Эиль Брагинский - Зигзаг удачи
Обзор книги Эиль Брагинский - Зигзаг удачи
Эиль Вениаминович Брагинский, Эльдар Александрович Рязанов
Зигзаг удачи
27 ДЕКАБРЯ, ДЕНЬ
Самая важная профессия на земле — фотограф! Потому что люди умирают, а их фотографии остаются. У родственников.
Если бы человечество было подальновиднее, оно бы выдумало фотографию еще в первобытный период. Тогда сохранились бы доказательства, как труд довел обезьяну до человеческого существования.
Отсутствие фотодокументов подрывает веру в историю, как в науку.
Никто бы сейчас не спорил, человек Христос или миф? Если этот бог был человеком, значит, ничто человеческое не было ему чуждо. Значит, Иисус Христос поддался бы искушению, зашел в ателье и оставил бы нам на память свое бессмертное изображение.
Не могла бы возникнуть дискуссия, кто открыл Америку. И Христофор Колумб, и викинги, и древние японцы не могли бы ни на что претендовать. Потому что фотолюбитель седьмого века, который затесался бы в экспедицию, снял бы великого землепроходца, оставшегося неизвестным, в тот исторический момент, когда, конечно, он, наш соотечественник, а никто другой, открывал Америку на нашу голову!
Предки даже не подозревали, как скверно жить без фотографии.
Рыцари, ускакивая в крестовые походы, были начисто лишены возможности спрятать под латы изображения прекрасных дам. А теперь для командировочных это не проблема.
Современники Ивана Грозного, например, не могли держать на письменном столе фотографию любимого царя. Ее просто не существовало. И сегодня скульптор вынужден был раскопать могилу, вынуть оттуда череп и воссоздать по нему остро необходимый портрет Ивана Васильевича. Причем современники скульптора утверждают, что портрет похож.
А была бы при Грозном фотография! Царь вызвал бы к себе на дачу фотографа, тот бы его снял, заплатив за это жизнью, зато подлинный снимок самодержца украшал бы школьные учебники.
До появления фотографии жить было дорого. Насколько дороже было платить за портрет какому-нибудь там Рафаэлю, Рембрандту или Кипренскому, чем сегодня заказать свое родное лицо размером 18 на 24.
Из фотографии возникли кино, телевидение и наша современная живопись. Однако художники тщательно скрывают, что они фотографы, тогда как фотографы открыто заявляют, что они — художники…
Фотоателье «Твой портрет» разместилось на главной улице главного города второстепенной области. Сотрудники «Твоего портрета» любили свое дело, но в данный момент слабо применяли его на практике. Сниматься никто не хотел! Был конец декабря, что значило в переводе на современный язык — конец месяца, конец квартала и, что хуже всего, конец года, когда положено рапортовать, а рапортовать было не о чем.
Руководитель «Твоего портрета» Кирилл Иванович Полотенцев директорствовал двадцать лет и привык находиться в безвыходном положении. Оно стало нормой его жизни. Если вдуматься, то каждый директор — это человек, который не руководит, а ищет выход. Все двадцать лет Полотенцев мужественно воевал с планом и в некоторых сражениях даже одерживал победу. Кирилл Иванович знал, что люди охотнее всего приобретают фотографии, снятые в переломные моменты жизни. Именно поэтому он посылал своих мастеров-разбойников к загсам, родильным домам, па аэродромы, вокзалы, похороны и новоселья. Но сегодня, в конце года, все эти испытанные средства не спасали, и нужно было придумать что-нибудь новенькое, свеженькое. Железный Полотенцев не хотел, чтобы его преждевременно списывали на металлолом. Он знал: чем хуже положение, тем сплоченнее коллектив.
— Доброе имя нашей фотографии находится под угрозой! — сообщил Полотенцев доступно и взволнованно. — Я жду ваших предложений!
На совещание собралось одиннадцать человек, — двенадцатый был в отпуске, а тринадцатый, Владимир Антонович Орешников, задерживался, точнее опаздывал, потому что не был начальником.
Владимир Антонович стоял у витрины магазина «Культтовары», где красовались любительские кинокамеры, кинопроекторы, увеличители, длиннофокусные объективы и многое другое, столь же соблазнительное.
Орешников не сводил взгляда с новой, лучшей в мире фотокамеры «Зенит-112», которую компрометировал ярлык с недоступной для Владимира Антоновича ценой. Эта камера была ежедневной мечтой молодого фотографа. Он был убежден, что, когда эта красавица камера окажется в его талантливых руках, он завоюет даже обложку «Огонька». Орешников устал снимать для паспортов, пропусков и сезонных билетов, он хотел снимать поток жизни для тонких журналов и толстых газет. Он хотел прославиться, и в этом нет ничего плохого.
