Неизвестен Автор - Подборка из юмористического журнал Magazin 1996-97 годов
ИГОРЬ ШЕВЧУК
КАК СОЛДАТЫ СЛУЖБУ НЕСЛИ
День несли солдаты службу.
Месяц, год ее несли.
Приезжает к ним полковник,
Важно так им говорит:
- Как несете вашу службу?
- Хорошо ее несем!
- Может быть - тяжеловата? - Нет, ну что вы - в самый раз!
Похвалил солдат полковник.
Дружелюбно так спросил:
- Ну и где же ваша служба?
Покажите мне ее!
Тут солдаты испугались
Службу кинулись искать:
Там не видно, сям не видно...
Ищут-ищут - не найти!
Заругал солдат полковник:
- Так и знайте,
говорит,
- не найдете вашу службу
Генералу доложу!
Генерал приехал скоро.
- Так и знайте. - говорит,
Не найдете вашу службу
Маршал спустит десять шкур!
Маршал лазал, маршал ползал,
Службу там и сям искал.
Сям не видно, там не видно
И издал такой указ:
"Если служба потерялась,
Нет ее ни там, ни сям.
Ну ее к едряне-фене!
Марш, солдаты, по домам!"
ИГОРЬ ШЕВЧУК
ТРАКТОРИСТ ФЕДОТ
Тракторист Федот на трактор Чуть лишь свет вскочил: - Ага! Али, я не первый пахарь Во родной деревне Мга? Он завел мотор спросонья. Через час глядит: - Ага! Уж никак за час вспахал я Восемнадцать с гаком "га"?! Глянул он на босы ноги Так и обмер весь: - Ага! А пахал-то я, выходит, Без прицепа и плуга?! Покумекал, дунул-плюнул: - Елки-палки-кочерга! На фига вообще мне трактор? В деле главное - душа!
ИГОРЬ ШЕВЧУК
СТОРОЖА
В старом доме сторож жил. Он копейку сторожил. Та - на блюдечке блестела, То - на скатерти белело, что накинута на стол, что уперся ножкой в пол...
Но без спроса Из-под носа Кто-то денежку увел.
Тут уж зря чего тужить? Стал он блюдце сторожить, что на скатерти белело, той - накинутой на стол, тот - что упирался в пол... Но без спроса Из-под носа Кто-то блюдечко увел. Коль служить - так уж служить:
Стал он скатерть сторожить, что накинута на стол, что уперся ножкой в пол... НО без спроса Из-под носа Кто-то скатерку увел.
А потом увел и стол...
А потом увел и пол... потолком служил который Для другого этажа, на который провалился Сторож, даже не дрожа, на котором, между прочим, Тоже, кстати, сторож жил! И, представьте, нижний сторож Лампу строго сторожил. Та - сияла из патрона, тот торчал внутри плафона, в абажуре тот крутился, тот на проводе крепился, тот кончался потолком... Но без спроса Из-под носа Все исчезли в направленье Неизвестно лишь: в каком? Да еще какой-то сторож Сверху шлепнулся мешком?!
х х х
Только мелочи такие (Если сторож настоящий!) Не заставят пост оставить И оружие сложить! Сторожа не шевельнулись! Сторожа не шелохнулись! Вы, пожалуйста, не мешайте Им друг друга сторожить!!!
АРКАДИЙ СИГАЛ
ВИДЕНИЯ * * * Бывает часто: сплю и вижу. Что-то голову взбредает А дальше так: не сплю - не И нейдет из головы. вижу. Вернее, не совсем не вижу, Вы такая молодая, А вижу, но совсем не то. Удивительная Вы!
Ах, постойте, фея, нимфа, А если сплю - буквально вижу, Мы подуем на свечу То что нигде еще не видел,
Только в рифму, только в То, что нельзя увидеть просто, рифму,
Я иначе не хочу. А только лежа и во сне. И восходит рифма тихо И потому я сплю и вижу, В невысокое чело, А просыпаюсь и - не вижу, Ходит-бродит, ищет выход, А просыпаюсь и - не помню. не находит ничего.
Ни открытий, ни событий, И слава Богу, повезло, Вся граница на замке... Поскольку если бы и вспомнил, И посмотрел, и не увидел, Вы меня не торопите, То поначалу бы заплакал, Посидите в уголке. Потом бы опустился, запил И на себя широким жестом Только нервно, как на стреме Пустые руки наложил.
Все стоите над душой. Они лежали бы крест-накрест, А душа моя в истоме. А я бы спал и видел, видел Ей буквально хорошо. Все то. что никогда не видел, А душа моя летает Но видеть внутренне хотел. За околицей вдали...
Вам чего-то не хватает?
Уходите!
Вы ушли.
Вы ушли...
Какая жалость!
С глаз упала пелена.
Только рифма задыхалась
В пыльном черепе одна.
