Антон Толстых - Земляне против политики
Космические снаряды же привели к наивысшей человеческой возможности. Теперь настаёт время проникнуться величием Лондона.
Туман — то редкий, то особо заметный — окутывал строгую геометрию домов под голубизной облачного неба, экипажи, чьи седоки обозревали из окошек неизменное окружение их пути, фонари, окружавшие себя кругами тусклого света, людей с известными только им помыслами и целями. Мистер Джозеф Чемберлен ехал в брумовском кэбе на 10, Даунинг-стрит, где в его ожидании пребывал премьер-министр. Новоиспечённый министр по делам колоний держал в руке монокль, пока после работы мысли не вставил его снова в глазную впадину: Чемберлен без монокля уже не Чемберлен.
Никто из живущих не видел ещё тигра с моноклем, а ведь именно это мощное животное олицетворяет Чемберлен. Его уже не назовут Великим молодым человеком. Сэр Джеймс Китсон даже охарактеризовал надвигающуюся ситуацию в стихотворной форме:
Одна юная леди из Риги
Покаталась на спине тигра.
Кончили кататься они
С юной леди внутри,
И улыбкой на лице тигра.
Лорд Солсбери сидел в кресле в Комнате Кабинета. Сняв цилиндр, Чемберлен молча поклонился и занял одно из мест вокруг стола Кабинета. Очевидно, остальные министры уже побывали на заседании. Чемберлен продемонстрировал визави визитную карточку, дабы не дать условностям возможность лишить лорда Солсбери возможности заговорить первым. Теперь тот ясно знает, кто перед ним, и может говорить, не считая собеседника незнакомым.
— Вы мистер Чемберлен?
— Да, милорд. Я очередной раз говорю, что понимаю вас, страдающего расстройством головы, не дающим вам запоминать лица.
— Так вы мистер Чемберлен. Простите, я не учёл, что вас можно узнать по моноклю и по орхидее[3].
— Нам было бы лучше вернуться к теме, милорд.
— Возвращаюсь к нашей теме. Осознаёте ли вы ответственность за наши действия, мистер Чемберлен? Вы вступили в должность министра колоний и отвечаете за колониальную политику Британской империи. Мы должны потеснить геян на их планете и превратить Гею в колонию. Но ведь этому будущему акту экспансии предшествует нешуточная работа. Во-первых, постройка достаточного количества космических аппаратов, они же космические снаряды. Во-вторых, воздуходержащие костюмы и вооружение нашей армии. В-третьих, предварительное изучение Геи ради наилучшей ориентировки во время военных действий. Тем не менее, о начале космической программы уже заявлено.
— Мне об этом известно, лорд Солсбери. Но как мы могли бы для краткости назвать это мероприятие? Как будет называться наша космическая программа со всей её техникой?
— Я предлагаю выбрать для нашей техники какое-нибудь красивое название. Например, «Фобос-Грунт».
— Каковы будут ваши приказы?
— О приказах есть резон поговорить позже. Для начала я задам вам один вопрос. Скоро будет ваш день рождения?
— О, да. Но я не буду отмечать его. Я занят космической программой.
— Если говорить о насущном, то я поведаю вам о стихотворении Киплинга. Наша идея межпланетной колонизации вдохновила его на написание стихотворения о том, что он назвал бременем белого человека:
Несите бремя белых, и лучших сыновей
На тяжкий труд пошлите за тридевять планет
На службу к непокорным инопланетянам
На службу к полудетям, а может, к обезьянам.
— Согласен, милорд. Бремя белого человека — незабываемый образ.
— Есть и другие проявления этого стремления. Вспомните слова Сесила Родса: «Мир почти весь поделён, а то, что от него осталось, сейчас делится, завоевывается и колонизуется. Как жаль, что мы не можем добраться до звезд, сияющих над нами в ночном небе! Я бы аннексировал планеты, если б смог; я часто думаю об этом. Мне грустно видеть их такими ясными и вместе с тем такими далекими».
— Если так, то здесь предстоит заметить одну неясность в стихотворении Киплинга. За тридевять планет. Планеты существуют только в Солнечной системе.
— Не знаю, как возразить. Тем не менее, мистер Родс добавил очередную важную деталь. Если мы захватим Землю, то мы, скорее всего, найдём там нефть.
— Вы правы. Сотни нефти.
— И кровавые режимы.
— Снова верно. Возникает новый повод для экспансии.
В Комнату Кабинета вошёл секретарь Лидделл, молодой человек с ясным взором, проникавшим сквозь линзы очков, с пятнышками чернил на пальцах и наполненным серьёзностью отношением к работе на сухих губах. Чемберлен представил его собеседнику ради дальнейшего взаимодействия.
