ВЛАДИМИР КОМОВ - ЗАЯЧЬИ УШИ
Загодя составил списочек будущих гостей и показал жене:
— Вроде ассортимент, выражаясь научным языком, рентабельный. С миру по нитке — и я на месте останусь…
Первым Моргулькин позвонил «хозяину» — начальнику межрайонного объединения. Тот помолчал, потом что-то переспросил, но не отказался.
Два зама его тоже пообещали, если будет время, заглянуть, тем более что Моргулькин намекнул о согласии шефа.
Главный технолог и начальник отдела кадров, будто сговорившись, ответили:
— Конечно, юбилеи надо отмечать, и мы заранее поздравляем. Но все же, хоть и не совсем сейчас к месту, выражаем пожелание: «Поворачивайся быстрее, не суетись от безделья и думай почаще».
Слова, правда, не особенно приятные. Но оба все же согласились прийти, когда диспетчер в одно дыхание перечислил всех вышестоящих, получивших приглашение отметить за семейным столом круглые даты…
Вот только непосредственный руководитель— начальник отдела — напрямик рубанул:
— Не пойду я к тебе в гости, Моргулькин! Не обижайся. Лодырь ты многоопытный и пустослов!
Но и его уломал юбиляр: показал список будущих гостей, а против каждой фамилии — жирная галочка.
— Все до единого прибудут! — взволнованно убеждал Моргулькин. — А вы вроде самостийником останетесь и вроде всему руководству некрасиво бросите в лицо: «Плевал я на ваше решение и вашу точку зрения. Никого и ничего не признаю».
— То-то и беда, что от нашей чуткости ты обнаглел, — вздохнул начальник отдела. — Ладно, может, и впрямь после юбилеев одумаешься. Постараюсь…
Вечером Моргулькин доложил обо всем жене, но остался один проблемный вопрос: приглашать счетовода Бочаровского или нет?
— Он нахальный подхалим. Частенько обходит меня, когда я завоевываю доверие руководящих кадров. К тому же завистник и сплетник…
— А вдруг его малость выдвинут? — резонно заметила супруга. — Да и пусть поглядит, кто у тебя на квартире за семейным столом общается. Всем разболтает. Иные побаиваться тебя станут. Да и от зависти Бочаровский вполне может нервное заболевание получить. Дай ему бог!
На том и порешили: пригласил счетовода, а затем, будто невзначай, поведал, кто будет. Тот аж присел на стул, но тут же вскочил и поправил диспетчеру отворот пальто. «Уже действует ассортимент», — мысленно ухмыльнулся Моргулькин.
…Юбилей назначили на субботу, на шесть часов. Но Бочаровский с женой пришли к пяти. Объяснил: «Нижестоящим работникам не положено опаздывать. Да и помогу вам встретить высоких гостей».
Часы пробили шесть, полседьмого, семь… Моргулькин чуть заволновался. Но супруга шепнула на ухо:
— Только мелюзга приходит досрочно. А настоящий гость не спешит…
В восемь и она забеспокоилась — стол давно накрыт, уже и закуски иные поблекли, и горячее перестояло, и пироги «осели».
Моргулькин стал звонить, но ни одного, кроме своего начальника отдела, не застал дома. Да и тот коротко объяснил:
— Извини. Не могу. Занемог.
…А в углу, у телевизора, сидела чета Бочаровских и поблескивала от радости глазами. Счетовод закурил, развалился в кресле и вслух посочувствовал:
Бывает. Так сказать, стечение обстоятельств — и нежданно не тот ассортимент получается. Выражаем сожаление…
Чего заливаете! — перебила Моргулькина. — Сожалеете! Небось, от приятного состояния до потолка подпрыгнуть готовы. Но не больно-то развлекайтесь. К вам на юбилей даже мы не придем! — И, хлопнув дверью, ринулась в спальню.
РАЗБЕРИТЕСЬ ОБЪЕКТИВНО
Даже желчный и пристрастный человек не мог упрекнуть директора районного комбината Тишаева в том, что он напролом выгораживает, защищает или откровенно «вытаскивает» своих многочисленных родственников и приятелей, прочно оседлавших места в торговой сети, коммунальном хозяйстве и в сфере бытового обслуживания.
Нет, такие факты никто, даже при яростном желании, в оборот не пустил.
И впрямь, разве придерешься? Узнав о просчетах, ошибках, а то и о солидных грешках своих подопечных из речей на совещаниях, документов районных организаций, выступлений местной газеты, он обычно приговаривал:
— Правильно, справедливо, своевременно! Главное теперь — сделать необходимые выводы, обеспечить перелом и сберечь кадры! Ибо они — наш багаж, сила и повсеместная опора…
Причем все его подшефные безоговорочно соглашались с претензиями, замечаниями, критикой. Так советовал, учил Тишаев, чтобы не «дойти, упаси райком и райисполком, до оргвыводов».
