Лев Лайнер - Веселая троица - Вицин, Моргунов, Никулин
Директорша ни в какую:
— Какой еще Моргунов? Моргунов давно уже умер!
Собралась толпа. «Эксперты», как любил говаривать Михаил Михайлович Зощенко. Одни говорят — Моргунов. Другие говорят — не Моргунов.
Наконец, появился милиционер, который сразу же узнал всенародного любимца.
— Да это же Евгений Александрович Моргунов! — разъяснил он директорше. — Надо знать любимых артистов в лицо! И по имени-отчеству.
Директорша охнула, потом ахнула и заверещала:
— Дорогой наш товарищ Моргунов, простите, пожалуйста, извините! Мы вас так любим! А я в особенности. Да такому мужчине не бутылка молока… Мы вам стол накроем в две минуты… Вы балычок уважаете? А икорку?
Милиционер улыбнулся.
— Инцидент, думаю, исчерпан.
— Да, конечно, — поспешила уверить директорша. — Забудем о нем. Его и не было.
А потом спросила Моргунова:
— Вам с собой или здесь?
Евгений Александрович стал серьезным:
— И так, и так, — ответил он. И подмигнул милиционеру.
А ведь по большому счету можно было и поблагодарить директоршу. По законам народной мудрости — намерила она ему годов с барского стола. Но с точки зрения памяти народной — промахнулась.
Евгений Моргунов будет жить так долго, как долго будут помнить люди тот «необычный кросс», который был в чем-то его бегом от судьбы, от которой, как известно, не убежишь…
Как-то на заре своей кинокарьеры Евгений Моргунов говорил робко начинающему Савелию Крамарову:
— Не печалься, Савелий, когда мы умрем — сразу станем известными для всех артистами.
Сказал и ошибся. Популярность обоих артистов и при жизни была сногсшибательной. Однако…
Не поверите, но про Вицина издано лишь два хиленьких буклета по две страницы текста в каждом, про Моргунова ни одного (!). А когда ему предложили однажды написать книгу воспоминаний, он вежливо отказался, побоявшись обидеть кого-либо из коллег-артистов.
В последние годы Моргунов, как и Вицин, выступал в концертах «Киноюморины». Как и Вицин, в антрактах снимался на фото. С любым зрителем, с любым желающим. За деньги. Не будем лукавить, не от хорошей жизни, не оттого, что был материальный достаток. Ну что ж, как говорится, на все воля Божья.
Евгений Александрович не любил, когда в дружеском застолье говорили о Боге и поднимали бокалы за него.
— Хотя Бога никто не видел, но соблюдать святые традиции необходимо, — считал он.
29 июня 1999 года Евгений Александрович Моргунов предстал перед Богом, оставив на земле добрый след.
Ни Гильдия актеров кино, ни Театр-студия киноактера, ни Союз кинематографистов России, ни киностудия «Мосфильм», где он проработал пятьдесят шесть лет, не дали ни копейки на похороны. Что это? Демонстрация чиновничьей силы, против которой он всю жизнь боролся? Или элемент воздействия на уже недышащего оппозиционера?
Писатель и журналист Андрей Яхонтов, присутствовавший на отпевании и похоронах Евгения Александровича Моргунова, написал в «МК — ВОСКРЕСЕНИЕ» так:
«Евгений Моргунов умер за несколько дней до годовщины гибели своего сына. На похороны Евгения Александровича пришло не много народу. Мы благодарны тем, кто дарит нам радость и смех. Однако в лучшем случае способны лишь показать на вчерашнего кумира: «Смотрите, это он!» А кумиры тоже нуждаются в понимании и защите. В ободряющей улыбке. Неправда, что понимаешь это, когда ничего нельзя поделать и исправить».
Юрий Никулин
ПЕРВЫМ ДЕЛОМ В ЦИРК, А ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС УЖЕ ПОТОМ
— Мистер, будьте так добры, дайте мне пять шиллингов,
чтобы я мог попасть к родителям?
— Возьми, мальчик! А где твои родители?
— На вечернем представлении в цирке.
Анекдот от Никулина.Молодые! Перед вами открыты все пути.
Не заблудитесь.
Сергей Лузан.О Юрие Владимировиче Никулине писать легко и в то же время писать сложно. Легко, потому что написано о нем очень много — начиная с его автобиографической книги «Почти серьезно…», вышедшей в 1979 году и выдержавшей тринадцать изданий, и кончая книгой Леонида Куксо «Неизвестный Никулин», вышедшей совсем недавно. И это когда, повторяю, о Вицине написано лишь два хиленьких буклета с текстом в две страницы, а о Моргунове и того нет. А сложно писать, потому что уже нечего добавить к написанному. Очень не хочется повторяться.
