Люда Тимурида - Моя профессия ураган
Двойные ножницы не подпрыгивая. Его собственный рывок стал его смертью — я сделала так!
Я ахнула, а только потом сообразила, что я наделала.
— О Боже! — сказала я, обречено поворачиваясь к толстенькому лекарю, хватая воздух, и дрожа. — Я не хотела, слово чести, я не хотела!
Я даже боялась туда смотреть, уверенная, что он мертв.
— Я совсем… не х-хотела убивать вашего друга… — я через силу глотнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Ничего! — успокаивающе махнул рукой лекарь. — С ним, наверное, и не то случалось…
Я б не сказала, что его неловкие попытки утешить, меня успокоили…
Глава 39
Где-то минуту постояв так в растерянности возле лежащего тэйвонту, я механически начала оправлять одежду в зеркале и подкрашиваться.
— И что ж ты не хотела? — спросил тот же голос сзади меня, в то время когда меня захватили в захват так, чтоб я не могла повернуться. Меня всю передернуло от боли в избитом стрелами сквозь аэнский плащ Радома теле. Но я не замечала этого.
— Жив!?! — облегченно спросила я. Если б могла, я б ухватилась за сердце от радости. Я обернулась лицом к его лицу. — А то я уже боялась, лекарь, что я тебя убила… — я весело блестела глазами.
— Ну и гибкость! — удивленно сказал он, с шумом вдыхая запах. — Радом давно приехал? И почему он не показывается? И как не стыдно такой большой залазить до сих пор к нему на руки?
— Он… я… — покраснев, я попыталась вырваться, поняв, что меня принимают явно не за ту. Но было слишком больно от боли в спине, хоть я привыкла терпеть. Потому вырваться, если честно, я не могла, не переступив через себя.
— Он… не хочет, чтоб об этом знали… — наконец довольно правдоподобно соврала я и покраснела уже как рак.
— Мне самому снять одежду, или ты наконец разденешься! — вдруг хмуро сказал он, рассматривая меня в упор. Я недовольно задергалась, явно не желая и не понимая, чего он хочет.
— Пусти, лекарь!
— А ты вообще умеешь слушаться? — не обращая внимания, хмуро спросил он.
— Теоретически, — честно призналась я, не поняв, что сказала. А потом закусила губу, поняв, в каком двусмысленном положении я нахожусь. — Пусти!
— Я в тебе ошибался! — задумчиво сказал он, заглядывая в лицо. — Донесениям
Ринки явно доверять нельзя… Ты настоящая Властительница… и при этом невыдержанная… — злорадно добавил тэйвонту, явно чтоб ущемить меня. Ибо это явно не похвала. — И они явно скрывали это, чтоб не было препятствий для тебя получить власть… Только слишком уж перестарались изобразить тебя пай-девочкой!
— Если ты меня сейчас не отпустишь, клянусь, Радом оторвет тебе голову, — начиная злиться, пообещала я.
Он отпустил меня. Я начала лихорадочно поправлять одежду одной рукой.
— Не понимаю, почему я тебя не убила, лекарь? — злобно сообщила я. — Я убивала и за меньшее.
— Охотно верю, — неожиданно легко согласился он. — А кто покрывал твои забавы?
Прятал трупы? Ринки?
Я пожала плечами. А потом злобно фыркнула, когда до меня дошло.
— Я сама отвечаю за свои поступки и уже не маленькая!
— Это видно! Впрочем, труп можно спрятать и самой… Я проверю все убийства за последнее время… — задумчиво сказал он. — Понятно, почему отец не хотел передавать тебе власть… Томная девочка!!! — хмыкнул он. — Кстати, если ты думаешь продолжать вешаться на Радома, бегая за ним, как собачка, то лучше тебе пораньше разочароваться. Если б ты знала, какое количество женщин виснет на нем, ты бы поняла, что это абсолютно безнадежно. После гибели Эльфа я не видел, чтобы кто-то привлек его внимание. Вон Шоа с детства за ним бегает, и хоть бы что…
— Драная кошка! — не выдержала и вспылила я. — Милочка! — перекривила, передразнивая Шоа, ее слова я.
Вокруг засмеялись. Засмеялся не только лекарь, но и та тэйвонтуэ, которую я уже видела.
— Точно! — сказала она. — Ты так сказала, что я уже подумала, что она внезапно приехала. У тебя талант, если ты могла обмануть тэйвонтуэ… — восторженно сказала она.
Толстенький что-то сказал, показывая пальцем на мою вторую руку.
— Так ты покажешь вторую руку и спину? — рявкнул высокий.
Я затравленно отступила назад.
— Попробуйте только тронуть меня! — озираясь по сторонам, дрожа, выдохнула я.
Я плохо понимала — почему они так себя ведут?
— Я что, тебя уговаривать должен? — рыча, рявкнул старший доктор, все же ухватив меня за здоровую руку. Тэйвонтуэ отвернула голову.
