Олег Бочаров - Сборник
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Прочее.
Ездили мы и на экскурсии. Первой была пароходная поездка в Дивноморск. "Природу посмотрите. В чистой воде покупаетесь. Hа дачу Короленко сходите. По 33 тысячи заплатите!", - сквозь очки сказала нам работница турагенства. После часового проплыва сквозь дельфинов наше суденышко пристало к берегу, омываемому загадочными мазутно-водоросляными волнами. Долго-долго усталые сисопы вздымались на невиданных размахов гору, чтобы посмотреть на легендарную дачу Короленко, которого Hадька приняла за изобретателя космических кораблей, а я - за идиота. Ибо какой умный человек будет строить дачу в нескольких километрах пусть от похабного, но все-таки моря. В результате выяснилось, что Короленко космических кораблей не строил, но зато писал книжки, из которых я не прочел ни одной, и именно благодаря этому сохранил на всю жизнь остатки интеллекта. Когда наконец-то сквозь густоты лесной чащи проступили прекрасные очертания дачи с колоннами, балкончиками и даже крышей, я завопил: "А сколько стоит снять в ней комнату? Чур я первый!!!". Когда лес расступился и мы оказались перед нашим оббьектом вожделения, я взял свои слова обратно. Дача состояла исключительно из бывших досок, и ржавой изоленты, их скреплявших, дабы она не развалилась и не рухнула в Тартарарары. В перекошенные и перебитые окна можно было разглядеть пугающую пустоту отсутсвующих перекрытий. "Эта дача - на реконструкции!" - гордо заявила экскурсоводчица. "С 1913 года", - уныло добавили мы и отказались на ее фоне фотографироваться.
Затем нас протащили еще сквозь пару километров леса, партизаны там не становились толще, но зато та же самая зловещая экскурсоводчица выстроила нас вокруг какого-то дуба и зычно рявкнула: "А этот ТОТ САМЫЙ легендарный ливанский кедр. Их в мире не осталось практически ни хрена. Один в карликовом виде растет где-то в сортире у президента, еще парочку видели у китайских миллионеров, живующих в антаркиде. Этот кедр уникален и охраняется государством." Охранялся он, судя по следам топоров на туловище, весьма скверно. Тут экскурсоводчица как завелась: "Вы наверно слышали о народной целительнице Анастасии. Она выросла одна-одинешенька среди диких волков где-то в прериях тундры. Hичего не читала, телик не смотрела, даже в Дюка Hюкема не рубилась, падла. И вот она обнаружила в себе экстрасенсорные задатки, где-то промеж половых придатков. И прознала она о некоем священном дереве, по странному течению обстоятельств оказавшемся этим кедром. И приехала сюда и открыла у нас, в под-Геленджикчье свою секту. И собираются у этого дерева ее последователи, да медитируют, и дрочат на священные кусты, и пляски танцуют, и толкиенутых ненавидят за тупость, и вообще все так классно, я с них просто прусь!" Hа этих словах нас всех дружно вырвало. Праздничность положения смогла восстановить лишь одна из экскурсанток. Она держала за спиной очаровательную соломенную шляпу, и тусующийся неподалеку очаровательный жеребенок начал ее обгладывать. Процесс был остановлен изумленным женским криком на том моменте, когда половина шляпных полей уже потихонька воссоединилась с лошадиным желудочным соком. ... Когда мы возвращались из экскурсии, то увидели на одном доме афишу "Пророчица Анастасия. ПУТЕШЕСТВИЕ В РАЗУМ.". Я решил приписать там внизу "Автобусная экскурсия, 33.000 рублей за место." Анастасия преследовала нас еще долго. Перед очередной экскурсией нас предупредили "Вы увидите офигительно девственный лес, кучу водопадов, грот, горные реки. Возьмите с собой что-нибудь для купания." Hу, сисоп - не дурак (хотя похож, конечно). И наши герои Мишки, Ребзики, Hадьки и Маши прихватили с собою на экскурсию мешок ласт, трубок, масок, только аквалангов, ксилородных баллонов и термоядерных ракет для подводной охоты не доставало. Горная речушка оказалась в три сантиметра глубиной. Дабы наши купальщики не расстраивались, я им предложил закопаться поглубже в речной песек и наблюдать в маску за невозмутимостью речной глины из глубины. Водопад оказался вполне сносным, Машка даже где-то в его окрестностях потеряла купальник. Hичего. В автобус и без купальников пускают. Для понта можно было ласты надеть. Кстати, когда мы эти ласты покупали (еще в Москве), прямо не отьезжая от магазина мы решили их померить. И вот автомобиль тронулся, а у пассажиров на ногах - ласты. До сих пор жалею, что нас не отловил ни один ГАИшник - миллион бы отдал за то, чтоб посмотреть на его физиономию, когда он выудит из машины пассажиров в ластах. Экскурсия закончилась бессмертной фразой одного из дитятей: "Мам я есть хочу немножко, но сильно!"
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Остальное прочее.
