Григорий Горин - Комическая фантазия (Сбоник пьес)
Иванов (пожав плечами). Я бы сказал, но не хочу повторяться.
Ларичев (закрыл лицо руками). Ничтожество! Ничтожество!
Иванов (грозно). Товарищ, я попросил бы!..
Ларичев. Это я про себя.
Иванов. Про себя — пожалуйста! Про себя сколько угодно!
Ларичев. Ничтожество! Сам ничтожен, но весь ужас в том, что ничтожный человек не может успокоиться, пока и остальных не сделает ничтожными… Лилипут — вот кто я! Лилипут, который хочет быть правофланговым в строю… (Схватился за голову.) Ах, Леночка, что же я натворил? Ах, негодяй! Вы что же это? Вы тоже хотите стать такими же, как я? Да? Вот! Смотрите!.. А ведь я-то был кто? Почти гений! Я был феномен, не чета вам! (Кричит.) Я СОЛНЦЕ ОЩУЩАЛ! Понимаете? Я НА СОЛНЦЕ РЕАГИРОВАЛ! А потом сломался и солнце продал…
Клягин. За сколько?
Ларичев (бросается на Клягина, его удерживает Иванов). Ну, вы! Остряк!
Иванов. Спокойно! Спокойно! Не надо так. Давайте-ка сядем, друзья мои, в ногах правды нет. А вы, уважаемый товарищ Ларичев, спокойно, внятно расскажите, в чем дело?.. Как это вы солнце продали? Кому, зачем?.. Это всем нам очень интересно, особенно если учесть, что внизу стоит такси, а счетчик щелкает… И плачу я… Рассказывайте, дорогой, рассказывайте!
Ларичев (не замечая иронии). Меня ведь тоже Лена нашла. Как и вас. Да, не стесняюсь, нашла, как гриб в лесу. Я тогда был студентом, университет заканчивал. Она-то мне и подсказала тему научной работы: о влиянии солнечной импульсации на биологические процессы. Сейчас эта теория, как говорится, и ежу ясна, а тогда она еще была довольно спорной… Я доказывал, что пульсация солнца, возникновение на нем взрывов, пятен резко влияет на все живое… Например, эпидемии возникают… Сердечно-сосудистая недостаточность… Ну, долго рассказывать… Но дело-то не в этом. Гениальность моя была в другом, в том, что я сам — Олег Ларичев — был от рождения отличным биологическим индикатором. Я своим телом, каждой клеточкой кожи мог ощутить приближение солнечной вспышки. Раньше любой обсерватории… Понимаете?.. У меня начинался внутренний озноб. Дрожь какая-то! Такой феноменальной способностью обладает только еще одна порода рыбок… В Индийском океане. Но от нее, от рыбы, какой прок, она же молчит, а я-то, Олег Ларичев, мог бы предсказывать вспышки. Вы понимаете, что это могло означать в масштабах Вселенной?! А я?! А я — испугался. Меня после университета распределили в НИИ. Хорошее НИИ… Перспективное! Все условия. Квартиру дали. Только директор НИИ считал мои исследования о влиянии солнечных вспышек лженаукой. У него про это уже брошюра была готова… Он вообще был главный специалист по «лженаукам»… Просто наука его мало интересовала, ему главное — с «лже» схватиться!.. Соображаете? У него брошюра в наборе, а тут, некстати, я со своей работой, с внутренним ознобом!.. Он меня вызвал и говорит: вот что, дорогой Олег, либо быть феноменом, либо — перспективным ученым. Хотите у нас работать? Работайте! Но без всякой «внутренней дрожи»!.. А нет — тогда вон отсюда на все четыре стороны, и будете с семьей питаться, как листочек, хлорофиллом!!! Вот так и я затих… М-да!.. Стал просто кандидатом неизвестно каких наук… Потом, через несколько лет, директор от своей брошюры публично отрекся, а мне уж было поздно. Поскольку я свою феноменальную способность утратил… На солнце сейчас почти не реагирую. Совсем… Немножко чешусь разве… Аллергия!.. Да вот еще смотреть на него долго не могу. И не потому, что глазам больно, а потому что — стыдно! Вот так… (Пауза.) Так что вы уж с меня пример-то не берите. Вы идите до конца. Чтоб потом не жалеть, не стыдиться! Лена очень на вас рассчитывает. И я обещал! Если вы не покажетесь в журнале, она решит, что это опять из-за меня… Что это я вас отговорил… Она узнала, что я вчера к вам приходил… Пожалуйста!.. Ну, что вам стоит?.. Умоляю!..
Клягин. Да вы поймите…
Ларичев (перебивая). Нет! Нет! Подумайте. Потом примите решение!
Пауза. Все сидят задумавшись.
Иванов. Да… Такие дела. И надолго вся эта хиромантия? Я имею в виду комиссия ваша надолго рассчитана?
Ларичев. Часа полтора, не больше!..
Иванов. Стало быть, на вечерний рейс успею?
Ларичев. Разумеется.
Иванов. Ну, тогда пошли! (Встает.)
Прохоров (испуганно). Да вы что?
Клягин (тоже нерешительно). Куда это вы собрались? Товарищ Иванов?
Иванов. Прошу обращаться ко мне как полагается: товарищ телепат!
Клягин. Никакой вы не телепат!
