Арсений Миронов - Тупик Гуманизма
– Вы забыли предупредить нас за тридцать минут о своем прибытии. Поэтому я отказываю вам в предоставлении запрашиваемого оборудования и других средств, необходимых для проведения расследования. Сегодня вторник, и мы не можем оскорбить божества силовых структур отказом от решительных действий. Необходимо почтить эгидоносную деву Палладу хорошей профессиональной работой. Мы начинаем штурм здания.
– Категорически исключено! – Ведьма энергично рассекла воздух изящной ладонью. – Я чувствую, я вижу, что будут большие жертвы среди личного состава. В доме засел мощнейший генератор параэнергетики. Возможно, это направленный полтергейст. Вы хотите, чтобы на ваших штурмовиков обрушились перекрытия? Чтобы пол вспыхивал у них под ногами?
– Не следует тратить время на бездоказательные версии, – прервал черный дексацентурион. – Это банальный мятеж роботов, в лучшем случае – хайтек-террор. Вам повсюду мерещатся призраки, а там просто сидит дюжина головорезов-антиглобалистов, или банда наркотических эльфов, или боевики Освободительной Армии Антарктиды…
– Хуже, гораздо хуже! В здании смонтировано заклятье, и очень сильное! Возможно, дом проклят и закапсулирован в негативном энергополе! Знаете ли вы, что он построен на месте древних захоронений XX века? А что, если кому-то удалось разбудить души предков, чьи погребальные урны хранились на этом месте во времена древних президентов второй республики?..
– Красивая версия, достойная голливудской экранизации, капитан Медиа Харибда. Но реальность есть менее поэтична, поверьте нашему скорбному опыту. Все гораздо проще, и мертвецы в данном случае категорически ни при чем.
– Так! Вы! Вы не понимаете, – взвизгнула капитан Харибда, лицо ее мгновенно посерело от истерической злобы. – Здесь работает колдун, мощный колдун! Мастер континентального класса! Это чрезвычайное происшествие! Так! Я немедленно связываюсь с великим понтификом храма Гекаты! У меня связи в Совете Шестисот! Вы не понимаете, что говорите! Вы…
…Квестор осторожно приоткрыл дверь и выскользнул наружу. В коридоре было прохладно и гораздо тише, почти не слышен истеричный визг капитана Медии Харибды, рассекаемый краткими контратаками дексацентуриона.
К сожалению, Порфирий недолго наслаждался тишиной. Механический охранник из свиты Черного Эрго, дежуривший в коридоре, обернулся на звук прикрываемой двери – и решительно замигал красными лучиками сканеров:
– Немедленно остановитесь! – Подбежал, клацая по ковру когтистыми подошвами. – Вы находитесь внутри охраняемого периметра! Положите ладони на затылок!
Квестор послушно замер, со вздохом поднимая руки и закладывая их за голову. Жаль, очень жаль. Придется возвращаться в душную «комнату отдыха» и наблюдать за дискуссией Когицио и Присциллы до конца.
– Здравия желаем, сержант Ямайка! – вдруг сказал робот, отступая на шаг. – Идентификация проведена успешно. Какие будут указания?
Квестор мигнул, потом вытаращил глаза на меха, почтительно замершего по стойке «смирно»: титановые локти прижаты к бедрам, подбородок – к блестящему панцирю на груди.
– Повторите, – выдавил из себя Порфирий Литот.
– Идентификация проведена успешно, – робот искривил маслянистую пасть в механической улыбке. – Какие будут указания, сержант Ямайка?
С указаниями была проблема. Квестор минуты полторы не мог понять, что происходит. Робот стоял навытяжку, попеременно мигая искорками на височном модуле прицеливания.
– Продолжайте патрулирование коридора, – наконец промямлил Порфирий и, отлепив повлажневшую спину от стены, ошарашенно двинулся в сторону балюстрады – туда, где мурлыкала музыкальная лестница. Что происходит? Вирус, поражающий психику роботов? Сбой в системе идентификации? Или… правда колдовство?
Он не заметил, как спустился на первый этаж, прошел по лабиринту стеллажей и очутился у выхода из магазина. Здесь дежурила уже знакомая старушка в сапогах на платформе. Едва заметив квестора, она пружинисто вскочила со стула, направляя на Порфирия ствол дальнобойного сканера:
– Стойте! Не двигайтесь! Идет идентификация!
Через миг лицо старушки вытянулось, она приблизила экранчик сканера к бесцветным глазам. Потом перевела удивленный взгляд на Порфирия.
– Здра… Здравия желаю, сержант Ямайка… – прошептала она, обескураженно помаргивая. – Какие будут указания? Прикажете проводить вас на объект?
Яростный мысленный вихрь пронесся в голове сыщика, жаркие рычаги отваги рванулись под сердцем, и он, замирая от наглости, голоса собственного не слыша от кровяного гула в мозгу, скомандовал:
– Да-да, ефрейтор. Проводите-ка меня… на объект!