Орешникова отвлекла от витрины расклейщица афиш, которая только что прилепила плакат:
«Впервые в нашем городе! 29 декабря состоится очередной тираж 3 % выигрышного займа. Граждане! Приобретайте облигации!»
Орешников еще не знал, что этот скромно оформленный плакат сыграет в его жизни немалую роль.
Он вздохнул и заспешил на службу.
Владимир Антонович вошел в помещение, снял пальто и остался в черном джемпере, в узких, но расклешенных в самом низу брюках. Затем он поправил перед зеркалом короткую челку, которую в свое время носили римские патриции, а сегодня носят ученики первого класса и модные литераторы, раздвинул портьеру и появился в фотопавильоне, где только его и не доставало.
В поисках выхода из планово-финансового тупика коллектив монолитно молчал. Орешников Мгновенно оценил обстановку.
— Друзья мои! — звонко сказал он. — Они не пойдут сейчас сниматься. Они заняты. Им не до нас. Они моются, стригутся, покупают елки, шампанское и мандарины. Их можно понять, а понять — значит простить. Именно поэтому мне пришел в голову маленький всенародный почин.
— Поделись своими мыслями, Володя! — оживился Полотенцев.
— Что делают в театре, когда нет пьес? — спросил Владимир Антонович.
— Не знаю… — отозвался лаборант Юра. — Наверное, ничего не делают…
— Ответ неверный! — сказал Орешников. — В подобных случаях артисты сами пишут пьесы… А что делают в вытрезвителе, когда не выполнен план?
— Сами надираются! — радостно догадался ретушер Петя, который это дело уважал.
— Умница! — одобрил его Орешников. — А что делают в родильном доме, когда не выполняют план?… Впрочем, это неудачный пример! — пресек оратор игру фантазии. — Раз нам некого снимать, будем снимать самих себя!
Вновь наступила тишина, а затем раздался смех. Смеялась фотограф Лидия Сергеевна, которая на правах красотки позволяла себе многое.
— Я считаю ваш смех, Лидия Сергеевна, — призвал ее к порядку Полотенцев, — оскорбительным! Владимир Антонович внес неплохое предложение, которое стоит обсудить.
Первой откликнулась на Почин председатель месткома Алевтина Васильевна, женщина молодая, энергичная, незамужняя и, к сожалению, внешне похожая на своего некрасивою папу. Всю нерастраченную женскую нежность Алевтина расходовала на общественную работу.
— Товарищи! — сказала она с пафосом. — Мы никого не будем агитировать и тем более принуждать. Все на добровольных началах. Нам представился очередной случай проявить сознательность. Каждый, как всегда, будет действовать но велению сердца и гражданского долга. Я, например, снимусь в трех ракурсах: в фас, в профиль и в полный рост. Запишите меня, Ира!
Лаборантка Ира, которая на всех совещаниях вела протокол, открыла фамилией Алевтины список добровольцев и выжидающе посмотрела на Юру. Пять месяцев назад они полюбили друг друга. Их роман протекал в темноте лаборатории, и в этот период «Твой портрет» выдавал немало брака.
— Мы с Ирой тоже щелкнемся, но в трех видах нам дорого! — вздохнул Юра.
— Вы что, беднее других? — кинулась в атаку Алевтина, которая только что распространялась про демократию.
— Войдем в их положение! — встрял в перепалку Орешников. — Люди копят на квартиру. Люди не могут построить семью, ведь на строительство счастья тоже нужны деньги!
Алевтина была непреклонна:
— Ира замуж хочет, а мы из-за этого план не должны выполнять?
— Ладно, — отступила Ира, — мы с Юрой сфотографируемся в трех ракурсах!
— Пусть мне кто-нибудь объяснит разницу между добровольным и принудительным, — подал реплику Орешников, но почему-то именно эти слова не привлекли внимания.
— Я приведу сниматься маму! — пообещал ретушер Петя.
— Прекрасная идея! — воодушевился директор. — Давайте тащите сюда родственников, детей, бабушек, дедушек, друзей — всех волочите, кого сумеете…
— Боюсь, что прогрессивка, которую мы получим, за выполнение плана, — желчно усмехнулась Лидия Сергеевна, — вряд ли окупит расходы по нашим снимкам.
