Коростышевская Татьяна - Мать четырех ветров
— Это было бы слишком скучно, — покачала я головой. — Тогда просто деньгами взять можно было бы и не морочиться.
— И много ты в пряностях понимаешь?
— Теперь много, поначалу, конечно, трудно пришлось — я в обучение к хинскому купцу поступила, потом еще с контрабандистами познакомилась. — А с ними-то зачем?
— Чтобы пресечь. Знаешь, сколько королевская казна от их делишек теряла? Да что там казна — мне прямой убыток от этого был.
— А училась ты когда?
Я пожала плечами.
— Вот на это времени как раз почти и не оставалось.
Водяница укоризненно покачала золотоволосой головкой.
— Не понимаю. Променять университет… Личины надевать, другими людьми притворяться — только для того, чтобы…
Мне стало очень грустно.
— Ты меня осуждаешь?
— Может быть, немного… Не обращай внимания.
Я моргнула.
— Совсем худо мне тогда было, будто сердце из груди вынули, а на место поставить забыли. А потом я подумала: к лешему страдания! Если я для кого-то не хороша, для себя хороша буду.
От воспоминаний во рту сделалось солоно. День тогда был по-летнему жаркий, и, чтоб ощутить хоть немного прохлады, я отправилась в библиотеку — туда, где ни людей, ни нелюдей, я знала, в этот час не встречу. Я ошиблась. Именно там, в бесконечном лабиринте книжных полок, я повстречала своего покровителя.
— И как вам, нравится? — спросил он, кивнув на раскрытую в моих руках книгу.
Я внимательно оглядела худенького мосластого старикашку в пестром плаще и честно ответила:
— Не особо…
Я вынырнула из воспоминаний. Агнешка налила еще вина.
— Ну хорошо, перестань носом шмыгать! Не осуждаю я тебя, таинственная ты наша, может, даже слегка завидую. Потому что в моем бедственном положении привыкла винить обстоятельства, жадного родителя, судьбу, но только не себя. Впрочем, хватит уже о деньгах, тема скучная.
— О чем беседовать желаешь?
— О любви! Какие у нас планы на нежную страсть в ближайшем будущем?
— Донья Брошкешевич! Вам, кажется, дон ди Сааведра приглянулся? — шутливо всплеснула я руками.
— Ты же не собираешься сразу нескольких мужей завести? — шаловливо спросила подруга. — Или, может, хочешь алькальда себе? Тогда Дракон…
— Замолчи!
— Какая ты, оказывается, страстная, донья Ягг, — увернулась от захвата Агнешка. — Успокойся! Мне мужчины с усами больше нравятся.
Я присела на постель, отдуваясь.
— Не зли меня, водяница. Я в гневе страшна.
— Ты в гневе прекрасна, дурочка. Давай спать. Как там у вас говорится, утро вечера… День предстоит трудный. Я за книги пораньше засяду, а потом отправлюсь Альфонсито утешать, если твой Дракон ему дырок не наделает.
— Ты вообще сейчас о чем говоришь? — оторвала я от подушки тяжелую голову. — Какие дырки?
— Дуэль у них на рассвете, у мужей твоих. Руку твою, сердце и прочие внутренности делить будут. Чем ты вообще слушаешь, девица рутенская? При тебе же вызов был, в обеденной зале. — Агнешка закутывалась в покрывало, как в кокон. — Контрабандистов она отлавливает… Наверное, они из жалости к тебе разбежались. Какая невнимательность…
И сколько я ни расталкивала размеренно сопящую княжну, больше ни слова от нее в эту ночь не добилась.
ГЛАВА 8,
в которой звенит сталь, идут в ход личины и мороки, раскрывается обман и строятся козни
Играть не устать, не ушло бы дело.
Русская пословицаУбил бобра, а не нашел добра.
Охотничья прибауткаРассвет застал меня в привратной башенке. Факелы уже едва чадили, но света было достаточно — кинжальные лучи солнца проникали внутрь сквозь бойницы восточной стены.
— Есть кто живой? — жизнерадостно прокричала я, карабкаясь по высоким ступеням. — Служивые! Мне сказали, моя шкатулка у вас на сохранении пребывает. Ау!
Площадка второго этажа была забита оружием. В настенных креплениях висели ряды арбалетов, луков и длинных копий с острыми наконечниками, а в центре помещения возвышался куб из сложенных стрел. Я присвистнула, на глазок прикинув их количество. Паляссо дель Акватико с этими припасами мог выдержать недельную осаду. Два-три лучника, если расположить их вот у этих бойниц, перекрывают все подходы к восточной стене. К слову, а сами-то охранники где? Прикорнули на посту?
