Юрий Бригадир - Хроники тестировщика
Обзор книги Юрий Бригадир - Хроники тестировщика
Юрий Бригадир.
Хроники тестировщика
(повесть-солянка)
– Автор предупреждает, что любые совпадения с реальными людьми и конторами абсолютно случайны, и его не волнует, что об этом они там себе думают.
Бригадир– Это ты что сейчас сказал? Проще надо! Например, так… Хистори к реалу ебалом стоять не обязана!
ХрипатыйПролог
Человек с детства мечтает жить честно. Другое дело, что это ни в пизду не удается – то одно не позволяет, то другое, то социализм мешает, то, опять же, капитализм. Для индивидуума что та хрень, что другая – ни в красную армию не подходит. Для общества в целом – да. Подходит аж два раза. Аппарат насилия на любой основе. Потому как – быдло, плебс ебучий, и заодно – сраных крепостных надо организовывать. С точки зрения социального спокойствия это еще как правильно. Еще желательно кормить и воспитывать. Чтобы он, скотина, не рыпался, не бродил, как брага, и не шел вместо горячо любимого завода на баррикады. Потому что с баррикад, если он туда попадет, не вернется точно. А, пардон, работать – кто будет?
Работать, в таком случае, видимо не будет никто, а если кто и будет, то все одно – результаты глубокомысленного или там, тупого, труда отберут люди в черном. Жрать хотят все. И эти в черном – больше всех.
Так или иначе, в любом обществе ты есть шестерня, которая обязана крутиться в строго определенном направлении. Если бардака нет, то шестеренки, как в часах, например, в оконцовке показывают какое-никакое, а все ж таки – время. Механизм работает, Буре процветает. Если бардак есть – а он чаще всего есть – отдельные шестеренки норовят установить новые оси вращения и завязать все на себя. Опосля чего главная пружина разворачивается как попало, и пиздюлей получают все. То есть – без разбору. Чтобы такого говна не происходило, нужно либо смазывать всю эту хуйню маслом, либо ставить рядом надзирателя с револьвером и средне-, мать его, специальным образованием. С точки зрения социума абсолютно неважно, от хорошей ли жизни будут вращаться шестеренки, или от страха. Главное – более-менее правильное время на часах. Но вот с точки зрения индивидуума, такая ботва ничего общего не имеет с теми розовыми сказками, на которых этот самый индивидуум был воспитан. И тогда от охуенно хорошей жизни он пишет книгу «Изжога дней моих здоровых», а от невъебенно плохой – «Йети подземелья». В первом случае хочется поменять шило на мыло, во-втором, однако, мало-мало пострелять, чисто для развлечения.
В этой связи частоколом встают самые перпендикулярные проблемы. Можно уйти в тайгу и жить там молитвами.
Но там, блядь, нет Интернета.
Можно устроить себе златые горы и реки, полные вина.
Но тогда, блядь, лучше не хвастаться своей тонкой нервной организацией. Гегемоны хуевы нипочем не поймут. В общем, нет в мире совершенства.
Но жить честно хочется. Хочется всем. Мне тоже. Я – ёбаный обыватель, каких миллиарды. Я не хочу отнимать у слепой безногой девочки ее милостыню. Не хочу проламывать голову герою гражданской войны за кусок хлеба. Не хочу снимать с холодеющего трупа старухи-процентщицы чьи-то фамильные драгоценности. Я все это МОГУ делать. Но НЕ ХОЧУ. Совесть тут не при чем. Мораль и, типа, нравственность – тоже. Мне же ж похуй, что скажут в этом занимательном случае другие, более правильные индивидуумы. И тем более похуй, какие обо мне, засранце, сложат панегирики и анекдоты в будущем. Ибо, если я встаю на этот путь – то свет мне не нужен. Никогда. Никакой. Ни до, ни после смерти. И как не ебло меня ни разу страдание другого существа, так и ебать не будет.
Но мне, блядь, хочется жить честно. Наверное, я идиот. Потому что, насмотревшись боевиков, где один положительный герои убивает сто штук отрицательных, наслушавшись новостей с фронта и репортажей из центра раздачи пиздюлей, я, тем не менее, не иду покупать автомат Калашникова, не точу на кухне пику и не готовлюсь к ограблению соседнего супермаркета. Ну, не иду. Ну, не нравится мне. А почему?
В идеале жизнь выглядит следующим образом:
Я работаю там, где мне не в падлу прийти в шесть, а уехать последней лошадью.
Я живу там, где мне не срут на голову всякие пидарасы.
Я ебу ту свою, единственную женщину, лучше которой все равно никого нет.