И пошел, печатая шаг по плитке, грохоча обезумевшим от случайного везения сердцем, вслед за старушкой – в двери, наружу, под хлещущий ветер песчаной бури, в напряженную темноту, застывшую вокруг страшного дома, оцепленного тройным полицейским кольцом.
Старушка-ефрейтор провела его сквозь три периметра, расслабляя переодетых патрульных роботов краткими командами: «Пропустить! Штурмовик на задание!», вовремя подавая нужные радиосигналы снайперам и грамотно обходя заминированные участки детской игровой площадки перед домом. Последние сто метров они преодолели молча, перебегая от одного мусорного бака к другому, пригибаясь и озабоченно косясь на отблески голубого света, чудившиеся в окнах первого этажа.
Наконец, старушка добежала до груды мусора, возвышавшейся напротив черной раззявленной дыры гниющего подъезда. Задыхаясь, обернула серьезное накрашенное лицо:
– Все, дальше мне нельзя. Отсюда – территория объекта. Удачи вам, сержант Ямайка.
И, хлопнув жесткой ладошкой по квесторскому плечу, дружески усмехнулась:
– Да благоволит тебе Минерва, доченька!
Квестор не нашел в себе силы улыбнуться. Он бегло похлопал себя по цифровой длани – штатному устройству, закрепленному на левом запястье, – по карману, в котором тяжело и веско холодел именной «сундук», потом как-то судорожно вздохнул, зачем-то вобрал голову в плечи, пригнулся – и, смешно-суетливо перебирая ножками, побежал вперед, стараясь не думать зачем.
Быть на месте преступления, дышать воздухом преступления, ловить отсветы, тени и сквозняки, слушать скрипы и шорохи, осязать шероховатости и наклонности, понимать соразмерность и соподчиненность объектов – вот главное, в чем всегда нуждался квестор Порфирий Литот. Аксиома Вилтера Фавста, основателя Департамента социально опасных и нетипичных преступлений, гласила: будь там. Будь там, где в ужасе билось сердце жертвы, где полы замараны тенью преступника, где стены видели и помнят все, что произошло. Можно отключиться от компьютерных архивов, можно отказаться от экспертизы и вообще не допрашивать свидетелей. Но побывать на месте преступления необходимо. Квестор это знал, квестор это помнил всегда. Поэтому он ни минуты не сомневался, когда необъяснимая случайность, технический дефект идентификации или чья-то ворожба внезапно заставили окружающих воспринимать его не как Порфирия Литота, а как сержанта Ямайку. Он не сомневался, что рисковать надо.
Мистический сбой сканирующей техники, подлинное наваждение, сбившее с толку людей и роботов, открыли квестору доступ в проклятый дом. Он понимал, что совершает должностное преступление. Но вместе с тем он не мог упустить фантастический шанс. Да, конечно. Он не успеет побывать во всех одиннадцати квартирах, где совершены нападения на жильцов. Не успеет потому, что, во-первых, Черный Эрго вскоре устранит неожиданную помеху в лице капитана Харибды и все-таки начнет штурм, а это значит, что в распоряжении квестора от силы полчаса на собственное расследование внутри здания. Во-вторых, проникновение Порфирия в дом не останется незамеченным для засевших там преступных сил, будь то люди, роботы или призраки. А следовательно, времени и того меньше – ведь даже специально натасканная Ямайка и другие штурмовики не смогли продержаться внутри и десяти минут!
И все же… зайти хотя бы в одну-единственную квартиру… на это можно решиться.
Скользкие, будто в мыле, ступени. Ржавые стонущие перила. Страшно накренившийся карниз, обрывки кровельного металла нависают над головой, как корявая металлическая челюсть. Квестор поднимался по старинным истертым камням, чувствуя, что с каждым шагом силы оставляют его, тело становится ватным, негнущиеся руки и помертвевшие ноги холодеют и мерзко передергиваются от озноба… Еще на подступах к заколдованному зданию появился вдруг странный, гнилой туман, рыхлыми сгустками волочившийся по земле; возле подъезда он сгустился настолько, что квестору казалось, будто движется он по пояс в молоке.
Сквозь туман едва прослеживался желтый свет скрипучего фонаря, болтавшегося над входной дверью. Квестора неприятно поразил сладковатый трупный запах, подмешанный в скользкий воздух, застоявшийся в колодце старинного двора. Удивительная, мертвая тишина непривычно придавила сердце, заныла в ушах. Даже песчаный ветер не проникал сюда, не в силах пробиться сквозь нагромождения технических галерей, отсекавших некогда парадный, а ныне совершенно разложившийся подъезд от внешнего мира. Тлеющий мусор липкими отсветами подсвечивал ржаво-серые стены подворотен, добавляя в пагубный воздух струю тошнотворного дыма. Зловонное дыхание подъезда стало сильнее. Вот уже видно, как мутно поблескивает рукоять входной двери…
