Аркадий Аверченко - Повести и рассказы
- Да уж... Если бы это от тебя зависело, ты извел бы бедную старуху своими появлениями.
- Что ж ты думаешь делать с этими деньгами?
- Не я, а мы. Деньги общие.
- Нет! - твердо сказал Клинков. - Для общих денег это слишком большая сумма!..
- Но ведь я получил их благодаря вам.
- Каким образом?
- Тетке снилось, что я нехорошо живу. Результат - деньги. Теперь: если я действительно нехорошо живу, то благодаря кому? Благодаря вам. Значит, мы заработали эти деньги все вместе.
- Убийственная логика.
- Верно, за нее убить мало.
* * *
Три друга собрали деньги, разгладили их, положили на середину стола и, усевшись вокруг, принялись их рассматривать чрезвычайно пристально.
- Большие деньги, - покачал головой Громов. - Если начать на них пить можно получить белую горячку, если есть - ожирение сердца и подагру, если тратить на красавиц - общее расстройство организма.
- Следовательно, нужно сделать на них что-нибудь полезное.
- Можно открыть кроличий завод. Выгодное дело!
- Или купить имение с образцовым питомником.
- Или нанять целиком доходный дом и отдавать его под квартиры.
- А почему ты молчишь, Громов?
- Мне пришла в голову мысль, - застенчиво произнес Громов.
- И как же она себя чувствует в этом пустом помещении?
- Мысль такая: давайте, господа, издавать сатирический журнал.
- Я могу только издать удивленный крик, - признался Подходцев, действительно ошеломленный.
- Но ведь это идея, - вдруг расцвел Клинков. - Вы знаете, а может быть, и не знаете, что я довольно недурно рисую карикатуры. Громов пишет прозу и стихи.
- А что же я буду делать? - ревниво спросил Подходцев.
- Ты? Издательская и хозяйственная часть.
- Это будет чрезвычайно приятный журнал.
- И полезный в хозяйстве, - добавил Подходцев, кусая ус.
- Почему?
- Как средство от мух.
- Не понимаю.
- Мухи будут дохнуть от ваших рисунков и стихов.
- Берегись, Подходцев! Мы назовем свой журнал "Апельсин", и тогда ты действительно ничего в нем не поймешь.
- Постойте, постойте, - вскричал Громов, сжимая голову руками. "Апельсин"... А, ей-богу, это недурно. Звучно, запоминается и непретенциозно!
- По-моему, тоже, - хлопнул тяжелой рукой по столу Клинков. - Это хорошо: "Газетчик, дайте мне "Апельсин"!
Громов вскочил, схватил с дивана подушку, приложил ее, как сумку, к своему боку и, приняв позу газетчика, ответил густым басом:
- "Апельсинов" уже нет - все распроданы.
- Что ж ты, дубина, не берешь их больше?
- Да я взял много, но сейчас же все расхватали. Поверите - с руками рвут.
- А ты мне не можешь где-нибудь достать старый номер?
- Трудновато. За рубль - пожалуй.
- Три дам, только достань.
- Слушаю-с, ваше сиятельство.
Эта наглядная интермедия произвела на колебавшегося Подходцева глубокое впечатление.
- Действительно, издавать журнал прелюбопытно. А книжные магазины тоже будут продавать?
- Конечно! - вскричал Клинков. И обратился к Громову: - Скажите, приказчик книжного магазина, у вас имеется "Апельсин"?
Громов зашел за стол, изображавший собою прилавок, и, изогнувшись, ответил:
- "Апельсин"? Сколько номеров прикажете?
- Десять. Хочу послать своей племяннице, брату, еще кое-кому.
- У нас осталось всего три штуки...
- О, добрый приказчик! Дайте мне десять номеров.
- Не могу, - сухо ответил Громов, - на вас не напасешься.
- О, многомилостивый торговец! Сжальтесь надо мной... Жена запретила мне являться домой без десяти номеров "Апельсина".
- Или берите три, или проваливайте.
Клинков упал на колени и, протягивая молитвенно руки, завопил:
- Я утоплюсь, если вы не дадите мне десяти номеров. О, спасите меня!..
И, встав с колен, отряхнул пыль с брюк, обернулся к Подходцеву и сказал другим, более спокойным тоном:
- Так будет в книжных магазинах.
- Значит, публика, по-вашему, заинтересуется им?
- Публика? - подхватил Клинков. - Я себе рисую такую картину...
Он снова упал перед Громовым на колени и, протягивая к нему руки, простонал:
- Марья Петровна! Я люблю вас, будьте моей.
- Хорошо, - пропищал Громов, кокетливо обмахиваясь подушкой.
- Мы будем так счастливы... Будем по вечерам читать "Апельсин".
- А что такое "Апельсин"? - снова пропищал Громов, скорчив бессмысленную физиономию.
- А-а! - свирепо зарычал Клинков. - Вы, Марья Петровна, не знаете - что такое "Апельсин"?! В таком случае - черт с вами! Отказываюсь от вас! Навсегда!