— Это ваш секретарь.
— Я его узнал. По очкам на носу и бумагам в руке. Какие у вас дела, Лидделл?
— Я боюсь, что у нас много дел на Мирре, и нам рано добираться до Геи.
— Вы высказываете слишком дерзкие мысли. Мирр можно уподобить кипящему котлу с закрытой крышкой. Если не дать выхода за пределы планеты, взрыв неизбежен. Только экспансия в космос спасёт нас от гибели множества цивилизованных людей. Говоря современным языком, только экспансия в космос спасёт нас от экспансии кровавых режимов. Что же, как вы считаете, нам нужно решить на Мирре?
— У нас есть нерешённые проблемы, лорд Солсбери. Германия по-прежнему строит нам козни. Русский медведь вылезает из берлоги. Полюса ещё не покорены. Совершенствование физики ещё не дошло до скорого конца. Летательный аппарат тяжелее воздуха с двигателем ещё не построен. Личность Джека Потрошителя до сих пор не раскрыта. У слабого пола появились свои амбиции. Вам об этом отлично известно. Они требуют право голоса и право влиять на политическую жизнь.
— Вы только представьте, чем обернутся эти дерзания. Если дать суфражисткам точку опоры, они перевернут планету! Разве не сказал поэт, что женщина — ангел в доме? Теперь они лезут туда, где им не место. Вы видели нормальную даму, которая носит мужскую одежду и курит сигары? Конечно, не видели. Ладно, со слабым полом всё ясно. А что требует прекрасный пол?
— Прекрасный пол требует… требует… — на этом месте секретарь сильно смутился.
— Что же?
— Прекрасный пол требует срочной отмены ношения корсетов.
— Это тоже напрасно. Красота всегда требовала жертв.
— Вы правы, ваша светлость, но врачи уверяют нас в обратном.
— Вам больше нечего сообщить мне?
— Только одно, ваша светлость. Вы считаете, что суфражистки перевернут планету. Не сочтите мои слова за оскорбление нашей планеты, но у такой перспективы есть положительные последствия.
— Какие же?
— В таком случае Южный полюс окажется на севере. Следовательно, до него будет легче добраться.
— Правильно, но неверно. В таком случае Северный полюс окажется на юге. Пускай сначала путешественники доберутся до Северного полюса, а потом уже придёт время решать, можно ли переворачивать планету.
— Простите, ваша светлость, но я забыл, что хотел сообщить вам ещё одну важную вещь. Один пьяный профессор не столь оптимистичен. Привожу его высказывание: «Есть ли жизнь на Земле, нет ли жизни на Земле, это науке не известно».
— Странная мысль для просвещённого девятнадцатого столетия. Всё-таки Скиапарелли обнаружил на Земле каналы.
— Мне известно, милорд.
— Ещё учёные говорят, что на Земле сила тяжести меньше, чем у нас. А так же, что атмосферное давление у них меньше. Или наоборот, больше. А касательно вашего профессора, он не профессор, а мракобес.
— Если уж речь зашла об этой категории людей, будет уместно вспомнить о судьбе тех самодвижущихся машин, которые нам подкинули жители если не Земли, то другой планеты. Их судьба была печальна. Самоходные машины были предъявлены Папе Римскому. В итоге он объявил их изобретением дьявола и совершил совершенно анахроническое действие, велев сжечь их на костре.
— Согласен.
— А другая машина была обнаружена в Арктике, ваша светлость. Точнее, она была обнаружена экспедицией Фритьофа Нансена. Один из участников экспедиции ухитрился разбить шпионское устройство этой штуковины.
— Зато мы сохранили другие из них и смогли исследовать их устройство. К глубочайшему сожалению, мы не смогли понять их устройство. Чистой воды мистика.
— В сороковые и пятидесятые годы (точнее не могу вспомнить, как ни уговаривайте) три штуковины вздумали вращаться вокруг нашей планеты, но были сбиты ракетами, которые пришлось срочно изготовить. В '74 году одна из них была обнаружена на спутнике, и, как и следовало ожидать, была сбита ракетой. Ракету пришлось срочно изготавливать.
— Ещё одна штуковина была обнаружена на Диком Западе. Но поведение двоих других оказалось необъяснимым. Одна штуковина пролетела мимо планеты. Другая повела себя ещё страннее: она упала и разбилась.
— Это всё, милорд?
— Дело в том, что по другой версии, эти прилетевшие штуки сделаны на Венере. Но коли там живут динозавры...
