Стас Иванов - Вестник Хаоса
Бабиски хитро прищурился.
— И вот чем же этот человек так важен для вас, а, князь?
Проклятый старик, выругался про себя Нидза, что-то да заподозрил. И если он поймет, что его пленник — отрицающий эксполюс иномирец, будут проблемы. Большие. Старик обязательно воспользуется его способностью, чтобы избавиться от всех своих врагов. И с его помощью без труда сможет добыть запретные заклинания лесных.
Сложив знак-якорь, Нидза запустил в ложное пространство руку и вытащил свою трость.
— Что вы задумали, князь? — насторожился Бабиски, отходя от первородного и знаком приказывая двум арбалетчикам изготовиться.
Перехватив трость за заостренный конец-ручку, Нидза сообщил:
— Пока не стало слишком поздно, я избавлю вашу страну от угрозы.
Однако было уже слишком поздно.
Шок от нетривиального окончания путешествия в бочке и неожиданной попытки гигантского цветка слопать его уже прошел, к телу вернулась способность двигаться, и Егор, заметив Нидзу в компании какого-то важного старика-горного, понял, что попал. Неизвестно, что творилось на крыше, но было ясно, что ничего хорошего. Все опять пошло не по плану и нужно было срочно сваливать. А для этого имелась всего одна возможность. Причем довольно удобная.
Пока всеобщее внимание было приковано к первородному, сидящий Егор подобрал под себя ноги, осторожно протянул руку к кинжалу — и, схватив его, рванул к пятящемуся от Нидзы старику. В два прыжка преодолев разделяющее их расстояние, он схватил старика за ворот мантии и приставил кинжал к его горлу.
— Никому не двигаться! — подражая киношным злодеям, крикнул он. — У меня заложник! Всем бросить оружие и поднять руки вверх!
— Зачем нам поднимать руки? — удивился Нидза.
— Я сказал: бросить оружие и поднять руки! — повторил Егор. — Или деду конец!
Йодер покосился на двух арбалетчиков, державших одновременно по два арбалета и стоящих позади Егора, и кивнул:
— Выполняйте.
Пожав плечами, стражники бросили арбалеты. Которые, упав на спусковой рычаг, тут же разрядились.
Две стрелы улетели в никуда. Третья попала в пятку слуге, который, истошно завопив, схватившись за стопу, попрыгал в сторону лестницы. Четвертый арбалет, прежде чем выстрелить, чуть подскочил, и его стрела, жужжа, пролетела в сантиметре от бедра Егора и вонзилась аккурат в ягодицу Бабиски.
Егор не сразу понял, почему старик вдруг задергался и завизжал, но, сообразив, смекнул, что у него появился прекрасный инструмент для контроля за поведением заложника и схватился за древко торчащей из его задницы стрелы.
Позади Нидзы перила парапета обвил язык растения, которое к тому моменту успело подняться по стене, как гусеница, попеременно цепляясь за нее то пастью, то зазубренными корнями.
Часть башенки обрушилась, из груды камней вырос Сквот. Заметив чужака, держащего кинжал у горла князя, дух взревел: «Отец!», и, замахиваясь кулаком, сотрясая шагами крышу, помчался на выручку старику.
— Что за нафиг? — вылупился на несущегося на него каменного великана Егор.
Понимая, что дух вот-вот коснется иномирца и тут же прознает про его способность, Нидза чертыхнулся и, усилив тело, прыгнул наперерез Сквоту. Прыжок получился что надо — длинной метров в двадцать. Пролетев перед бегущим духом, первородный одним ударом трости раздробил ему колено. Едва коснувшись крыши, поврежденная нога сломалась под весом тела великана. Кувыркаясь, Сквот прокатился по крыше, оставляя на ней глубокие царапины и кроша камни. Остановившись, дух сел, удивленно произнес: «Сквот?» — затем вонзил пальцы в гранитную плиту, вырвал ее и придела на место оторванной по колено ноги.
— Ни-идза-а!!! — проревел Сквот, поднимаясь и разворачиваясь к первородному. — У-убью-ю!
Подтянувшись на языке, хищное растение, изогнувшись, вцепилось корнями в парапет и перекинуло бутон через перелила. Кувыркнувшись будто бы через голову, оно вцепилось корнями в плиты, встало, раскрыло пасть и застрекотало, разведывая обстановку. Ближе всего оказался Йодер: язык выстрели в его сторону и обвил горло и туловище капитана. Растение попыталось подтянуть добычу к себе, но не смогло — слуга и двое стражников пришли капитану на выручку и сами принялись тянуть его на себя. Получилась игра в перетягивание каната, вот только в роли каната выступал горный из плоти и крови. Пока его не порвали или не придушили, Йодер нацелили на растение палец и прошептал заклинание. Вырвавшаяся из руки молния насквозь прошила бутон растения, и то завалилось на бок, чуть ослабив хватку языка. Просипев что-то нечленораздельное, горный вновь прошептал заклинание, и прошитое второй молнией растение забилось в конвульсиях, извиваясь и хлопая лепестками пасти. Расстаться с добычей, однако, оно не пожелало и даже перед смертью продолжило тянуть ее к себе.