Алексей Таранин
Смерть Ивана Ильича
Повесть
Глава 1
Иван Ильич был сапожником. Он чинил сапоги. Он был известен на 2-ой и 1-ой Бунтарских улицах, на Пугачевской, на улице имени столяра-бомбиста Халтурина и даже одна дама с Большой Черкизовской не ленилась ходить сдавать в ремонт сапоги нашему Ивану Ильичу. Мы жили в одной квартире и мне хорошо удалось изучить в лице Ивана Ильича тот уходящий тип русского мастерового, воспетого Некрасовым - "...он до смерти работает, до полусмерти пьет". Время внесло свои поправки - Иван Ильич работал как все, а пил как раз "до смерти". Как сапожник. Во хмелю Иван Ильич бывал гневен и гонял свою жену и детей Маргариту и Геннадия, которые когда выросли, оба стали инженерами. В нашей квартире было много незамужних женщин. Их стали инженерами. В нашей квартире было много незамужних женщин. Их
посещали любовники. Самый хороший был у Веры Семеновны
капитан 2-го ранга ВМФ. Однажды он дал мне посмотреть свой капитанский кортик - тяжелый очень, блестящий - холодное оружие. У тихой тети Зои, которая все время ходила в филармонию и очень любила фигурное катание, и любовник был тихий, я его совсем не помню, зато очень хорошо помню лицо фигуриста Олега Протопопова - очень неприятная внешность. В бабушке моей ходил Владимир Прокофьевич, или просто Прокопыч. Прокопыч запомнился, главным образом, как уроженец села Никиткино, которое я часто проезжаю, когда еду в свою деревню и всегда думаю - вот Никиткино - родина Прокопыча. А еще запомнился тем, что спросил у меня, какие были последние слова А.С.Пушкина. Я, как умненький мальчик, стал вспоминать то-ли приведите детей, то-ли уведите детей. Неправильно, - сказал Прокопыч, - Пушкин сказал: выпьем рюмочку до дна! И тут же достал четвертинку, налил себе рюмочку и выпил до дна. К Тоне Никифоровой любовники не ходили, она сама, женщина с тоненькими ножками, 48 лет от роду, каждый вечер ходила на танцы в Сокольники, там у нее, вероятно, были любовники, правда, дочь ее, Наташка Никифорова, называла иначе; ну вот, говорила Наташка, - мать опять к °барям пошла. К самой Наташке любовники ходили, но они были такой пьянью, и сама Наташка была такой пьянью, что мне даже и смотреть на них не разрешали. После ухода Наташкиных хахалей, утром в помойном ведре, на самом верху, лежали горкою презервативы, или гандоны, как было принято говорить во дворе. Взрослые сквозь зубы говорили: "У блядина!" И маскировали эту гадость бумажками.
Глава 2
Так вот, в это самое описываемое время, полетел в космос первый в мире космонавт Юрий Гагарин, этого, правда, автор не помнит, но это было, было! А следом за ним и первая в мире женщина - космонавт Валентина Терешкова, а потом Гагарин гробанулся, зато первым в мире вышел в космос Алексей Леонов. Наверное поэтому, когда я садился в пластмассовые кресла новых чехословацких трамваев, я чувствовал себя космонавтом. Вообще на заре космической эры, пластмасса была в чести. а искусственная икра?! А лавсан, нейлон, поролон и пенопласт? Музыкой звучат слова эти в моих ушах... В нейлон, поролон и пенопласт? Музыкой звучат слова эти в моих ушах... В
большой моде была Польша. Микульский и Цибцльский, "Кабачок 13
стульев" и пес Шарик. Но в это же время шла грязная война во Вьетнаме. Глядя на Хо-Ши-Мина, становилось ужасно жалко и всех остальных вьетнамцев, - уж если вождь такой тощий, что ж тогда простой-то народ. Убили президента Кеннеди, "черные полковники" томили в застенках греческих патриотов. Душа болела и за патриотов и за президента. Но между тем, в простых овощных магазинах продавались ананасы! Они лежали какие-то запыленные, как картошка, и их не очень-то покупали. А пирожки стоили: с повидлом - 5 коп., с рисом - 5 коп., с мясом - 10 коп., - это знал каждый. А арбузы были такие, что нести их нужно было вдвоем. Да, чуть не забыл, когда разговор заходил о Китае, надо было внимательно следить за речью, чуть ошибешься - скажут материшься. И вот в это самое время, Иван Ильич, шил себе сапоги, пил, пил, шил сапоги, а потом вдруг взял да и купил дом в деревне, на Владимировщине, по соседству с родной деревней писателя В.Солоухина. И Иван Ильич стал там разводить огород и пить даже стал меньше, а потом с ним случилась жуткая история. Находясь в своем доме на отдыхе, Иван Ильич стоял как-то нагнувшись на лугу, что-то, видимо, разглядывал в траве. И тут бодливая соседская корова подкралась сзади и боднула Ивана Ильича. В глазах у Ивана Ильича потемнело и он упал лицом прямо в траву. а когда поднялся, то оказалось, что корова рогом порвала ему мошонку. На его месте любой бы растерялся, но Иван Ильич не растерялся. Он с трудом, широко расставляя ноги, доплелся до дома, а там взял свою сапожную иглу, вощеную сапожную нитку и ловко, как какую-нибудь модельную туфельку, двойным швом, зашил себе мошонку.
Глава 3
