Антон Толстых - Земляне против политики
— Ваше Величество, вы же сами не хотели быть царём. Теперь вы не хотите хоть как-то облегчить бремя своей власти.
— Я не хотел быть государём, но теперь власть вложена в мои руки, и я обязан, не смотьря ни на что, пользоваться её полнотой ради блага народного. Я не хотел быть самодержавным государём, но я обязан быть им.
— Если вы не хотели быть царём, то вам следует стать президентом. Ясно, Ваше Величество?
— Нет. Вы говорите, у вас император. Причём же здесь президент?
— А он и есть... Короче, царь Владимир воображает себя президентом. Нет, ну вы только представьте себе... царь воображает себя президентом! Это неслыханно! А значит, вы должны предотвратить революцию. Станьте-ка президентом.
— Нет. Их представительский образ правьления таит в себе порочность. Я не имею возможности быть президентом.
— Тогда найдите людей с фамилиями Горбачёв, Ельцин, Путин, Медведев, Миронов, Прохоров, Зюганов, Жириновский, Березовский, Козловский, Циолковский и Ходорковский. А может, даже Сергеевский. И сделайте их всех кандидатами в президенты. Пусть русский народ выберет нужного. А сами отправьтесь на Лазурный берег. Навечно.
— Над этим предложением нужно подумать. Но если подумать, то такая идея пахнет революцией.
Вот и объясняй ему, когда он отлично знает, что у нас царь. Один неосторожный гэг, и теперь всё насмарку.
— Нужно предоставить права простому народу, Ваше Величество. Простой народ тоже имеет право на права и образование. Нужно учиться, учиться, и ещё раз учиться.
— Студенты тоже учились, теперь же они становятся революционерами. Вспомьните слова Екклесиаста: «в многой мудросьти много печали, кто умножает знания, умножает скорбь». Чем меньше уровень образованности простого люда, тем легьче простому люду жить в истине и благочестии.
— Тогда почему вы сами образованны, знаете несколько языков, политэкономию, право?
— Вы не поняли наиглавнейшее. Я император, и я должен быть образованной персоной. А они, простые люди, есть мои верноподданные, и они не должны иметь много знаний, иначе они погубят российскую власть.
— Нам будет трудно открыть ему глаза, — понял Арсен. — Здесь прямо как у Мао Цзедуна: «Нам нужна такая политика, чтобы народ оставался на уровне Гомера Симпсона».
— Вот-вот. Не царь, а единоросс.
— Единоросс? Что-то в этом есть.
Царю Попов сказал так:
— В одном учебнике царскую Россию назвали «могилой народных талантов». Правильно. Вы слышали про Мичурина?
— Такая персона мне неизьвестна.
— В том-то и дело. Мичурин — биолог и селекционер, который выращивает новые растения.
Царь перекрестился и испуганно взглянул на собеседника, не понимая сабж (ну или как это назвать).
— Только Господу нашему по силам создавать расьтения, доселе невиданные. Но даже Он никогда не делал такого, ибо дарьвиновское учение о биологической эволюции есьть ложь. Ясно, что ваш Мичурин — обыкновеннейший шарлатан.
— А о Циолковском вы слышали?
— Тоже слышу вьпервые.
— Он понял, каким образом можно летать в космос.
— В космос летают только персонажи Жюля Верна, что допусьтимо лишь в научных романах. I’m sorry, я совершенно забыл, что англичане, кои именуются «звёздные люди», по-английськи «астромэны», по приказу лорда Салисбери и новейшего секретаря по делам колоний Чамберлэна намереваются осущестьвить колонизацию Геи, из-за невежества и заблуждений своих полагая, будто на Гее обитает часть рода человеческого.
— Нам придётся напомнить, что мы земляне, — заметил Делон.
— У нас двадцать первый век, — продолжил Попов, — и мы отлично знаем последствия консервативности Российской империи. Мы хотим спасти вас и вашу страну от наших украинцев. Вы слышали фразу о том, что если на стене висит ружьё, то оно должно выстрелить. Самодержавие — ружьё. Революция — выстрел.
— Тогда я совершенно справедьливо замечу, что речь шла о театре, а никоим образом не о революции. Как свой аргумент, я приведу слова министра народного просвещения графа Толстого: «Ещё шесьть лет латыни, и вы увидите, как угомонится наша молодёжь». Молодёжь должна думать единстьвенно об учёбе, и тогда революционные стьремьления пройдут мимо неё.
