Павел Зайцев - Увидеть море
- А ты откуда приехал? — резко спрашивает Иван молодого таджика за рулём, злость ещё явно играет в нём и требует выхода.
- Из Таджикистана, брат, — ослепительно улыбается таджик Ване в зеркало заднего вида. — Надо чуть-чуть деньга заработать. Невеста калым надо, вот собираю. У нас строго. Нет денег — нет невеста. Очень нужно деньги.
Откровенность гастарбайтера смягчает Ивана. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы провести параллель между ним и нами, точно также приехавшими в это ритуальное место служения Золотому Тельцу, чтобы хоть как-то заработать на «калым» нашим будущим невестам. Единственная разница в касте, если таджик, крутит баранку, мы гастарбайтерствуем на уровне выше, занося хвосты слугам тех, кто на вершине Пирамиды. Для кого-то повод смотреть на таджика сверху вниз, для меня повод для абстрактной грусти.
- Ну, ты же наркотой торгуешь? Ну, признайся! — предпринимает последнюю попытку воспротивиться харизме молодого филистимлянина Ваня.
- Не-э-э! — возмущенно вскидывает смоляные брови живописный драйвер. — Наркотик? Никогда! У меня брат погиб из-за наркотик! Только честно работай!
- Вот! Молодец! — окончательно размякает мой экзальтированный друг, и меня охватывает подспудное раздражение. Фары выхватывают решётку, окружающую пятиэтажку, где я снимаю квартиру.
- Ну, что, брат, — поворачиваюсь я к шофёру, состроив зловещую морду из своей и без того мрачной рожи. — Спасибо, что подвёз нас бесплатно!
Весёлый таджик мгновенно съеживается и ощетинивается, понимая, что дело принимает нехороший оборот.
- Не, зачем бесплатно? — затравленно посматривает на нас «бомбила», — надо платить…
- Ты что, не понял? — повышаю я голос. — Ты, нам сейчас сам заплатишь, за то, что на нашей земле работаешь!
- Паш, да ладно? — смущенно тянет Иван.
- So, how about you kill him? — гаркаю я в сторону заднего сиденья, не сводя глаз с офигевшего таджика. — You wanted to do it? Well, lets fucking do it! Right now![8]
На секунду в кабине становится тихо.
Только слышно, как тикает датчик аварийной остановки.
Таксист и Ваня молча таращатся на меня круглыми глазами, раскрыв рты, как два совенка в ожидании жирного червячка. Естественно, никого Иван убивать не собирается. Но я не удержался от того, чтобы продемонстрировать разницу между словом и делом.
Слабый человек хуже всех. Каким бы он не был тебе другом — в критическую минуту предаст. Потому что слаб. Потому что не справится со страхом и болью.
И самый верный признак слабости — это когда человек начинает врать себе. Хуже нет ничего. Ты можешь что угодно врать другому, в глубине души ты будешь знать, что врешь. И это позволит тебе держаться верного курса по внутреннему компасу. Этот компас безошибочно скажет, что хорошо и что плохо. Но если слишком сильно отклонится от этого внутреннего курса, а вернуться на него силы воли не хватает, можно начать врать самому себе. Научиться оправдывать любой свой дурной поступок, любую слабость. И это конец — доверять тебе уже больше нельзя, как нельзя доверять наркоману.
В последнее время я часто встречаю таких людей. Слишком часто.
И я не хочу, чтобы мой друг стал таким, поэтому сейчас в машине таджика висит эта дурацкая пауза.
- Не боись, брат! Шутим мы, вот твои деньги, — перехожу я на русский язык, доставая бумажник из потертой кожаной сумки.
- Триста писят, — шепчет внезапно охрипший гость столицы.
Я кладу пятисотрублёвую купюру на приборную доску и, путаясь в перекрученном ремне безопасности, выбираюсь на улицу. У двери меня нагоняет Ваня.
- Ты что? — удивленно спрашивает он. — Зачем так много ему дал?
Сокрушенно качаю головой и, набрав код, тяну дверь на себя.
* * *Вернувшись домой после ночного трипа, мы закончили вчерашний вечер бутылкой коньяка. Это было уже лишним, поэтому утро встретило недетским похмельем.
Поморщившись от жестокой головной боли, я пошарил рукой по засыпанному всяким дерьмом столу…
После Америки, я стал употреблять слово «дерьмо» очень часто. Подцепил от американского «shit». Там, в Америке, это слово сродни слову «штука» в русском языке. Типа мы говорим: «Классная штука!», а американцы, особенно те, которые афро, сказали бы «Классное дерьмо!»
Помнится, чуть не попал в неприятности. Пересекся на пьянке во Флориде с командой российских кикбоксеров. И в перерыве между «дринкингом» мы вышли покурить на «тэррас» с самым их главным чемпионом.
