Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю
Мари прямо тут хотела раздеться...
- Я шепну ему, что он тебе нравится, чтобы привлечь к тебе его внимание, – плутовато пообещала я. – Сказав об этом можно влюбить невзрачного мужчину, – довольно сказала я.
Мари была готова меня убить прямо тут.
- Прекратите разыгрывать этот цирк, – не выдержала мама. – И кончайте делить шкуру неубитого медведя!
- Ты предлагаешь убить его? – я нервно хихикнула. – И приказать Джо снять с него кожу? Это мысль! – я аж приподнялась.
Мама нервно вздрогнула, бросив опасливый взгляд на Джо и, кажется, вспомнив про скальпы.
- И набить сеном, – успокоено сказала Мари, с надеждой взглянув на Джо. – Помнишь, как мы этого растлителя в Аризоне?
- Прекратите немедленно! – содрогнувшись, быстро сказала мама, нервно оглядываясь, не слышал ли этого кто-то. – И не показывайте хотя бы здесь свою распущенность и невоспитанность...
- И потом ведь королева хотела видеть дочь, а даже не дочерей, не говоря уже о горничных? – ни мало сим обстоятельством не печалясь, легкомысленно прощебетала я, вызвав у Мари инстинктивную мышечную реакцию отказа. И чего бы? – Мне же вовсе не надо ее видеть... Правда, дядя Рихтер? Королевская семья ведь блюдет традиции последовательности брака? – снова вызвала я дрожь Мари. – Ты желала так много предложений! – восхищенно сказала ей я.
Я хихикнула.
- У тебя будет муж, и тебе все будут завидовать! Такая партия!
- Ты прекратишь издеваться над ней или нет? – возмущенно прошипела мама. – Я давно подозревала, что у тебя садистские склонности...
- Вы только подозревали?!? – возмущенно спросил Джекки.
- Лу, тебе только пятнадцать? – возмутился дядя Рихтер. – А ты выглядишь как взрослая!! – сердито обвинил он.
Граф Кентеберийский прикусил язык.
- В этом доля моей вины... – смущенно сказал он. – До меня дошли странные слухи, что что-то замышляется против моей дочери... знаете, там разное хотят... – он нервно потер руки, – ну там... соблазнить, похитить, изнасиловать... – они извиняюще развел руками, – вы знаете, как это бывает на этих балах, – наконец, просительно улыбнулся он. И, видя, что граф Рихтер озверело ждет продолжения, спокойно добавил. – И я не решился отпустить Мари без Лу, раз уж королева повелела... Вы ж знаете, что при Лу никто и не пикнет... С ней можно смело отправить дочь в любой худший притон, – извиняюще сказал он.
И удивился, потому что лицо дяди Рихтера вытянулось.
Даже такой ненаблюдательный человек, как папа, заметил, как изменилось лицо дяди при последнем слове... – подумала я.
Я хихикнула.
- Он хотел сказать “в ваш замок”, – поспешила исправить ошибку мама.
Мы с Мари дружно фыркнули от хохота.
- Прекратите, противные девчонки! – накинулась на нас мама. – Ну, сказали не то слово...
- Как тебе не стыдно, мама, – важно покачала головой я. – Так оскорбить графа Рихтера... Ведь он фактически содержатель этого...
Мама, фыркнув, замахнулась на меня.
- Ой, я сказала не то слово, – покаялась я, но все равно больно получила какой-то тряпкой по ногам.
- Ты сама подумала! – завопила я. – Я даже не договорила, кто хозяин этого...
Но договорить не пришлось, потому что мама снова замахнулась, и пришлось подпрыгнуть.
- Начинаются женские танцы, – подбирая юбку, хихикнула я.
Мари насвистывала, заложив пальцы в рот, прямо мне в такт вместо оркестра.
- Я рад, графиня, – сказал маме граф Рихтер, – что вся ваша семья вольно и без смущения почувствовала себя в нашем замке... Чудесно, что вы чувствуете себя как дома, развлекайтесь, прошу вас, не стесняйтесь...
Мама покраснела.
- Ох, граф, – устало сказала она, – мы так обрадовались, что с нашей семьи снята королевская опала, что совсем потеряли голову... Король больше на нас не сердится?
Граф нервно хихикнул.
- Он вообще больше ни на кого не сердится, – нервно хихикнула Мари.
- Правда, что Лу со своими бандитами чувствует в замке себя как дома и полной хозяйкой положения, и делает что хочет, потому что ей никто не решается противоречить, – не выдержала укоризненного взгляда графа Рихтера мама. – Но ведь это вы во всем виноваты!
Лицо у того вытянулось.
