Коростышевская Татьяна - Мать четырех ветров
Ушлых проходимцев представляли Бромиста с Ванечкой. Их разновеликий дуэт выглядел комично, и, судя по тому, что зрители покатывались со смеху после некоторых реплик, авторы вложили в уста их персонажей довольно забавные диалоги. Я мысленно отругала себя за то, что не удосужилась выучить франкского наречия.
Мошенники некоторое время кривлялись около пустого ткацкого станка, а затем отправились к «королю». В бутафорской короне их встречал Влад. Участие в этом безобразии, кажется, доставляло Дракону удовольствие. Он бойко отыграл диалог, изображая глуповатого напыщенного аристократа, затем задумчиво обошел пустую вешалку, на которой «висело» то самое невидимое платье.
Я уже догадывалась, что за этим последует, и с ненавистью обернулась к ректору.
— Вам так хотелось его унизить?
Пеньяте прижал руки к груди в притворном удивлении.
— Восхитительная донна, это всего лишь шутка! Отдача долга, так сказать.
Мое рычание было не слышно из-за бравурной музыки, я повернулась к сцене и зажмурилась. Действо шло своим чередом. Возбужденные возгласы зала подсказали мне, что кульминация близится.
«Не буду, не буду смотреть…» И я открыла глаза. Влад Дракон, обнаженный, стоял на сцене. Теплый свет потолочных светильников ласкал его мраморную кожу, волосы достигали плеч, оставляя тени на ключицах. Я сглотнула, встретившись с взглядом синих глаз. Дракон был спокоен — совершенно, нечеловечески спокоен. Где-то там, в толпе, повизгивали скандализированные дамы, или не скандализированные, а, напротив, возбужденные. Мне было не до них. Я с отчетливостью поняла, что, по крайней мере, в этом Пеньяте проиграл. Что нет никакого унижения в том, что мой красавец-муж оказался обнаженным перед огромной толпой народа.
Они сорвали овации. О, какие восторженные крики раздались в зале, когда представление окончилось! С потолка обрушился дождь розовых лепестков. Дракон сдержанно поклонился и, шагнув со сцены, приблизился к нам.
— Если его величество позволит, я хотел бы обратиться к мэтру Пеньяте.
— Ну что ж, ректор, — продолжая аплодировать, рассмеялся король. — Князь выполнил все ваши условия. Теперь мы можем ему позволить пользоваться порталами.
Пожилой огневик был растерян. Кажется, он рассчитывал на другой итог задуманной им каверзы. Глазки ректора воровато забегали, прежде чем их взгляд остановился на мне. «Ну что ж, — читалось в нем, — Дракон ускользнул, но его девчонка все еще в моих руках».
— Благодарю, князь, — кивнул, наконец, ректор. — Я доволен и в ближайшее время вычеркну ваше имя из «Книги запрета».
— Сейчас, — ласково поправил его Влад. — Умоляю вас сделать это немедленно, еще до того, как я успею переодеться.
«Сценический костюм» Дракона вызывал немалую ажитацию среди ближайших дам, и я уже всерьез намеревалась сдернуть оконную гардину, чтобы прикрыть мраморную Драконью наготу.
Снова поднялась суета. Засновали слуги, ожили скрипачи, чтобы заполнить приятной музыкой образовавшуюся паузу. Некоторые гости уже пили прямо из фонтанчиков, видимо отчаявшись, что кто-нибудь их обслужит.
Наконец «Книга запрета» была явлена зрителям, и под аплодисменты ректор Квадрилиума мэтр Пеньяте вымарал из нее имя моего супруга.
— Теперь вы можете одеться, князь, — отечески сказал его величество. — Празднество сегодня удалось на славу, надеюсь, его заключительная часть доставит нам не меньшее удовольствие.
Дракон поклонился и… ушел. Ушел, не сказав мне ни словечка, даже не посмотрев в мою сторону. У-у-у, злыдень!
— Тебе стоит подготовиться, девочка. В гардеробной ждут медички из университета.
— Ваше величество, — пробормотала я, присев в реверансе, — забыла вас предупредить. Если там петь понадобится, у меня…
— Голоса нет, что ли? — иронично переспросил монарх.
— Есть, — совсем уж пригорюнилась я. — Только противный. От моего пения мухи в полете дохнут.
— Что ж, теперь я знаю, кого нужно призывать на борьбу с мошкарой. Иди, ничего не бойся. Ректор, проводите свою подопечную.
Медички были мне незнакомы, — все, кроме их начальницы. Я приветливо поздоровалась, получив в ответ настороженные глубокие поклоны. Сестра Матильда вообще смотрела на меня, как на заморское чудо-юдо.
— Сиятельная донья позволит ей помочь?
Я фыркнула.
