Вейо Мери - Рассказы финских писателей
Иисаки: Так что верно — моя старуха. Да. Не спит она по ночам. Так что… того…
Аптекарь: Так что требуется снотворное?
Иисаки: Вроде — да. Говорят, если в больнице хотят усыпить человека, ему дают понюхать этот лору… лору… Что это, собственно, за лору?..
Аптекарь: Хлороформ.
Иисаки: Вот, вот — лорукорм.
Аптекарь: Этого нельзя. Это только по рецепту.
Иисаки: Старуха и сама сомневалась. Сказала, если, мол, в аптеке не дадут этого лору… лорукорма, то спроси настойку.
Аптекарь: Какую настойку?
Иисаки: Ну да, настойку… или что-нибудь такого, что помогает от блох. Ну, порошка от насекомых, что ли…
Почему не идет рождественский дед?
Во избежание недоразумений предупреждаем:
Не ищите в нашем рассказе каких-либо литературных достоинств, психологических экскурсов, тяжелых переживаний или иных глубокомысленных рассуждений. Говорим это сразу, чтобы не возникло горьких разочарований у читателя.
Увлекательного — так, чтобы захватило дух, — в нем тоже мало; никакого душегубства тут не происходит.
Увлекательно лишь то, с каким нетерпением ждут тут рождественского деда.
Объяснять подробнее, что представляет собой рождественский дед, излишне — это знает каждый ребенок. Так что мы можем спокойно обойти деда и приступить сразу к самому рассказу, изложение которого можно бы, правда, начать и без лишних рассуждений. Но заметили мы это слишком поздно.
Итак, с этим теперь покончено.
То есть покончено с рождественским ужином в семье господина Метсокуутио и его спутницы жизни, госпожи Мирья Метсокуутио.
Глаза Яллу, Кайзу, Айно и Вилле так сияли, что соперничали со светом свечей на елке.
Часы показывали 19.05. Яллу, Кайзу, Айно и Вилле — прямые и законные наследники господина Метсокуутио, обеспечивающие ему приличное пособие по многодетности, ныли сейчас хором в четыре голоса:
— Где же рождественский дед? Почему он не идет? Когда же придет рождественский дед?..
— Идите поиграйте пока или спойте что-нибудь рождественское! — сказал отец Метсокуутио. — Не мешайте нам спокойно переваривать ужин!
Но детям не хотелось переваривать ужин. Это они еще успеют, когда вырастут большими и станут такими же скучными, как их родители. В один голос они продолжали ныть:
— Почему он не идет? Почему же он не идет?..
Но чем больше нетерпение, тем ближе рождественский дед. Нетерпеливое ожидание достигло своего апогея, и тут в прихожей зазвенел колокольчик.
— Вот он, наконец, этот бездельник! — воскликнул господин Метсокуутио.
Он выскочил в переднюю. Оттуда послышалось какое-то невнятное бормотание. Длилось оно довольно долго.
Что, разве не увлекательно?
Потом господин Метсокуутио вернулся, запыхавшись. Схватил со стола лист бумаги и карандаш и снова так же стремительно исчез в передней. Оттуда опять послышалось бормотание. И длилось опять долго.
— Почему не идет рождественский дед? — волновались дети. — Почему же он не идет?
Случай совершенно исключительный! Беспрецедентный.
Держась за голову, появился опять господин Метсокуутио. Он вытер со лба пот.
— Что там случилось? — спросила госпожа Метсокуутио.
— Рождественский дед хочет сначала получить вознаграждение за свой труд. Но мы никак не можем выяснить, сколько же ему следует. Потому что приходится руководствоваться тарифом, утвержденным профсоюзом рождественских дедов.
— Тенериф — это остров, — пояснил Яллу, который учился в школе. — Разве дед идет к нам оттуда?
— Тенериф — это художественная вышивка, — поправила его госпожа Метсокуутио.
— Не мешайте! — в полном отчаянии воскликнул господин Метсокуутио. — Рождественские деды получают вознаграждение по утвержденному тарифу или трудовому соглашению, но никак не ниже установленного минимума. Кроме основного жалованья им начисляется известный процент за дополнительно потраченное время и за уточненный маршрут следования. В соответствии с коэффициентом означенных доплат, исчисленных по отношению к основному жалованью, выводится индекс, по которому следует производить расчет с рождественским дедом. А у нашего рождественского деда нет ни малейшего понятия, как это исчисляется. В школе я, правда, умел вычислять проценты, а сейчас все это начисто забыл… Что-то там делится на что-то… Яллу, ты в школе не проходил еще вычисление процентов?
— Я… я… собственно… да, то есть нет…
— Ясно. Ведь у тебя, бедненького, в рождественском табеле двойка по математике. О-о! Дайте сюда энциклопедию! На букву «П». По… про… про…
— Почему не идет рождественский дед? — заныли опять готовые зареветь Кайзу, Айно и Вилле.