Пока Егор пытался разобраться в творящемся вокруг него хаосе, что-то крайне острое больно впилось ему в икроножную мышцу. А спустя мгновение по ней, раздирая брюки и кожу, замолотили маленькие коготки.
Зашипев, Егор вывернул голову и увидел странного кота, с усердием пытающегося освежевать ему ногу.
— Брысь! — крикнул он и пинком отправил кошака подальше.
Проскользив по крыше, кот вскочил на лапы, выгнул спину дугой, встопорщив иголки, и зашипел.
— Пшел вон! — пшыкнул на кошака Егор, и тот, казалось подчинился. Продолжая шипеть, кот развернулся задницей, глянул назад — и в лицо вдруг Егора вонзилась сотня тонких иголок длинной сантиметров десять.
Не ожидавший подобной подлости от внешне безобидного котика Егор завопил, выронил кинжал, сгреб несколько иголок и попытался выдернуть их. Не тут-то было. Иголки оказались с крючками, и, дернув слишком сильно, Егор чуть не вырвал вместе с ними свое лицо. Завопив еще громче, сам того не замечая, он задергал древко стрелы, причиняя Бабиски невыносимую боль. Вскрикнув, старик упал на четвереньки и принялся мотать головой с открытым в беззвучном крике ртом.
В этот самый момент на крышу в сопровождении стражников и магов поднялись Камия с Замбагой. От увиденного абсолютно все впали в ступор, ибо на крыше творилось форменное безумие, больше всего напоминающее дискотеку в дурдоме: Нидза колотил тростью груду камней, не давая Сквоту создать из них себе тело, в конвульсиях бился гигантский фиолетовый цветок, трое мужчин держали полу-задушенного, обмякшего Йодера, которого все еще пытался утянуть цветок; мимо них с пяткой в стреле пропрыгал слуга-горный. Но венцом всего было другое — вопя от боли, Егор пытался вырвать из лица иголки, тем самым причиняя себе еще больше страданий, а перед ним на четвереньках стоял и мотал головой князь Бабиски, из задницы которого торчала стрела, а по щекам текли слезы. При этом человек держался за стрелу, и создавалось впечатление, что один, как на поводке, выгуливает второго.
Впрочем, садомазохистская ролевая игра не продлилась долго. Когда достаточное количество яда из иголок достигло мозга человека, сознание того отключилось. Мгновенно. Будто кто-то щелкнул переключателем. Не успев толком удивиться, Егор мешком рухнул на гранитные плитки крыши.
Глава 41
— Откройте! — донесся сквозь тьму крик Камии. В звонком голосе прозвучали истеричные нотки. — Кто-нибудь, ну, пожалуйста, откройте! Мне нужно поговорить с вами!
Разлепив веки, Егор резко сел, и голову тут же пронзила острая игла боли.
— Очнулся, — констатировал Йодер. Горный сидел рядом, прислонившись спиной к стене, вытянув ноги, и отрешенно пялился в устланный соломой пол. Он выглядел точь-в-точь как смирившийся со своей судьбой висельник.
— Где я? — прохрипел пересохшими губами Егор.
— Оглядись, — апатично предложил Йодер.
Комната без окон освещалась лишь одной свечой, стоявшей на закрепленной на стене полке, и, судя по всему, была тюремной камерой — шагов десять на десять, с низким, едва разогнуться, потолком и облицовывающими все поверхности шершавыми, грубо обработанными булыжниками разных форм и размеров. На стенах были заметны потеки влаги, от соломы на полу тянуло гнилью, воздух был спертым и сырым.
В камере находилось пятеро — сам Егор, Йодер, барабанящая по здоровенной двухстворчатой ржавой двери Камия, Замбага и один из арбалетчиков — мужчина-горный средних лет с простецким, широким лицом, не обремененным печатью интеллекта, и прической под горшок. Первородный стоял перед ним на коленях и, заметно нервничая, объяснял:
— Давай же, это просто. Все демоны могут видеть эксполюс. Просто сконцентрируйся и напряги зрение.
Горный кивал, делал вид, что понимает, и с усилием тужился.
— Напрягай зрение, а не тело! — прикрикнул на него Замбага.
— Я стараюсь, — жалобно пролепетал стражник.
— Старайся лучше! Или мы все умрем!
