Евгений Каменецкий - Сказочки про ёжиков
Танцующие под дождём
Однажды ёжики танцевали под дождём. Как могут танцевать под дождём животные? — спросите Вы. И будете абсолютно прав. Но ёжики — необычные животные. Скрытные и таинственные. Они никогда ничего не делают просто так. Вряд ли мы сможем разгадать их порывы. А когда нам откроется тайна — будет уже слишком поздно. А пока…
Ёжики танцевали под дождём и пели. Прямо посреди главной улицы усталого города. Танцевали легко и красиво, отбросив предрассудки и условности. Их босые пятки шлёпали по лужам (Почему босые? А вы видели ёжика в ботинках?), а с их иголок стекали капли и мягко шлёпались на землю. Прохожие испуганно расступались и застывали на месте, завороженные этим странным и прекрасным зрелищем. А ёжики не обращали на них никакого внимания.
— СТОП! — встал посреди дороги Мэр города. И взмахнул часами на цепочке. Ёжики остановились. — Что это вы за беспорядки разводите, почему спокойствие и нормальность пешеходного движения нарушаете?
— У нас гон. Нам можно, — сказал Главный Ёжик. И показал большую бумагу с круглыми печатями.
— Какой такой гон? — удивился Мэр города.
— Осенний, — протянул ещё одно разрешительное удостоверение Ёжик. Печатей на ней было ещё больше, изредка попадались даже треугольные, а слово «Осенний» было жирно выделено и подчёркнуто дважды толстым красным карандашом.
— А почему по главной улице? Не положено! — попытался перейти в атаку Мэр.
— Дело в том, что ёжики — создания прямые, кривых линий не понимают, — сказал Главный Ёжик, надев очки и зачитывая текст по бумажке. — Министерство природы вошло в наше положение и разрешило проход по Самой Прямой и Главной улице. За это мы обещали остальную часть города не трогать. Как я уже сказал, ёжики — создания прямые. Могли быть последствия. Вопросы есть? — посмотрел Главный Ёж на Мэра из под очков.
— Нет, — дрожащий Мэр сел на краешек тротуара и утёр платочком вспотевший лоб. — И часто у вас этот… Как его там? Ну, вот, Гон!
— Да как Вам сказать, — Ёж задумчиво протёр очки. — Большой раз пять шесть за сезон, а Малые… Ну раз по восемь на неделе может быть.
— А чем Большой гон от Малого отличается? — заинтересовано спросил Мэр города.
— Размерами, естественно! Экий Вы бестолковый, однако! — рассмеялся Ёжик.
— А это какой? — вдруг спросил Мэр, и, взглянув на Главного Ёжика, понял, что ответа получать явно не желает. Но было уже поздно.
— Малый, конечно! — радостно ответил Главный. Тысячи ежиных лап захлюпали по лужам, прейдя в движение. Мэр поджал ноги и с тоской смотрел на прыгающую по лужам стаю.
— Слушайте, а зачем вы танцуете? — в отчаянии спросил он. Этот вопрос тревожил его больше всего, но он до самого последнего момента боялся его задать.
— Нада! — уклончиво прокричал издалека Главный Ёжик. — До вечера!
Мэр печально вздохнул, и, напялив шляпу, угрюмо поплёлся к дому.
Ёжики танцевали под дождём. Вскоре к ним присоединились прохожие.
Дерево
Ежи были зверь номер один на всей планете Земля. Как Майкл Фелпс, только с иголками. Бегают, значит, странности всякие творят… Может их в зеленый покрасить? Для маскировки. Только вот где столько краски взять — непонятно. Впрочем, не о том речь. Однажды ежи решили спилить дерево…
Дерево стояло посреди леса: большое, красивое, толстое. Прям как жена Лесника. Лесник дерево с уважением обозревал, и временами, воровато оглянувшись, пинал его ногой. Нога болела, Лесник страдал. Но душевно — цвел.
Вот и сейчас он, подойдя к Дереву, занес ногу, и…
— Извините пожалуйста, посторонитесь, — деловито протопали внизу.
— Вы кто? — опешил Лесник, замерев на одной ноге.
— Мы — ёжики, мы — пилим, — терпеливо заметили внизу. И запилили.
— А я вас сейчас арестую! — обрадовался Лесник.
— Сомнительно, — пожали плечами ежики.
— Это еще почему? — удивился Лесник.
— Мы — природа! — назидательно ответил Главный Ёжик, и все ему бурно зааплодировали.
— В общем, хотим — пилим, хотим — нет. Сейчас — хотим.
— Но зачем? — изумился Лесник.
— Нада, — уклончиво ответил Главный Ёжик.
— Политика, — шепнул ошашлелому Леснику Тридцать второй справа.
В этот момент дерево рухнуло. Аплодисменты переросли в овации. Лесник стоял на одной ноге. Он явственно ощущал себя кретином.
