Алекс Экслер - Небольшие заметки по Кипру
Кипрский фунт (мы помним, что до обретения независимости Кипр был английской колонией) дороже американского доллара и по стоимости почти точно равен английскому фунту. Таким образом за 100 долларов вы получаете примерно 60 фунтов. С одной стороны, вроде, какая разница, сколько стоит местная валюта по отношению к доллару, однако я много раз убеждался, что когда одна местная единица равна двум-трем долларам, деньги улетают намного быстрее, чем когда она стоит дешевле доллара. Почему? Да потому что это связано с чисто психологическим моментом. Приходишь на том же Кипре (или в Лондоне) в магазинчик, видишь цену "20". Ну, думаешь, двадцать (в голове при этом вертится двадцать долларов, как единица отсчета). Вроде, недорого. Покупаешь. И только потом соображаешь, что в долларах это уже не двадцать, а все сорок…
От Пафоса до Лимасола – примерно час езды, но меня заверили, что трансфер (доставка) входит в стоимость путевок, и о переезде позаботится встречающая фирма. И действительно, на выходе из аэропорта стоял какой-то зловещего вида таксист, держащий в руках картонку с надписью "EXLER".
– Это я, я! – закричал я радостно, подбегая к таксисту, но он посмотрел на меня очень недоверчиво и по-английски поинтересовался, могу ли я этот сомнительный для него факт как-нибудь доказать. Пришлось ему быстро пересказать начало "Записок жены программиста", но оказалось, что я просто должен был показать свой туристический ваучер.
После того как таксист убедился в моей подлинности как Экслера, нас посадили в машину – 200 "Мерседес" пятнадцатилетней давности, и мы поехали. Таксист ужасно гордился наличием в своей машине кондиционера, поэтому заставил закрыть все окна, врубил кондиц на всю холодную катушку и любезно направил его прямо мне в грудь. Я же к этим развлечениям отношусь весьма осторожно, потому что раза три в жизни очень круто простужался от автомобильных кондиционеров и хорошо помню, что отходить потом приходилось две-три недели, – до того это жестокий вариант простуды. Поэтому я вежливо попросил таксиста направить леденящую душу и тело струю куда угодно, но только не мне в грудь или другие части моего тела. Таксист же, вероятно, решил, что я из вежливости предлагаю ему не тратить весь запас ледяного воздуха на меня одного, а забочусь о том, чтобы и ему что-нибудь досталось. Поэтому он, как человек радушный и гостеприимный, сказал что-то типа: "Вы – гость!" – после чего врубил кондиционер на пятую позицию (он стоял на третьей) и направил в мою сторону все воздуховоды.
Я совершенно обледенел, но присутствия духа не потерял и стал по-английски объяснять, что не хотел бы злоупотреблять его добротой. Кондиционер, сказал я этому потомку Деда Мороза, кушает очень много горючего, которое дорого стоит в этой прекрасной стране. Не лучше ли, предложил я, вообще выключить это средство роскоши, чтобы не расходовать бензин непонятно на что. Дорога до Лимасола, объяснил я таксисту, далека, а бензина может не хватить.
Но таксист заверил меня, что бензином он заправлен на всю катушку, а раз гости острова платят деньги за поездку, то он просто обязан их обдуть ледяным воздухом со всех сторон, чтобы они не чувствовали ни малейшего дискомфорта. Тогда я был вынужден признаться, что ненавижу ледяной воздух, поэтому прошу направить этот чертов кондиционер куда угодно – в сторону моря, неба или Америки. Но главное – не в меня. У моего организма на кондиционеры аллергия, честно сказал я таксисту. Как только мой организм увидит кондиционер, он тут же начинает чихать и кашлять так, что не только мое тело испытывает сильные сотрясения, но и все вокруг, включая древние "Мерседесы". Таксист, прослушав эту тираду, помрачнел, задумался, но затем вдруг улыбнулся и заявил, что я это все говорю из вежливости, лишь бы не забирать себе весь холодный воздух. Но он, таксист, дал страшную клятву снабжать гостей кондиционированным воздухом в полной мере, даже в ущерб своему стопятидесятикилограммовому телу.
Вот она, чертова вежливость! Вместо того, чтобы сразу послать этого таксиста с его чертовым кондиционером, я завел эту волынку с экивоками, реверансами и раскланиванием, и теперь вынужден терпеть поток воздуха прямо в рожу с риском заболеть и проваляться весь отдых. Пришлось кое-как прикрыться руками и ждать окончания поездки, потому что таксист от всех этих церемоний совсем съехал с глузда и даже не реагировал на просьбу направить поток воздуха в пол. Он решил, что я с ним продолжаю играть в вежливость, поэтому только радостно улыбался и повторял: "Вы – гость!"