— А вы какому царю следуете, Александру Второму или Третьему? Следуйте Второму и исправляйте его исторические ляпы. Надо исправить ошибки ваших будущих предшественников. Это будет правильно, ведь спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросил Арсен.
— Ваше Величество, вы понимаете, что цари поставили Россию на колени. А как сказал Владимир Путин, Россия может подняться с колен и как следует огреть. Это и произойдёт, если цари ничего не изменят.
Делон хотел объяснить, что огреть может не Россия, а соседняя страна. Но не успел, потому что царь спросил:
— Кто такой Владимир Путин?
— Наш государь.
— Тем не менее, вы сказали, что вами правит династия Медведевых-Путиных.
— Да какая это династия! Эйнастия какая-то.
Царь выгнул бровь.
Попов довольно продолжал:
— Ладно. А хотя бы орфографию вы можете исправить?
— Вы не понимаете её тайный смысл. Чем больше еров, ятей, фит и ижиц, тем трудьнее народу научиться грамоте. А чем меньше народ знает грамоту, тем трудьнее революционерам добиться своего.
— Тогда возьмите вот это.
Россиянин показал «Комсомольскую правду».
— Во-первых, слово «комсомол» означает коммунистический союз молодёжи. Вы ведь не хотите, чтобы в вашей стране существовал коммунистический союз молодёжи? Во-вторых, взгляните на слова Максим, Галкин, в, загс, нам, с и так. Где твердый знак? В смысле, ер?
— Не имею представьления. Я вижу только по отсутствию еров, что газету печатали японские макаки.
— Японские макаки? Вот начнётся русско-японская война, мало не покажется.
За спинами Попова и Делона послышались пыхтение и быстрые громкие шаги. Эти шаги принадлежали не Годзилле (если судить по слышимым звукам) и не Кинг-Конгу (если судить по топоту), а Ленину, который мчался прямо на царя. В руках он держал серп и молот. Агенты встали между царём и Лениным. Тот врезался в живую преграду. Попов выстоял, Делон покачнулся назад, а Ленин отлетел от них и растянулся на полу. Серп и молот лежали рядом с ним.
Городовые окружили Ленина.
— Арестовать! — крикнул тот же самый частный пристав.
— Боже милосьтивый, что означает эта агрессия? — спросил царь.
— Сейчас узнаете! — крикнул Ленин. — Вот это сеrп! А это молот! Символы единой России!
Эраст заморгал.
— Это — символ Единой России?! Чего только не удумают... Америкосы проклятые...
— Кто он такой? — настороженно спросил царь.
— Мы прогрессоры.
— А я Ленин. Буду кrаток.
С одной стороны, он уже свыкся с будущим псевдонимом, а с другой стороны... эти слова кое-что напоминают.
— Правильно, этого маньяка нужно арестовать, — согласился Эраст Петрович с мнением Николая.
Тот ответил:
— Разумеется. Этих двоих хохлов следует подвергнуть аресту.
Глава 13
Сквозь железные решётки
С неба в окна смотрят звёзды…
Ах! В России даже звёзды
Смотрят с неба сквозь решётки…
Уф... Что-то мы слишком растянули описание злоключений неумелых подчинённых. Скоро вы узнаете, какие моральные выводы они сделали. А пока нам пора вернуться к командиру экипажа, она же старший агент.
Засланцы заметили, что им стало не так холодно. Наверно, холодно им было с непривычки. Зато теперь всё налаживается.
Старший агент отправила своему шефу сообщение. Теперь оставалось войти в компанию Дулиттла.
— Будьте добры, идите за мной, — сказал агентам языковед, выведя их из размышлений.
Елена положила термометр обратно в сумочку. Не носить же его всё время в руках.
Так они и пошли. В процессе ходьбы наши современники обогнали Дулиттла. Пришлось ждать, когда он нагонит их. Елена не обратила на это внимания, поскольку интересовало её другое.
— У меня к вам один вопрос.
— Слушаю.
— Почему наши астрономы девяносто лет назад и аппарат, который на вашу планету забросили тридцать лет назад, зафиксировали низкое давление и углекислый газ?
— Ваши астрономы мне неизвестны, но об аппаратах я слышал. О каком именно идёт речь? Их было много, и все не запомнишь. Простите, как вы сказали? Побывал в месте, где низкое давление и углекислый газ?
— Да. Вы уже вспомнили? И что за место?
— Да, очевидно речь идёт о самоходном аппарате, обнаруженном у подножия Фудзиямы.
— Как, у вас есть Фудзияма?
Тут-то и стало ясно, в чём было дело. Женская соображалка всё поняла.