Ёжики, неслышным зеленым потоком, несли дерево по лесу. Где и зачем они взяли столько зеленой краски, оставалось загадкой. Дерево мерно покачивалось на их иголках. Иногда, на едва заметных ухабах, оно подпрыгивало. И в этот момент ёжики радостно говорили «Ух!!!» Дерево они носили именно ради этого ощущения.
Где-то в ночи тихо выл на Луну Лесник. Просто так.
Страусы
Однажды ёжики захотели стать страусами. Для конспирации, наверное. Ёжики — коварные животные, и имеют свои, подлые цели.
В клинике ветеринарной косметологии с самого утра было неспокойно. Что-то витало в воздухе. Помимо мух. Что-то тревожное. Как «Икарус». Но поменьше. Звери и птицы, предчувствуя беду, старательно выли на нарисованную на потолке Луну. Что сильно нервировало Неспокойного Ветеринара. Внезапно вой стих, и по полу застучало множество маленьких лапок. Ветеринар был догадлив, и поэтому, на всякий случай, раскрыл зонтик. В маскировочных целях.
— Здравствуйте, — уверено произнес чей-то голос.
— А я с зонтиком! — храбро прошептал Ветеринар.
— А у нас иголки, — проинформировали снизу. — Сделайте из нас страусов.
— Из кого? — изумился Ветеринар и перегнулся через стойку. На него сурово смотрел Главный Ёжик.
— Из нас, — скромно шаркнул ножкой Ёж.
— А зачем? — ещё больше удивился Ветеринар.
— НАДА! — уклончиво и хором ответили ёжики.
— А у меня все ещё зонтик… — попытался защититься Ветеринар, понимая, что проигрывает.
— Из меня, не страуса, из меня — пингвина! — гордо выступил вперед Тридцать второй еж справа.
Главный ёжик только вздохнул.
Стая страусов и один пингвин стояли и смотрели на песок пустыни. Все они чего-то ждали. Затем налетел ветер.
«ШУРХ», — шепнула им пустыня. «ШУРХ», — шепнули ей в ответ сто тысяч миллионов страусиных ёжиков, вонзивших головы в песок. И лишь пингвин стоял и не шевелился. Он был не такой, как все, я тщательно это демонстрировал.
Ёжики и шкаф
Однажды ёжики смастерили шкаф. Шкаф простой, деревянный, со старыми ржавыми петлями. «Зачем?» — спросите вы. Вот и я не знаю, зачем. Но однозначно — недоброе затеяли. Потому как шкаф и ежи — понятия малосовместимые. Ну скажите, зачем зверю шкаф? Одежды у него нет, только иголки да злой кусачий нрав. А в шкафах, как известно очень удобно скелеты держать. Отсюда встаёт вопрос главный — а чей скелет они в этот шкаф запихнут? Может быть ваш! Или мой…Так что если увидите шкаф в лесу — бегите от него подальше, ни к чему хорошему он не приведёт. Как и ёжики, которые однажды…
Ёжики смастерили шкаф. Простой шкаф, деревянный, со старыми скрипучими петлями. Были в нём две дверцы, восемь полок и отделение для верхней одежды, маленькая приступка для обуви и паук с паутиной. Шкаф стоял посреди поляны и вызывал чувство лёгкого дисбаланса с окружающей средой. Не вписывался он в неё.
Лесник Иван Фёдорович Крузенштерн, полный тёзка человека и парохода, шёл по лесу широким, вольным шагом деревенского жителя, привыкшего к просторам матушки-природы и отсутствию рукотворных преград. Дорогая кубинская сигара, присланная коменданте Фиделем Русом Кастро, президентом Свободной Кубы, в качестве знака внимания за плодотворную деятельность Крузенштерна по регуляции численности мексиканского тушкана в плантациях сахарного тростника, дымилась в зубах Иван Фёдоровича символом независимости и уверенности в завтрашнем дне. Двуствольное охотничье тульское ружьё его, с вертикальным расположением стволов, марки МЦ106-20, радостно сверкало на солнце. Жизнь была прекрасна и безмятежна. До шкафа.
Иван Фёдорович почесал в затылке и тихонечко выругался. Обошёл шкаф кругом, осторожно ткнул в него пальцем. Шкаф стоял. За лесником внимательно наблюдали ёжики.
— Это что? — Иван Фёдорович Крузенштерн сурово посмотрел на Главного Ёжика.
— Шкаф, — неожиданно смутился тот.
— Какой такой шкаф? — Иван Фёдорович сел на пенёк и широко расставив ноги, упёр руки в колени.
— Хороший! — радостно крикнул маленький ёжик, но, моментально схлопотав от матери подзатыльник, смолк.
Над поляной повисла напряжённая тишина. Где-то в дали разнёсся дробный стук дятла. Ветер зашумел листвой.
— Хороший, — осторожно нарушил молчание Главный Ёжик.
