А директор одной певицы, ну, которая поет «Чэрвону руту», внес задаток на «Русалок» Маковского. Это же лучшее вложение денег! Ну, рожай быстрей, а то у меня сейчас новый покупатель будет. Море! Люди! Все есть! Вон, «Русалок» Маковского бери! Всего-то тридцать тысяч долларов. Красота же! Бабы голые по небу летают. Ню всегда в цене! А директор певицы обойдется. Я ему другого Маковского продам. Или вон, «Синий квадрат» Малевича! Отдам за пятнадцать, я не мелочный.
Клиент смотрит на «Русалок» Маковского, на «Синий квадрат» Малевича, чешет репу, и в его мозгах начинает что-то усиленно щелкать, складываться и умножаться. Ему и невдомек, что «Русалки» Маковского находятся в Русском музее Санкт-Петербурга, а «Синий квадрат» Малевича – в больном воображении идиота.
– Так что? Берем шедевры? Вам завернуть? – экспрессивно выкрикивает Славик, нарезая круги вокруг жертвы, недоуменно вперившей взор в «раритеты», в три ряда висящие на зеленой рыболовецкой сетке, прибитой к стенам зашарпанной квартиры.
И если имеющий мозги клиент, кто деликатно, а кто в грубой форме, начинал вдруг сомневаться в подлинности картины, Славик тыкал в нос этому привередливому жирному коту документы с атрибуцией государственного центра экспертизы и говорил очень тихо, с убойной логикой:
– Ты хто? Ты эксперт? Ты искусствовед?.. Нет! Ты в этом тонком деле никто! А вот на этом документе, вот, видишь, печать и подпись профессионала. Он вуз заканчивал и, может быть, с красным дипломом! И ты еще подвергаешь сомнению авторитет уважаемого в городе эксперта? Ты видишь, что здесь написано? «…Полотно, возможно, принадлежит кисти великого художника…»
Вот на это «возможно» клиент и клевал.
По слухам, Славик был не раз бит и очень серьезно. Но бизнеса своего опасного не бросил. Содержал бывшую жену, двух взрослых сыновей, внуков, двадцатитрехлетнюю любовницу Шурочку с ее мужем и… родного брата Борю.
Одно время Боря ежедневно делал набеги на квартиру Славика, даже если у того в этот момент были покупатели. Там он мог принять душ, поесть и, делая вид, что читает газету «Сегодня», навострив ушки, впитывать информацию, приобщаясь к миру прекрасного. К великой тайне картинного бизнеса, в тонкостях которого он не понимал ровным счетом ничего. Он, как фальшивый сказочный герой, казалось, сошедший со старого поддельного холста, гармонично вписывался в Славкин картинный пейзаж. И Славка снисходительно позволял ему на правах младшего брата присутствовать при наших разговорах.
В результате такого приобщения Боря купил у родного брата Славика пятнадцать «шедевров». Выгодно, так сказать, вложил средства в предметы старины.
На деле, как и предполагалось, все полотна оказались фальшаками. Перепродать их Боря не сумел.
Влетев на большую сумму денег, Боря навсегда покинул мир арт-бизнеса, оставив о нем самые нелестные отзывы. Рассорился со Славиком в пух и прах. Потерял доступ к кухне и ванной своего брата.
Теперь фальшивые картины Айвазовского, Шишкина, Капустина и других корифеев кисти и масла украшали стены нового Бориного дома на Нивках. И великодушно продавались вместе с домом.
В этот самый момент, когда Боря потерял доступ к квартире своего брата, мы с ним случайно и пересеклись на Арсенальной.
Возможно, чтобы досадить Славику, Боря начал оказывать мне знаки внимания. И пригласил тут же в Индию.
Я задохнулась от неожиданности.
Индия! Звучит, конечно, очень заманчиво. Я даже растерялась. «Это ж какие деньги нужны на это путешествие! И Боря идет на этот шаг? Но я же попаду в зависимость к Боре? – начала судорожно соображать я. – А может, Борис действительно хороший и добрый? А может, я ему нравлюсь? А вдруг это судьба? Мой джек-пот! И рядом со мной он станет щедрым и опрятным? Я отмою его, отогрею… Мужики-миллионеры на дороге не валяются!»
Этот поток сознания вихрем пронесся через мою легкомысленную голову. И полетел куда-то в сторону Киево-Печерской лавры.
– Так что? Как насчет Индии? – вернул вихрь назад Боря.
Любопытства ради я уже почти согласилась на это путешествие. И тут выясняется, что Борина Индия – это собрание кришнаитов в храме Харе Кришны. В Киеве, на Сырце, куда вход бесплатный.
– Там мы натанцуемся и вдоволь поедим экзотических кушаний, пойдем! – соблазнял меня, разочарованную, Боря. – Прасад – это так пикантно!
В светлом дворце, усыпанном живыми цветами, с белым мраморным полом было много людей, одетых в индийские сари, с родинками промеж глаз и антеннами на бритых головах. Почти все они были босиком. Но кто-то, самый разумный, в носочках.
Боря, как постоянный посетитель этой обители, гостеприимно предложил мне разуться. Я заартачилась.
– Тепло, влажно, грибок гарантирован!
Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Пришлось разуться.
Мы танцевали, водили хороводы. И делали движения руками и ногами, как это принято в индийских фильмах. На какой-нибудь их свадьбе с Раджем Капуром в роли жениха. Или Бобби в роли невесты. Боря, если честно, на Раджа Капура мало походил. Как, впрочем, и я на Бобби.
Но танцевали мы самозабвенно, вдохновленные общим ажиотажем среди фанатеющих украинцев, облаченных в разноцветные сари и километры бледно-оранжевой ткани, заменяющей им шаровары.
Потом, сидя на полу, в неумелой позе лотоса, мы ели вкусную индийскую пищу, которую в ведрах щедро разносили кришнаиты.
Боря наталкивал дармовой едой банки, судочки, пакеты, кастрюли. Кришнаиты, молодые мальчики, терпеливо ждали, вычерпывая половником целые ведра прасада.
– Мне же никто не готовит, – оправдывается Боря, наталкивая в пластиковую посуду халявный хавчик. – До следующей субботы мне этого вроде хватит.
Когда мы возвращались из «Индии» и я помогала Боре допереть до трамвая котомки с экзотической снедью, Борис напросился ко мне домой.
– Мне бы помыться, постираться. Ты уж пусти меня к себе в ванную, – заканючил Боря.
– У тебя же своя ванная дома есть!
– Да я не пользуюсь ею. Дом-то я продавать буду. Не хочу, чтобы покупатель начал торговаться из-за того, что сантехника была в употреблении.
Поток моего сознания насчет джек-пота стал мелеть, вихрь ослабевать. И я уже с трудом представляла себя в роли Бориной пассии.
Как мне не хотелось превращать свою чисто вылизанную квартиру в помывочную для бомжей!
Но долг платежом красен. За Индию надо было расплачиваться.