И я воспитываю своего обязательно сына так, как мы оба-двое вместе с ним хотим. Лучше, конечно, трех. Но можно и одного.
А еще я жру то, что не противно есть. Еду. Вот и все. Остальное можно дополнить по вкусу, который не есть одинаков у всех. Что, в общем-то, и дает бесконечное разнообразие этих самых индивидуумов.
А теперь, значит, скажите, при каком таком общественно-политическом строе сие возможно? И оглядываясь назад, я понимаю – при любом. Похуй. Так что не спрашивайте меня, за кого я буду голосовать. Я вообще не голосую. У меня мурло мещанина. Я – обыватель. Политически безграмотный и идейно отсталый. Когда белые начнут хуячить красных, то – не поверите – красные начнут пиздошить белых. Среди всех этих трупов будут очень приличные люди с обеих сторон. В этой же куче буду лежать и я. И не потому что не успел убежать. А потому что я не смог выстрелить. А они – смогли. В легких у меня, например, застрянет красная пуля. А в сердце, например, – белая. Или наоборот. По большому счету мне до пизды, кто меня завалит. Потому что поколение вымрет полностью, как это всегда и было. Но – спаси и сохрани – где-то будут ходить наши женщины, уже выебанные, но еще неродившие. И жизнь продолжится. И внук красного командира будет гордиться, что он внук красного командира. А внук белого офицера будет гордиться, что он внук белого офицера. Эти два внука будут друзья-не разлей вода. Такая, блядь, история. ЛЮБАЯ вражда проходит. Вот что важно.
А я не выстрелю. Мне будет плохо, но я не выстрелю. А может, чтобы не ебать себе мозги – выстрелю в себя. В таких случаях Бог прощает. А большего – не надо.
Если кто не понял – это начало книжки, не поверите, юмористической. Ну, вот так я начал. Хотел по-другому. А вышло так.
Но нас, лириков, это ебать не может по умолчанию, поэтому я снова начну и снова с той же фразы – человек с детства мечтает жить честно.
В России, как и во многих других странах, это не значит – по закону. Это значит – по понятиям. Потому что, если по закону, то сидеть в тюрьме должны все. Без исключения. Включая самих надзирателей.
Когда в России капитализм подумал, что он наступил, то все опездолы бросились заниматься бизнесом.
Бизнес по-русски – это круто. Легитимная фирмочка, которую, например, создали дядя Фриц и тетя Эльза где-нибудь под Бонном 30 лет назад, не посягнув ни на какой устой государства – скучна и предсказуема. Честность, вбитая палками полицаев, осечки не дает даже через два-три поколения. У нас все по-другому.
Хотя, интересно – нас тоже пиздят всю, блядь, историю, все, блядь, кому не лень. Менты, жандармы, опричники. Только не помогает нихуя. Причина проста и лежит на поверхности. Эти блюстители общественной нравственности вытаскивают вкуснятину из наших защечных мешков и запихивают их в свои. Нам это не нравится и временами мы их весело, с шутками и прибаутками, вешаем на фонарях. Это тоже безнравственно, но уж больно хочется. Как бы то ни было – наебать представителя власти – дело чести, доблести и геройства для каждого гражданина Российской империи во все времена. Потому что очень неправильно, знаете ли, когда ебало лоснится не у нас, а у тех, кому положено. Если бы эти уроды несли добро в казну – мы, может быть и стали бы жить по закону. Но эти уроды тащат добро мимо казны, и это не может не привести к необратимым генетическим изменениям в коре головного мозга.
Бизнес по-русски – это песня. Музыка, то есть, интуиция, подкожные вибрации и все такое. Расчет, страховка, бизнес-, блядь, план – кому это все здесь нужно? Природная находчивость и всеобщее распиздяйство приводят к тому, что вся страна, в едином порыве, решает, что есть вещи, на которые можно положить необыкновенно толстый и узловатый хуй.
Пиздоболить об этих вещах можно бесконечно, но лично я останавливаюсь на сфере компьютерной и дальше никуда не иду, потому что, например, в балете я не разбираюсь. А в программном обеспечении – даже очень.
Бизнес по-русски с другими национальными бизнесами имеет одно немаловажное сходство – все делопроизводство ведется на компьютерах. В некоторых областях компьютеры вообще – орудия труда не только бухгалтеров. На этом сходство кончается и начинается принципиальная разница.
На Западе компьютер состоит из двух частей – харда и софта. Для артистов того же балета объясняю – аппаратной части и программного обеспечения.
За хард мистер платит 1 доллар. Условно. А за софт – 5. Это в лучшем случае. Бывает, и 20.
На Востоке, а конкретно – в России, компьютер состоит из тех же двух частей.