Иванов. Молчать!!! Вас забыли спросить… Инженер я, голубчик, инженер, а инженер на современном этапе развития не может не быть телепатом!.. Ему важно угадать, что начальство думает, что мастер думает, что местком думает… Потому что вокруг него все думают, а работает он один, и приходится угадывать мысли, чтобы работа шла! И ничего, слава богу, двадцать лет кручусь, одни благодарности. А тут, подумаешь, — комиссия! Я этих комиссий знаете по цеху сколько провел! (Ларичеву.) Так? Что надо будет делать?
Ларичев. Именно вам?
Иванов. А кому же? Я за свой участок отвечаю!
Ларичев. Вам надо будет угадать несколько тестов, которые мысленно будет посылать индуктор…
Иванов. Спокойно! (Деловито достает блокнот, записывает.) Что такое индуктор?
Ларичев. Индуктор — это человек.
Иванов. Так. Какой?
Ларичев. Любой!.. Обыкновенный… он будет находиться перед комиссией и по ее заданию мысленно передавать вам тесты. А вы, находясь в другой комнате, должны письменно сообщить, что вы поняли.
Иванов. Все понятно. (Убрал блокнот.) Все! За работу, товарищи! (Огляделся.) Сейчас репетнем! Миша, освободите стул. Клягин, будете моим индуктором!
Клягин (испуганно). Чего это — Клягин? Чуть что — Клягин!
Иванов. Ничего… ничего… Работать надо! Вы же утром в буфете меня просили угадать ваши мысли… Вот я и угадаю! (Ларичеву.) Помогайте ему!.. (Прохорову.) Вы — отойдите в сторону и расслабьтесь! По местам, товарищи, по местам! Время, милые, время!
Прохоров отходит. Ларичев берет журнал, показывает Клягину.
Ларичев. Ну, для примера… Берем этот журнал. Откроем любую картинку. Вот, скажем, эту… Вглядитесь в нее, товарищ Клягин.
Клягин. Ну, вгляделся…
Ларичев. Фиксируйте в сознании.
Клягин. Зафиксировал…
Ларичев. Теперь мысленно пошлите ее к товарищу Иванову.
Клягин. Сейчас… (Напрягся, боднул воздух головой.) Послал!
Ларичев (Иванову). Что вы увидели?
Иванов закрыл глаза руками, сосредоточился.
Иванов. Сейчас. Минутку. Вроде бы… Женщина какая-то… Седая!
Клягин (удивленно). Точно!.. Ну Иванов, ну ты даешь! Ур-ра! Молодец!.. Женщина! Во, гляди — старушка!
Ларичев. Ну, если честно говорить, это — Ломоносов.
Иванов. Товарищи, не будем терять время из-за деталей. Там такси стучит… Поехали, дорогие! Время!
Все убегают.
Затемнение
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯПрошло несколько часов. Дежурная расставляет стулья по местам, протерла тряпкой, ушла. Вдруг с грохотом распахивается дверь прихожей, и в номер входят веселые Клягин, Иванов, Ларичев, за ними Прохоров.
Ларичев (голосом генерала, принимающего парад). Здравствуйте, товарищи феномены!
Клягин и Иванов (хором). Здрав-здрав-здрав!
Ларичев. Поздравляю вас с победой!
Иванов и Клягин. Ур-ра-а-а!
Ларичев (возбужденно). Гении мои ненаглядные! Уникумы мои незабвенные! Дайте, черти, я вас расцелую! (Бросается обнимать всех.) Поздравляю вас с победой! Ура!
Прохоров (мрачно). Вы бы Елене Петровне позвонили. Она ж волнуется.
Ларичев. Да! Конечно! Немедленно! (Бросается к телефону.)
Прохоров. Только вы поаккуратней!.. Постепенно сообщайте, постепенно…
Ларичев (в трубку). Алло! Алло! Ленок?.. Это я! Спокойно, только спокойно. Сначала про тебя: врач был? Что сказал?.. Что велел? Алло! Нет, сначала про тебя. Алло! Ладно! Не буду тянуть душу, сейчас все расскажу… Только при условии — валидол под язык! Положила? Точно? Ладно, тогда слушай. Сообщаю: три-умф! Честное благородное слово: три-умф! Хочешь, могу по буквам. Таня, Рита, Иуда… Алло! Да не шучу, какие могут быть с тобой, с ненормальной, шутки? Даю подробности: Иванов из двадцати предложенных тестов угадывает шестнадцать!..
Иванов. Нижайший поклон. (Проходит в спальню.)
Ларичев. Лена, он тебе кланяется. Клягин вообще герой! Из десяти предметов, расположенных за темным экраном, называет… Ну, угадай, сколько?.. Не-а! Двенадцать!.. Леночек, я не острю, именно двенадцать из десяти! Он еще запонки на руках ассистента разглядел!..
Клягин. Я и кольцо золотое у него разглядел… И пробу пятьсот восемьдесят третью. А они говорят, это — не в счет… Как не в счет?..
Ларичев (отмахивается). Подождите, товарищи, не слышно. (В трубку.) Одним словом, Леночек, триумф! Что? Нет, у Прохорова, к сожалению, ничего не получилось. Да! Неудача! Понимаешь, он, оказывается, вчера перенапрягся, с кем-то подрался…