А не рассказать в этой книге о заметных, забавных и просто интересных событиях из жизни артиста попросту невозможно. И я старался найти как можно больше малоизвестных фактов о Никулине. Хотя, признаться, это было очень сложно. Ведь, пожалуй, Юрий Никулин — единственный из веселой троицы, кто по-настоящему состоялся, кто по-настоящему стал звездой.
В первой главе «Почти серьезно…» Юрий Владимирович полушутя-полусерьезно рассказывает, как он размышлял, с чего начать книгу, и неожиданно вывел на бумаге…
«Я родился 18 декабря 1921 года в Демидове, бывшем Поречье, Смоленской губернии».
Много хорошего было в детстве Юрия Владимировича. Замечательные родители. Отец писал для цирка и эстрады скетчи, репризы, клоунады. В свое время им был создан театр под названием «Теревюм», который расшифровывался очень просто Театр революционного юмора. Мама Юрия в этом театре пела куплеты.
— Земля вертится? — спрашивал отец.
— Вертится, — отвечал Юрий.
— А почему люди не падают? — задавал второй вопрос отец.
Юрий не мог ответить. Тогда отец сам отвечал:
— Потому что прикреплены к магазинам.
А еще отец как-то сочинил репризу для конферансье: «Я могу доказать, что родился именно конферансье. Каким образом? Мама родила двойню. Так вот я появился первым и тут же объявил следующий номер».
В Москву родители переехали в 1925 году. Юре было четыре года.
А в пять отец повел его в цирк. Это была, как говорится, любовь с первого взгляда.
«Цирк! Когда вошли в зал, меня поразило обилие света и людей. И сразу слово «цирк» стало для меня реальным, понятным, ощутимым. Вот он — огромный купол, застеленный красным ковром манеж, слышны звуки настраиваемого оркестра… Было так интересно! Ожидая начала представления, я не томился, как это обычно бывает с детьми. Вдруг грянул оркестр, вспыхнул яркий свет, и на манеж, покрытый красивым ковром, вышли участники парада».
Клоуны Юрию понравились больше всего. Глядя на их трюки, он так громко закричал, что один из клоунов заметил это и спародировал крик. Короче говоря, передразнил Юрия. Зрители восприняли это как очередной трюк и рассмеялись.
Возможно, с тех пор атмосфера цирка стала главной любовью Никулина. Здесь здоровее, добрее отношения между людьми, здесь почти нет зависти. Каждый является хозяином своего маленького номера, и каждый заинтересован, чтобы и программа в целом получилась хорошей. В цирке нельзя схалтурить: ты весь на виду. А в некоторых номерах жизнь одного артиста зависит от другого.
В первый раз в первый класс Юра отправился в 1929 году. Тогда же и сыграл первую в своей жизни роль — роль Горошка. С большим куском картона, на котором нарисовали зеленый горошек, он участвовал в сценке «Огород». Десятерых мальчиков поставили в ряд на сцене, и каждый по очереди, сделав шаг вперед, должен был произнести несколько стихотворных строчек об овоще, который был изображен на плакатике. Юрию велели выучить такие строки:
Вот горошек сладкий,
Зерна, как в кроватке,
Спят в стручках усатых.
Последним в строю, возможно из-за маленького роста, поставили Никулина. Все ребята быстро прочли стихи. Настала очередь Юрия. Он сделал шаг вперед и от волнения вместо стихов сказал:
— А вот и репка!
После этого он помолчал и встал на свое место.
Зал засмеялся: получилось неожиданно — все читают стихи, а один просто назвал овощ, да еще не тот, вместо горошка — репка. Посрамленный, Юрик ушел со сцены.
За кулисами учительница строго посмотрела на него и сказала:
— А ты, Никулин, у нас, оказывается, комик!
Годы летят быстро. Прошло каких-нибудь двадцать лет, и Юрий действительно стал комиком. Но после окончания школы он почти сразу ушел в армию.
Это был 1939 год. Юрий был высок и очень худ. И призывная комиссия направила его на освидетельствование в туберкулезный диспансер. Но Юрий боялся не того, что у него обнаружат хворь. Он боялся, что его не возьмут в армию.
В декабре этого же года грянула война с Финляндией. И солдата Никулина отправили на фронт. Мог ли предполагать тогда будущий директор цирка, что здание на Цветном будут строить именно финны? Конечно не мог. Вот они, зигзаги судьбы! Но повоевать Юрию не удалось. На финском фронте будущий комик обморозил себе ноги, когда тянул линию связи от батареи до наблюдательного пункта. А в июне 1941 он стал готовиться к демобилизации. Но домой так и не попал. Началась Великая Отечественная война.