Этот проклятый кондиционер испортил мне все удовольствие от поездки, а между тем, дорога от Пафоса до Лимасола очень красива. Большая часть пути проходит по холмам вдоль моря, и пейзаж там – просто восхитительный.
На въезде в Лимасол таксист вдруг углядел небольшую пробку, поэтому лихо развернулся и помчался объездным путем по каким-то узким улочкам. Я знал, что поездку оплачивает турфирма, поэтому таксисту не имело смысла весь день катать нас взад-вперед по Кипру, накручивая счетчик, как они иногда делают со вновь приезжими. И действительно, где-то через двадцать минут мы уже стояли около отеля "Парк Бич".
Что интересно, счетчик этот работник гудка и руля включил в момент отъезда от аэропорта. Оставалось понять, зачем он это сделал: чтобы предъявить показания турфирме, или чтобы заставить заплатить меня (я сразу решил, что в пререкания вступать не буду, так как в данном случае мне это совершенно не нужно, а просто позже стребую уплаченную сумму с местного отделения туристической фирмы).
Выгрузив вещи, я подошел к таксисту и, наивно хлопая глазами, спросил, сколько я должен. На счетчике, между тем, стояла довольно солидная сумма – 22 фунта (почти 40 долларов). Таксист задумчиво стал чесать в затылке. С одной стороны, за поездку ему уже было заплачено, и требовать с меня он мог только чаевые – 1-2 фунта. С другой стороны, раз этот наивняк хочет расплатиться, подумал таксист, то почему бы и нет. С третьей стороны, если он сейчас с меня возьмет деньги по полной, а об этом узнает турфирма, то таксист получит здоровенный пистон в соответствующее место. С четвертой стороны, если хорошенько подумать, он же меня вез просто-таки как принцессу, заботясь обо мне, как о родном. И весь кондиционер на меня потратил, не считаясь с расходами. Так что почему бы и не взять полную сумму. Скажу потом турфирме, проносилось в голове у таксиста, что клиент сам сунул деньги мне в карман, заявив, что это чаевые.
Весь этот поток сознания настолько явственно отражался на лице таксиста, что я, наблюдая за ним, просто обхохотался. Наконец у таксиста чувство долга возобладало над алчностью, и он грустно заявил, что ему, в принципе, кое-что заплачено, но если я считаю себя порядочным и, как особо подчеркнул таксист, прекрасно охлажденным в такую жару человеком, то на подобные мелочи могу не обращать внимания и выдать ему полную сумму.
В ответной речи я поблагодарил великодушного таксиста, который был готов взять с меня полную плату второй раз, но выразил опасение, пойдет ли ему на пользу такое богатство. Большое количество денег, назидательно сказал ему я, приводит к большому количеству проблем: надо же думать, на что и как их потратить, поэтому человек постепенно хиреет, заболевает от кондиционера всякими простудными ринитами с ангинами, после чего выглядит как забытый на прилавке помидор после жаркого рыночного дня. А мне, заявил я таксисту, его здоровье очень важно. Потому что если у этого древнего "Мерседеса" не останется хозяина, он очень скоро развалится на кучу составных частей.
После этой, полной достоинства, речи я дал таксисту 2 фунта на чай и любезно с ним распрощался. Впрочем, таксист, по-моему, даже не обиделся. Правда, он так хлопнул своей дверью, что из-под днища машины что-то вывалилось, но я так думаю, что это он просто демонстрировал свою молодецкую удаль.
Отель "Парк бич"
В отеле нас встретили довольно прохладно, но в номере не отказали. Да и вещи поднести никто не предложил, причем даже за деньги. Впрочем, все время приходилось себе напоминать, что я заказал все-таки трехзвездочный отель, а не пятизвездочный, где вокруг тебя стайкой вьются хотя и восьмидесятилетние, но еще очень крепкие деды, которые изображают мальчиков на побегушках.
Номер, как и было заявлено еще в Москве, выходил не на море, а на город. Однако что именно это означает, я понял только ночью, но об этом чуть позже. Сам номер представлял собой комнатку средних размеров со вполне приличной ванной, телевизором и кондиционером. С одного торца в номер можно было войти из двери (их было две: одна вела в номер с улицы в маленький тамбур со входом в ванную, а вторая вела из тамбура непосредственно в номер). С другого торца вместо стены была огромная раздвижная витрина из двух частей, которую можно было раздвинуть и выйти на улицу. Впрочем, такие витрины были только у номеров, расположенных на первом этаже. С внешней стороны витрины у таких номеров присутствовал столик со стульями и пара хороших шезлонгов. Вторые этажи прелестей витрины и шезлонгов были лишены (впрочем, окна у них все равно были здоровенные), однако у них были балкончики, на которых по старой доброй российской традиции сушилось белье.