- Ах - вскрикнула "Марья Петровна" и в обмороке упала Подходцеву на руки.
Такая блестящая иллюстрация успеха и значения журнала рассеяла последние колебания Подходцева.
- А денег у нас хватит? - спросил этот деловой малый.
- Конечно! Полтораста - за бумагу, столько же - типографии, пятьдесят на клише и остальное на мелкие расходы. Первый же номер даст рублей двести прибыли.
- Evviva, "Apelsino"! - вскричал Клинков. - Господин издатель! Дайте сотруднику десять рублей аванса.
Подходцев развалился на стуле и снисходительно поглядел на Клинкова:
- Ох, уж эти мне сотрудники. Все бы им только авансы да авансы. Ну, нате, возьмите. Только чтобы это было последний раз. И, пожалуйста, не запоздайте с материалом.
Клинков сунул деньги в карман и шаркнул ногой:
- Заведующий художественной частью журнала "Апельсин" приглашает редактора и издателя в ближайший ресторан откушать хлеба-соли, заложив этим, как говорится, фундамент.
Поднимаясь в три часа ночи по лестнице, редакция журнала "Апельсин" делала не совсем уверенные шаги и хором пела следующую, не совсем складную песню:
Мать и брат, отец и сын,
Все читают "Апельсин".
Нищий, дворник, кардинал
Все читают наш журнал.
А Громов добавлял соло:
Кто же не читает,
Тот
Идиот,
В "Апельсинах" ничего не понимает!
Глава VI
ДЕЛОВЫЕ ЛЮДИ
Подходцев с утра до вечера носился по типографиям, продавцам бумаги и цинкографиям...
А ночью ему не было покоя.
Будил его заработавшийся за столом Громов:
- Слушай, Подходцев... Ты извини, что я тебя разбудил... Ничего?
- Да уж черт с тобой... Все равно проснулся. Что надо?
- Скажи, хорошая рифма - "водосточная" и "уполномоченная".
- Нет, - призадумавшись, отвечал Подходцев. - Поставь что угодно, но другое: восточная, неурочная, молочная, сочная, потолочная...
- Спасибо, милый. Теперь спи.
Будил и Клинков.
- Подходцев, проснись.
- Что тебе надо?!
- Сними на минутку рубашку.
- Что ты - сечь меня хочешь? - стонал уставший за день Подходцев.
- Нет, мне нужно зарисовать двуглавый мускул. У меня тут в карикатуре борец участвует.
- Попроси Громова.
- Ну, нашел тоже руку... У него кочерга, а не рука...
- О, чтоб вас черти... Ну, на, рисуй скорей.
- Согни руку так... Спасибо, дружище. А может, ты бы встал и надел ботинки?.. У тебя такие красивые. Я рисую светскую сценку, и одна нога у меня какая-то вымученная.
- О, чтоб вы...
А с другой стороны доносился заискивающий голос Громова:
- Подходушка, можно выразиться: "ее розовые губки усмехнулись"?
- Можно! Выражайся. Если вы меня еще раз разбудите - я тоже выражусь!..
Работа кипела.
* * *
В одной из комнат типографии лежал правильными пачками свежий, только что вышедший номер "Апельсина".
Это был великий день для трех товарищей. Десятки раз они хватались за номер, перелистывали его, даже внюхивались в запах типографской краски:
- А, ей-богу, хорошо пахнет. По-моему, прекрасный номер. И рисунки хлесткие, и текст. Хе-хе...
Первый газетчик, который явился за десятком номеров, вызвал самые бурные овации трех друзей.
- Газетчик. Здравствуйте, дружище! У вас давно такое симпатичное лицо?
- А глаза! Прекрасные серые глаза.
- А голос! Если таким голосом сказать покупателю: "Вот, купите этот прекрасный журнал под названием "Апельсин", - то всякий разорится, а купит!
- Вы, газетчик, держите его на виду. Он оранжевый, и этот цвет даст такие чудесные рефлексы на вашем лице, что вы покажетесь вдвое красивее...
Распропагандировав таким образом несколько газетчиков, вся редакция высыпала на улицу и отправилась бродить по самым людным местам.
У всех трех в руках красовались номера "Апельсина"... Подходцев шел впереди, делал вид, что читает журнал, и время от времени разражался громким демонстративным смехом.
- Ну и чудаки же! Господи, до чего это смешно.
А Клинков и Громов, шагая сзади и стараясь запутаться в толпу гуляющих, беседовали громче, пожалуй, чем нужно:
- Это новый номер "Апельсина"?
- Да.
- Скажите, это хороший журнал?
- О, прекрасный! Его так расхватывают, что к вечеру, пожалуй, ни одного номера не будет...
- Что вы говорите! Это безумие! Сейчас же побегу, куплю.
- О-ой, - надрывался впереди Подходцев. - Ой, уморили! Ну и юмористы же!
На него поглядывали с некоторым удивлением.
- Читали? - интимно подмигнул он какому-то солидному господину в золотых очках.