— Как ты смеешь, мерзавец! — я чуть не зарыдала от унижения. — Я не знаю, что я с тобой сделаю! Радом, где ты! — горько прошептала я. — Меня обидели!!
Лекарь освободил от одежды мою вторую руку, вытянул ее… и тут сдавленно ахнул. Потому что обнаружил на этой самой руке перстень, сунув его себе прямо себе под нос… Грач! Он, видно, только тут заметил перстень на моей руке. И, конечно, его словно по голове ударили:
— О Боже! — сказал он, схватившись за сердце. Я удивилась его реакции, но вспомнила, что он куда-то выходил, когда был кончен приговоренный. А сейчас он не отрывал от колечка глаз. Он попробовал коснуться перстня рукой, но рука его безжизненно повисла, как парализованная, даже толком не дотянувшись.
— Такие вещи носятся с младенчества, Карен, — заинтересованно сказала тэйвонтуэ, с вниманием наблюдавшая за нами. — Иначе обычный человек не может их коснуться. Она, наверное, привыкала к нему с младенчества. Они знали, чего хотели!
— Радом знает, что у тебя этот перстень? — хмуро спросил этот высокий лекарь.
— Так, значит, он был у вас в Семье все время, а мы не верили слухам… Даже мои тэйвонту не знали, у кого теперь Знак верховной власти!!!
— Какая вам разница лекарь! — надменно проговорила я. — И немедленно пустите меня! И вообще, почему вы знаете тэйвонту?!? — подозрительно спросила я.
— А потому что я не аэнец, Аниа! — рявкнул он, оборачивая ко мне лицо. — Я тэйвонту! И Ринки все-таки прав, что ты тетеря, если ты за целый час этого не заметила! Лекарь вот!
— Что??? — я с ужасом отшатнулась, пытаясь больной рукой нащупать арбалетик. -
Как? И почему? Здесь?!? — я пыталась отступить в стенку, злясь на саму себя.
— А потому что ты по-прежнему такая же ненаблюдательная и не смогла узнать меня, хоть не видела меня всего шесть лет, — вкрадчиво сказал он. — Я же тебя тренировал и ни сколько не изменился! Хотя стреляешь ты отлично… И дерешься неплохо… Лучше, чем я думал, — смущенно добавил он, покраснев. — Но в остальном, — катастрофа…
Лекарь опять затараторил и попросил у меня прощения и разрешения посмотреть руки.
— Пусть он отвернется. Ничего я перед ним делать не буду! — хмуро выпалила я, показывая на рослого хулигана.
— Если я ее отпущу, она может меня убить, — справедливо заметил тот, — и никто ее не осудит… Я могу снять ее одежду не глядя, на ощупь, — предложил, по его мнению, "компромисс" он.
Стоящая и наблюдающая за мной тэйвонтуэ подавилась от смеха.
— Вы наглец! — выдохнула я.
— Меня зовут Карен! — поправил меня тэйвонту.
— Мне на это глубоко наплевать! — сказала я. А потом меня озарило: — Вы со мной заигрываете! Вы ревнуете к Радому, как Шоа!
Тот только хмыкнул.
— Я бы и рад — чтоб избежать твоей ненужной боли от расставаний с Радомом. Он, кстати, по слухам, потерял голову! Было бы неплохо, чтоб ты увлеклась мной…
— Тогда тебя убьют ее тэйвонту! — это ухмыльнулась тэйвонтуэ, обобщив сразу оба его предложения — во-первых, чтоб с меня сняли одежду, а во-вторых, чтоб я в него "втюрилась"!
— Это лучше, чем если она сдохнет, — тогда ее отец лишит меня чести, — огрызнулся он. — Ты бы видела, во что превратилась ее рука — она почернела от и-цэра-яда, а она даже не приняла противоядия. Вот, погляди, что мы вытащили только из одной ее правой руки! — он кинул тэйвонтуэ три стрелки, вытащенные у меня из руки.
— Ах! — у нее рот раскрылся. — Они же разных… — она подозрительно замолкла.
Сколько она за сегодня убила? — потребовала она.
— Откуда я знаю! — гневно ответил тэйвонту. — Спроси у ее идиотов, которые сумасшедшую выпустили гулять без охраны и врача… Еще немного, и она будет невменяема как Та…
Лекарь опять залопотал что-то свое, показывая рукой на мою вторую руку…
— Аниа, — ласково сказал бывший "аэнец", будто обращался к маленькому ребенку,
— дай нам осмотреть тебя…
— Я крестьянка хохотушка! — почему-то нелепо уперлась я. — И я ухожу! И я хорошо себя чувствую, — почему-то я против воли зевнула.
— Хохотушка! — так же терпеливо продолжал он. — Ты действительно талантлива! — подсластил он пилюлю. Если б я не уловил твой запах и запах Радома, я даже в это бы поверил, так хорошо ты замаскировалась… Пять балов! Хоть я тебя и не видел шесть лет, но ты потрясающе маскируешься… — он явно льстил, а у меня слипались глаза.