Я запрокинула голову. Лестница поднималась выше — туда, где, судя по звукам, располагалась голубятня. Может, стражники решили встретить рассвет на свежем воздухе в компании зубастых почтовых голубей? Сама я этих полезных птичек на дух не переносила. К счастью, подниматься к нерадивым охранителям мне не пришлось. Когда я обогнула кладку, чтобы продолжить восхождение, на глаза мне попалась шкатулка. Она стояла на полу под нижней ступенькой. Чтобы добраться до нее, я опустилась на четвереньки.
— Вы кто? И что здесь делаете? — грозно донеслось сверху. Скрипнули ступени, на макушку мне посыпался какой-то мелкий сор.
Я схватила свое имущество и быстро разогнулась, отряхивая волосы свободной рукой.
— Я гостья сиятельного дона — студентка Квадрилиума Лутеция Ягг, — встряхнув шкатулкой, будто в доказательство своих слов, ответила я. — И так как… А впрочем, я уже получила то, из-за чего пришлось вас потревожить. Позвольте откланяться.
Собеседника своего я толком не видела, только темный силуэт на фоне опускной двери.
— Ну, иди, с-студентка…
Неожиданная фраза застала меня уже на середине спуска. Я замерла, оглянулась и осторожно посмотрела поверх ступеней. Давешний серебристоливрейный мажордом оскалился и махнул рукой.
— Уходи, девчонка! Кыш, я сказал!
Все-таки не следят в доме Акватико за манерами челяди, ох не следят!
Я пожала плечами, решив, что не мое это дело — взрослых элорийских дядек уму-разуму учить, и сбежала по ступеням.
Во дворе было свежо и пахло близким морем. Мне захотелось немедленно снять туфли, чулки и побродить по мелководью. К сожалению, путь мой лежал совсем в другую сторону, в город. Времени не было совсем — ну вот ни одной минуточки. И даже обещанная Агнешкой дуэль не могла меня задержать в гостеприимном паляссо дель Акватико. Ибо дело — прежде всего. А что я с дуэлью сделать могу? Ежели в двух великовозрастных болванах взыграло ретивое, ежели гордость мужская в крови бурлит, встревать между ними чревато. Да и глупо. Да и бесполезно.
Я задумчиво посмотрела на крышку шкатулки. Поговорить с Иравари хотелось просто до чесотки, но открыть зеркало я не решалась. Вот за пределы замка выберусь, под первой же оливой усядусь и демоницу свою призову. Там-то можно.
Пальцы сами собой пробежались по резному лабиринту крышки. Вот как только отсюда ускользну…
Где там, Агнешка сказала, наши кабальеро шпаги скрестить надумали? У зимнего сада? Значит, нужно обогнуть хозяйственные постройки и идти вдоль восточной стены…
Я посмотрела на солнце и побрела искать место дуэли. В конце концов, это просто неприлично — оставлять без внимания поединок, поводом для которого сама и явилась. Не комильфо, как говорил один из моих учителей фехтования. Я только одним глазком гляну. И для собственного стиля полезно, и для общего развития…
На полном ходу я врезалась в чью-то мощную грудь, отлетела и растянулась на шершавых камнях двора.
— Лутоня!
Меня ловко подхватили под мышки и поставили вертикально.
— Что же ты никогда не смотришь, куда идешь?
Я даже не огрызнулась. И не удивилась нисколечко. Ну подумаешь, Ваня мой рутенский чуть с ног не сбил. Не в первый чай и не в последний раз.
— Какая удача, что я именно тебя повстречал, — улыбнулся недоросль. — Я тут Влада Дракона разыскать должен. Поможешь?
— Как не помочь, — ответила я. — Мне же заняться больше нечем, только провожатой и работать. А стражникам ты чего наплел, чтоб они тебя пропустили?
Мой сарказм пропал втуне.
— А это вторая удача за сегодняшний день. Нету никого у ворот.
— Свезло так свезло… Пошли уж, недоразумение, а то к началу не успеем.
— К началу чего? — последовал за мной Иван. — Тебе отчет мой о прибыли передали? Алькальд обещал.
— Обещал и исполнил. Лично сможешь его поблагодарить. У него как раз дуэль с валашским князем вот-вот начнется, а ты плетешься, как гусыня через тракт.
Ваня прибавил шагу и подхватил меня под руку.
— Слухи ходят, тебя в какой-то пояс заковали?
— Ага, как неконтролируемую магичку. Мэтр Пеньяте очень за безопасность Кордобы радеет.
— А Дракон что про это думает?
— Сам у него спроси! — разозлилась я. — Между прочим, какие у тебя дела с господарем? По какой надобности ты его здесь разыскиваешь?
Голубые глаза недоросля забегали самым вороватым образом.
— А не должен я тебе отвечать! Вот!