И когда технологию амортизационного лавирования усекли, Тишаев пустил в ход тонкий, но эффективный резерв. Он начинал деликатно звонить торговым, коммунальным и иным руководителям. Нет, он не уговаривал, не нажимал, не требовал. Наоборот, упорно напоминал, что не хочет вмешиваться, выгораживать, вторгаться в «чужую зону». Подробно разъяснял, что всей душой за критику и самокритику, за требовательность и принципиальность, а в заключение солидно произносил:
— Единственно, о чем прошу, — разберитесь объективно.
— А мы всегда без тенденциозности подходим к кадрам.
— Знаю, уверен на всю шкалу. И все же, во избежание горячности и мероприятий с плеча…
Такой именно диалог происходил, когда сестра Тишаева сорвала подготовку детских учреждений к зиме, племянница проворовалась в сельпо, дядя — завмастерской — календарный месяц пил и не выходил на работу, свояк поставлял очередную партию брака клиентам ателье, а давнишний приятель завалил строительство школы, но зато в срок возвел себе особняк.
И вдруг на сессии райсовета депутаты вслух рассказали обо всех «проказах» тишаевского окружения и его увещеваниях- рекомендациях. А несколько ораторов подробно поведали о «достижениях» комбината, возглавляемого Тихоном Аверьяновичем.
Когда поставили на голосование предложение обсудить на очередной сессии отчет директора райпромкомбината, Тишаев попросил слово:
— Прошу президиум порекомендовать проверяющим разобраться объективно, беспристрастно.
Непременно, — ответил председательствующий. — Без малейших пристрастий, поблажек и скидок!
А ЧЕГО ЖДАТЬ…
Утренняя роса еще держалась, и механизаторы сгрудились у полевого вагончика. На одной из свежевыкрашенных стенок висел прикрепленный «Боевой листок», исписанный корявым почерком.
Невысокий комбайнер с рыжей шевелюрой громко и с настроением читал вслух:
«Товарищи механизаторы, трудовая жатва в полном разгаре. Поэтому потребляйте всякие витамины, а то замечаю, кое-кто недопонимает что к чему.
А медицина передовая объясняет, как пользительны овощи. Они улучшают кровь и варение пищи, добавляют ценные соли в организм, помогают выводить всякие отходы. Они прибавляют сил и бодрости. Сама читала в журнале «Здоровье». А почему же капуста, укроп, петрушка, хрен, репка остаются? Зря, что ли, привожу вам?
Конечно, как и лекарства, каждому определена особая польза от того или иного овоща.
К примеру, комбайнеру Алексею Мучину надо каждый день потреблять морковку, чтобы лучше видел и не допускал брак на косовице…»
— Хватит читать всякую там чепуху. Пошли к машинам, — раздался чей-то голос.
Почему же хватит? И почему чепуха? Из песни слов не выбросишь, — ответил кто-то басом.
— Продолжаю, товарищи слушатели, — солидно проговорил рыжий и еще громче стал читать…
«Водителю Шуваеву полагается каждый божий день кушать чеснок и лук — того и гляди они убьют в его организме сонные микробы, и будет он вовремя поспевать к бункерам с зерном, а не дремать в кабине.
Механик Николай Суровкин тоже зря овощи обходит, оттого, видать, он не всегда расторопный, кой-когда припаздывает с техпомощью.
Ну, а слесарю-электросварщику Потягайлову непременно три раза в день требуется, помимо огурцов, помидоров и тыквы, репку грызть, может, бросит в бутылку заглядывать. Огурцы ни к чему, от них о рассоле и похмелье вспомнит…
В общем, бывает, помимо укрепления здоровья, от витаминов умнеют и совесть новые ростки дает.
Так что прошу не обижать меня и колхоз, активно потреблять не только борщ, мясо, котлеты, кашу, компот, но и разные витамины.
Приятного аппетита, товарищи односельчане.
Повариха второго отряда Нюра».
— Бот тебе и тихая тетя Нюра, врезала на всех скоростях!
— И все без ошибок!
— Что она, должность имеет? И чего это она за чужое дело взялась? И самовольничает, — буркнул слесарь Потягайлов, нуждающийся в трехразовом обеспечении лечебными витаминами.
— Почему чужое? Да и чего ждать, каждый час на счету! — немолодой комбайнер, в видавшей виды гимнастерке, не спеша закурил. — Наше дело общее. Заболел агитатор, редактор стенгазеты в роддом за прибавлением поехал, а партийный секретарь в отставшей бригаде ночную жатву налаживал. Вот наша повариха тетя Нюра и выпустила «Боевой листок». Чтобы печать не простаивала, а мы не халтурили. Справедливый, сознательный она человек! Сварил?