— Сударыня, это же я, все та же Лутеция Ягг, нерадивая студентка и прочая и прочая. То, что на мне сейчас бальное платье и драгоценности, дела не меняет.
— Как будет угодно донье.
Я решила не спорить и не умножать сущности. Сейчас есть дела и поважнее.
Меня осторожно разоблачили. Я осталась стоять в центре небольшой гардеробной в одном белье и с диадемой на голове. Актерка, балагашцица, честное слово!
— Требуются свободные одежды, — ворковала некогда свойская сестра Матильда. — Ректор отомкнет пояс уже перед алтарем, чтоб освобожденная сила сразу же поглотилась.
Я безвольно продела руки в рукава шелкового балахона.
— Пройдемте, донна, — повлекли меня к двери.
Вышли мы не в сам бальный зал, а на опоясывающую его галерею. Ажурная лесенка спускалась к сцене, на которой уже стоял накрытый парчой алтарь и были разложены предметы для обряда. У нижней ступеньки меня ожидал мэтр Пеньяте, в правой руке ректора поблескивал довольно большой ключ. Я поискала глазами Дракона, но не нашла. Шаг, другой. Я споткнулась, одна из сестер поддержала меня.
— У вас щека чем-то измазана, — шепнула она доверительно и сунула что-то мне под нос. — Взгляните!
Зеркальце было совсем крошечным. На мгновение мне показалось, что я смотрю в расширенные от ужаса глаза Иравари, а потом чернота поглотила меня.
На таком шикарном балу Агнешка присутствовала впервые. Те, которые проводил ее родитель в мрачном Казимижском замке, были менее помпезны. Парочка жонглеров и акробатов, заезжий менестрель с тягучими балладами и небольшой оркестр дудочников, набранный из попавших под руку крестьян, — вот и все развлечения, которые были знакомы юной княжне. Сегодня все было совсем по-другому. Шикарно разодетая публика и праздничное убранство залы радовали глаз, слух услаждала великолепная музыка, а вкус — тонкие вина и пикантные закуски.
— Великолепная донья позволит пригласить ее на танец?
Вопреки ожиданиям, к ее руке склонился вовсе не благородный кабальеро ди Сааведра, а шуршащий алым шелком хинский маг.
— Извольте, — улыбнулась водяница. — Не ожидала, что учитель танцует.
Цай, уверенно выполняющий фигуры, ответил на улыбку.
— В моем возрасте любая возможность побыть близко к такой ослепительной красоте ценится высоко.
Агнешка слегка покраснела, но комплимент пришелся ей по вкусу.
Лутеция танцевала с Драконом. Водяница время от времени посматривала на нее, чтобы не упустить ничего важного. Вот музыка смолкла; Дракон увел свою даму. Агнешка перевела дух и приняла от кавалера бокал рубинового вина.
— Надеюсь, обряд пройдет удачно и уже к завтрашнему утру в храмах Элории пробудится новый Источник. Знаете, как его называют? «Мать четырех ветров». Символичное название.
Черепаха пожал алыми плечами.
— Четырех? Действительно…
— Ну да, четыре стихии олицетворяются четырьмя потоками.
— Восхитительная донья плохо усвоила мои уроки. Меня это печалит. Ваша легкомысленная подруга была более внимательна.
Агнешка немного обиделась. В чем в чем, а в учебе она могла дать фору кому угодно, а уж Лутеции Ягг и подавно.
— Ваши маги, — продолжал меж тем Дай, — обладают ограниченным воображением и отрывочными знаниями о природе магии. Зашоренный разум не может развиваться и…
— Так, значит, стихий пять? Припоминаю, вы говорили об этом. Огонь, вода, земля, связующий их ветер и… какая же пятая?
— На самом деле стихий больше. Магия безгранична и разнообразна в своих проявлениях. А какая стихия придет сегодня в этот мир, зависит от нашей маленькой княгини и от нас с вами.
— Я перестала понимать вас, учитель.
— Выбор. Сегодня рутенская девочка, внучка вашей сказочной бабы Яги, будет стоять перед выбором. И наша с вами задача не подпустить к ней никого, кто на этот выбор сможет повлиять.
— А если она не справится, если мы допустим промах? Что тогда произойдет?
— Мир не погибнет, не погаснет солнце, не сдвинется земная твердь. Большинство жителей этого прекрасного мира продолжат жить, как и жили. Просто сначала немножко изменится вера, мораль, отношение к ближнему и дальнему. Все это будет происходить незаметно для простых умов. И в один прекрасный день на главной площади Кордобы проведут, к примеру, первое человеческое жертвоприношение. Вы напуганы, дорогая? Я вовсе не хотел, чтобы в ваших аквамариновых глазках появились слезы.
Агнешка с удивлением поняла, что пожилой маг… флиртует!