- Паша, охрененно ты «Балладу о Любви» спел! — расчувствовавшись, заявил он. — Если бы ты знал, как я уважаю Высоцкого! Высоцкий и Есенин — это самое лучшее в русской культуре!
Голова у него была очень большая, красная и квадратная. Редкие белесые волосики ежиком, глаза навыкате и китайские ролексы на запястье дополняли образ «конкретного пацана» на отдыхе. Я и сам люблю Высоцкого, но мне стало немного неприятно, что мы с этим быдловатым малым оказались в одном фан-клубе.
- Точно, чувак, — сказал я. — Я сам всякое такое дерьмо обожаю.
После этих слов мастер кикбоксинга раздулся, как рыба-фугу, и сделался ещё более багровым.
- За такие слова, другого я бы уложил на месте, — зло выдохнул он, и неуловимо крутанувшись вокруг своей оси, впечатал новенький кроссовок в кирпичную стену, чуть левее моего уха.
Задел его такой оборот речи.
…и обнаружил там бутылку Аква Минерале с газом. Тёплая, как блондинка на пляже, она, тем не менее, всё ещё была способна утолить жажду.
После стандартных утренних ритуалов жизнь вернулась в молодые тела, но головы ещё были свободны от планов. Открыв сайт знакомств, я читал пришедшие за ночь сообщения от девушек, а Ваня бродил по квартире с бутылкой минералки и постанывал, как призрак из графского замка.
- Я тут оказывается вчера свидание забил с девушкой, — поделился я результатами сетевого улова. — Через четыре часа на Курской. Может сходить?
Немедленно стряхнув с себя страдальческий вид, Ваня припрыгал к компьютеру.
- Где? Покажи! Уау! Ты чо? Конечно, соглашайся, такая лапа! — Ваня плотоядно зачмокал губами и засопел, разглядывая фото стройной брюнетки с внешностью фотомодели.
- Пошли со мной? — неожиданно предложил я ему.
- Ага. Скажешь: это мой второй пилот? — саркастически хмыкнул Ваня.
- Да, не. Зачем? Попрошу подругу захватить, — пояснил я.
- О! Давай, конечно! Звони! — обрадовался любвеобильный помощник юриста.
После короткого телефонного звонка, во время которого Ваня скакал вокруг меня, корча немые гримасы и совершая пошлые телодвижения, чуть не заставив меня рассмеяться в паре неподходящих мест, договоренность была достигнута. К моей радости Оля, так звали девушку, сама предложила двойное свидание.
- У тебя нет ли там случайно друга, которого можно пригласить, — извиняющимся тоном спросила она, а то подруга тут в гостях, не хочется бросать её.
- Друга пригласить? Ну, не знаю… — после этих слов Иван задергался ещё сильнее, тыкая себя в грудь двумя указательными пальцами.
- Ага, хорошо. Попробую найти кого-нибудь, — на этих словах мим в белых трусиках и черных носках картинно рухнул на колени, воздевая руки к пыльной люстре.
- Ну, что, мой националистический друг, — весело провозгласил я, закончив разговор, — мы идём на двойное свидание.
- Урааа! Секс! — радостно завопил Ваня, но тут же погрустнел. — Блин, Паша, мне так стыдно, что я вчера размяк с этим таджиком. Но вот сегодня…
- Так, блин, заканчивай эту ахинею, — начал злиться я. — Реально запарил уже.
- Ну, ладно-ладно, — примирительно пробурчал он. — Пошли лучше поедим куда-нить.
Пользуясь, тем, что мы ночевали у меня дома, перед выходом я переоделся в свежую одежду и выглядел, в общем, более или менее нормально за исключением красных глаз и изрядной щетины. Ловелас номер два был в состоянии похуже. На Ване были мятые, как будто их всю ночь жевала корова, светлые льняные брюки и такого же вида рубашка. Грязные волосы и опухшее лицо говорили о бурной ночи.
- Может душ принять и побриться? — он задумчиво поскреб заросщий щетиной подбородок, — как-то стыдно в таком виде показываться.
- Я тя умоляю, — ухватив друга за округлые бока, я мягко, но настойчиво подтолкнул его к двери.
* * *- Па-аш, — Ваня откусил огромный кус «разорви-лицо-гамбургера» и силился прожевать его, не прекращая светскую беседу. — Что за херня? Объясни мне. Я постоянно на сайте знакомств зависаю, но мне почти не отвечает никто, а ты за одну ночь столько телефонов нацеплял?
- Элементарно, Ватсон, — невозмутимо ответил я, — ты лишь один из вереницы серых лиц, а я красив, как бог Аполлон, возвышеннен, как Икар…
- Очень смешно, «Икар», — скривился Ваня, — ты хотел сказать, как гоблин? Не, я тебя серьезно спрашиваю.
- Ладно, уговорил — открою тебе «тайну волшебного послания». Можешь записывать.