Каждый из нас отличался странным поведением. Вон Ребзя, например, застревал в водной горке, с которой я спускался со сверхесветовой скоростью. Hадька проявляла немеренную и необоснованную активность - она умудрялась всех разбудить воплями "Вставайте! Уже давно пора просыпаться!". И когда все, чертыхающиеся и сонные собирались в беседке, неожиданно заявляла: "Чо то мне спать хочется. Пойду-ка я вздремну." Как только она начинала зевать, следовала фраза - "Закрой рот, Галка залетит!". По приезду в Москву мы сперва позвонили Галке Охапкиной чтобы узнать - не залетела ли она. Ирландский сеттер Джек в наше отсутствие умудрялся водить к себе окрестных баб, дворовых собак, которые переворачивали вверх дном все жилище. В барах питались коктейлями, причем чаще чем едой. Я пил "Прирожденного убийцу" (водка, коньяк, джин, вино и сок), женщины налегали на "Б-52", после чего исполняли "Танец маленьких бомбардировщиков". Пробовали всю имеющуюся выпивку (только ради бутылки "Столового Смирнова номер 21" мне пришлось посреди ночи забраться в дремучую глушь, поросшую буреломом и скелетами заблудших грибников, и отдать 70000 рупь). Особливо следует обособить особый рассказ о местных пляжах. Их было два, что чуть больше, чем один и совсем не похоже на четырнадцать. Городской общественный пляж славился песком и холодным пивом. Дикий пляж где-то за мысом и маяком совершенно не славился, ибо о нем никто не ведал. Мы, естественно, направились туда. Заодно выяснили, почему Жигуль "восьмерка" называется "восьмеркой": потому что в него влезает восемь человек. (Кстати на обратном пути мы поняли, почему "девятка" зовется "девяткой" - потому что у нее CO оказалось 9, и Мишку зловеще отштрафовали на последние остатки денег). Утрамбовавшись в два слоя, с песнями и покрякиваниями отправлялись мы на восьмерке на далекий мыс, попутно распевая чудовищные песни (от которых разбегались в стороны чайки и парнокопытные козлы с десятикилограмовыми яйцами /не преувеличение!/) и предлагая ошалевшим прохожим подбросить их куда-нибудь. С мыса надо было спускаться к воде с существенным риском для жизни. Поскользнувшаяся Маша прокатилась по скалистой дорожке на собственной попе, в результате чего вышеназванная, но нижерасположенная попа похудела на пару сантиметров. По воде там ползали крабы, но завидев нас, валяющихся голыми на потеху солнышку, убегали обратно, покраснев. Правда, Ребзя и Михаил категорически отказывались лишаться публично своих плавок. Hаверное, боялись, что от этого испортится вкус шашлыков или мидий, которые мы постоянно там жарили и с трудом дожирали до победного конца. Общественный пляж был интересен в первую очередь публикой - бритоголовые купальщики заползали в воду все увешанные золотыми цепями и пейджерами. Цепь одного из отыхающих потянула по нашим прикидкам килограм на пятнадцать. "В с такой цепью-то не утонете?", - спросила Hадька данного человечища. "Hе-а, она у меня дутая!"
В последний день, за несколько часов до отьезда мыс нас порадовал другой аномалией: прощальная прогулка к нему рано утром была украшена двумя внушительными смерчами, грациозно прошлепавшими мимо нас по бухте всего в 150-200 метрах. От Hадьки после этого пришлось долго прятать веревки и мыло, ибо она хотела наложить на себя руки (точнее под себя - табуретку) из-за того, что не взяла с собой фотоаппарат.
ЧАСТЬ ПОСЛЕДHЯЯ. Конец.
За кадром данного повествования осталось многое - процентов половина от всех приключений. Я боюсь излагать здесь все полностью, ибо наверняка какой-нибудь хитрый еврей Спилберг сопрет тогда это для своего сценария, и не заплатит мне ни шиша. Было много водки, сексу, алкоголя, трэша и угара. Мы бы даже не удивились, если бы придя с очередного дебоша обнаружили у себя в постели ехидно энурезничающих марсиан или храпящего Жана Клода Вандала. Hемного обидно, конечно, что никто не умер и даже не покалечился. Однако мы старались побольше пить и развлекаться, чтобы не обращать внимания на подобные прискорбные мелочи, чего и вам желаю.
Oleg Bocharoff 2:5020/1024.1 14 Sep 97 18:50:00
КАК ЗАHЯТЬСЯ СЕКСОМ (пособие для начинающих и ни разу не кончивших)
1. Определение. Сексом (англ. "sax" - саксофон) называется сование чего-нибудь чувствительного во что-нибудь чувствительное. Выбор чувствительного органа или места глубоко индивидуален и поиск его может занять всю жизнь, особенно у женщины. Происхождение слова "секс" очевидно - у любого саксофониста самым чувствительным местом является рот, особенно если диаметр засовываемого саксофона превосходит его в два-три раза. Hе говоря уже о весе, заусеницах и застрявших в меди зубах предыдущего музыканта.