— Пропс… Прозелит… Процедура… ПРОЦЕНТ!.. Так вот, тут говорится: «Если число „b“ составляет „n“ процентов от числа „a“, это значит, что „b“ составляет „n“ сотых от числа „a“, так что между числами „a“, „b“ и „n“ возникает уравнение: „b“ равняется „a“, деленному на сто и помноженному на „n“». Ну вот, попробую теперь проделать это вместе с рождественским дедом.
Господин Метсокуутио схватил со стола еще лист бумаги, взял под мышку энциклопедию и умчался в переднюю.
Пробыв там, по расчету детей, по меньшей мере лет сто — двести, господин Метсокуутио вернулся в полном изнеможении, хмурый и злой.
— Не беспокойся, — сказал он госпоже Метсокуутио. — Я делаю все, чтобы не свихнуться. Вот, посмотри! — Он показал на исписанный лист бумаги. — В результате наших расчетов получилось сначала, что рождественскому деду следует выплатить вознаграждение в сумме шести миллионов семисот восьмидесяти пяти тысяч пятисот двадцати семи марок и тридцати пяти пенни. Для рождественского деда это явилось, конечно, приятной неожиданностью. Я стал проверять расчет. Проделав все сначала, я получил результат в ноль целых семь сотых марки. Это было приятной неожиданностью для меня, но рождественский дед объявил забастовку.
— Господи! — сказала госпожа Метсокуутио. — Сунь ему там отступные, и пусть он проваливает! С раздачей подарков мы управимся сами.
— Я уже пробовал, — сказал господин Метсокуутио уныло, — но дед не решается уклониться от установленного профсоюзом тарифа. И отказывается отдать мне мешок с подарками, пока я не выплачу гарантированное ему вознаграждение… Да, совсем забыл: помимо всего прочего, придется уплатить ему еще известный процент за упаковку, который исчисляется, исходя из общей кубатуры подарков. Нет ли там где-нибудь под рукой рулетки?
— Какое несчастье! Какое же несчастье свалилось на нашу голову! — простонала госпожа Метсокуутио. — Вот это так рождество!
— Нет, этому надо положить конец! — прорычал господин Метсокуутио. — Вот возьму сейчас и…
— Ради бога! Не делай этого! Ты навлечешь и на себя, и на нас всех крупные неприятности!..
— Ну, ну! Я постараюсь держать себя в узде. Попробую еще раз договориться с ним.
Догоревшие на елке свечи стали уже чадить, распространяя запах гари, когда в дверях показался сияющий господин Метсокуутио.
— С праздником! — сказал он. — Рождественский дед появится, как только расчешет свою бороду. Договорились об относительно умеренной оплате. И притом вне всякого тарифа!
— Возможно ли? — обрадовалась госпожа Метсокуутио.
— Возможно! — подтвердил господин Метсокуутио. — Позволь мне поздравить счастливую мать с прибавлением семейства! С новым сыном!
— Ой, помогите!.. Ты же обещал, что не свихнешься!..
— Наоборот, я поумнел. Мы выяснили, что тарифные ставки профсоюза рождественских дедов не распространяются на тех дедов, которые раздают подарки в своей собственной семье и являются членами этой семьи. И мы договорились, что я усыновлю нашего рождественского деда. После раздачи подарков мы аннулируем договор.
Отворилась дверь, и раздался простуженный голос:
— Есть ли в этом доме послушные дети?!
Перевод Б. РейхманаИз рубрики «Авторы этого номера»
ВЕЙО МЕРИ — VEJO МЕRI (род. в 1928 г.).
Финский писатель. Автор романов «Оторвавшиеся» («Irralliset», 1959), «Это случилось в 1918 году» («Vuoden 1918 tapahtu-mat», 1960), «Женщина, нарисованная на зеркале» («Peiliin piirretty nainen», 1963), «Опорный пункт» («Tukikohta», 1964), сборников рассказов. Его повесть «Манильский канат» переведена на многие языки, в том числе на русский. За роман «Сын сержанта» Вейо Мери в 1973 году присуждена международная премия Совета северных стран.
Рассказ «Серебряное крыло» был напечатан в сборнике «Обстоятельства» («Tilanteita», Helsinki, Otava, 1969).
ЮХА МАННЕРКОРПИ — JUHA MANNERKORPI (род. в. 1928 г.).
Финский поэт и прозаик, доктор философских наук. Автор сборников стихов «Тропа фонарей» («Lyhtypolku», 1946), «Ужин под стеклянным колпаком» («Ehtoollinen lasikellossa», 1947), сборника пьес «Чертов кулак» («Pirunnyrkki», 1952), романов «Грызуны» («Jyrsijat», 1958), «Лодка отправляется» («Vene lahdossa», 1961), «Отпечаток» («Jalkikuva», 1965).