- Разве Лу виновата, что с самого детства она только и делает, что оказывается вместе с графом в самых горячих точках мира, – нервно сказала мама, – ибо графа немедленно после очередного сверхуспешно выполненного задания незамедлительно посылают с новым, не давая ему вернуться в Англию даже на месяц. Негодная девчонка с самого детства была рядом с ним, иначе он сошел бы с ума в одиночестве! Кто же виноват, что она стреляет лучше, чем ест ложкой, а убивать начала еще до того, как ходить, попугайничая и отстреливаясь исподтишка из пистолета графа на крыше кареты, пока отец рвал лошадей, уходя от погони... Его совали непрерывно в самый ад, и никто не знает до сих пор, как они оба выжили, ибо все тайные сотрудники и дипломаты ранга графа уже давно погибли...
- Но, графиня, разве граф не является одним из самых лучших дипломатов и тайных деятелей, – ошеломленно оборвал граф Рихтер, – которого министерство ценит не просто на вес золота и буквально дерется за то, чтоб его выделили хотя бы ненадолго для решения конкретного вопроса? О нем ходят легенды, а лучше дипломата, умеющего улаживать самые трудные и горячие вопросы и останавливать уже начавшиеся конфликты, у нас просто не существует... – растеряно продолжал граф. – Он постоянно нарасхват между ведомствами, и я знаю, что он сам предпочитает выбирать самые трудные и опасные вопросы, не любя тихой жизни?
- Правда? И не король отправил его пройти смертельную пустыню Сахара, когда я была беременна, а они с папой больны?
- Но, мама, – возмутилась я. – Отец один из самых лучших дипломатов и воинов, который может все! Как ты могла подумать, что мы побеждали и брались за самое важное только по прихоти какого-то человека! Ты оскорбляешь нас!! – я вздохнула. – Поверь, мы работали только ради будущего блага Англии, и знали, что делали, и что нам глубоко плевать, кто что на нас затаил! Отец один из крупнейших деятелей, принесших в сотни раз больше Англии, чем даже министерство...
- Да, я, как человек, к которому сходятся все данные и секретарь короля, могу подтвердить, что больше половины всех кризисных и опасных вопросов решились только благодаря графу, – честно сказал граф Рихтер. – И не знаю никого лучшего, чем он...
- И поэтому у него ни одной награды, тогда как у простых его же исполнителей самые высокие, к тому же врученные лично королем...
Но я не слушала ее, взъярившись:
- Думая, что мы победили там, где никто ничего не мог сделать, и обратили врагов на пользу своей страны только потому, что кто-то пытался задвинуть и убить отца, ты оскорбляешь наш подвиг! Плевать мы хотели на... – я прикусила губу и потом продолжила. – Мы делали только так и только как считали нужным для блага будущей Англии, а не чьих-то планов, поверь... И, поверь, я уже давно действую на благо страны так, как считаю нужным... У меня иные планы, и меня совсем не волнуют мелкие политические сплетни или королевские склоки...
- Может, граф предпочитал так неловко оправдываться перед вами, чтоб на него не падала вина, – неловко предположил Рихтер, – что он хочет уйти от жены... – он замялся, – а вы подумали на короля...
Рихтер прикусил язык. Ибо мама выглядела как пантера.
- Вы хотели сказать, что ему не нравилась юная жена, – подозрительно ухмыльнулась она, – на которой он женился как раз в один из своих недолгих приездов? И тогда почему мне за все пятнадцать лет не прислали ни одного приглашения на королевские балы?!? Или приемы, на которых был король! Я была одинокая пария!!!
- Мама! – возмущенно воскликнула я.
- А ты знаешь, что такое лежать одной ночью без сна, зная, что муж и дочь поехали на верную гибель?!? – с невыраженной мукой в глазах накинулась она. И я поняла, почему ее лицо часто напоминало мне мадонну, и вспоминала, как она смотрела на нас, когда мы уезжали, как мне казалось, на очередное приключение. В детстве я смотрела на это как на само собой разумеющееся и не задумывалась.
- И мучаться, мучаться, что с ними, представляя разные ужасы и зная, что позиция безвыходна... – лицо ее было странно напряженным, точно она не могла выдержать горя... – Еще и терзаться, что я сама посылала тебя с графом, тебя, маленькую, может быть еще на худшую участь, чем гибель? Когда это я поседела? – и такая вина и терзание была в ее глазах, что я содрогнулась.
- А причем тут Лу? – недоуменно спросил граф Рихтер.
- Без телохранителей Лу, которых подарил ей китайский император в три года, ее чувства опасности и ее умения организовывать людей отец бы не выжил и года, – странно взглянув на Рихтера, проговорила Мари. – Как это случилось с большинством, назначенным указом короля на ту же должность... Папа отличный дипломат и умеет вести любые переговоры и знает любой этикет, но Лу бесподобный боец, полководец, стратег и тактик... Я только сейчас подумала, как все это странно, – отец побывал по меньшей мере в тысяче самых горячих конфликтов за эти годы... Он решал проблему мгновенно... Но его часто в тот же день отсылали в другой ад...
