Остап Вишня - Ни пуха вам, ни пера
А Юнус... Юнус смуглый... У Юнуса кудрявые с проседью волосы и кроткие светло-карие глаза... Он всегда улыбается, когда смотрит на вас и спрашивает:
- Не страшно, Зекир?
Зекир - старик, в татарских штанах на вздержке, в чувяках, с цигаркой в зубах, и цигарка эта, скуренная до отказа, шипит у его губ, припекает его подстриженные усы, и они пахнут паленым и скручиваются желтенькими колечками над синеватыми губами... Тогда старый Зекир наклоняет голову над бортом и- тьфу! - табак летит в море, а на губах старого Зекира пленка тоненькой папиросной бумаги. Он молчит...
А Васька молодой! У него бронзовое стройное тело... Блондин, с прекрасно развитыми мускулами... На груди у него вытатуировано рулевое колесо с двумя флагами... На правом плече у него чернеет крест на пьедестале, вокруг него канат, на канате якорь, а ниже, на предплечье, во весь рост, с распушенными волосами красавица; у красавицы большие, как два арбуза, круглые груди... Васька весь разрисован. Он, Васька, быстрый, говорит крепко, с "матерью", но он еще "зеленый", и слова его разбегаются по Черному морю. От Васькиных слов никто в ялике не подскакивает... Все сидят на своих местах и о чем-то думают...
* * *
- Вира!
Двинулись... Юнус и Васька на веслах, Хайали на руле, а Зекир перебирает султанку в корзинке (наживка).
Вышли из бухты.
- Парус!
Миг - Васька и Юнус возле паруса... Миг - и парус трепещет в воздухе.
- Вира в море!
"Гетман" летит, подскакивая на волнах...
Скрипит парус... Мурлычет что-то Юнус, кряхтит Зекир, а Васька приглаживает свои белые брюки чтобы посредине, от верха до ступни, была на них складка.
........................................................................ ....................................
- Вон буек!
Васька первый увидел.
- Где?
- Вон-вон-вон! Не видите?
- Не вижу. Все видят, а я не вижу...
Да и как ты его увидишь так далеко, когда на море волны, а флажок на нем черненький, малюсенький и волны перескакивают через него, нагибают, захлестывают...
- Майнарь, Васька!
Мгновение -парус в лодке, связанный, скрученный, бессильный...
Несколько взмахов весла - и буек уже в ялике...
Буек - связка пробок, обтянутых сеткой, с привязанной к ним торчком палкой, а на палке небольшой флажок... Это знак, где стоят крючки... Он (буек) на якоре, в большинстве случаев просто на камне, который держит его на нужном месте.
Крючки ставят на двух камнях. Два, значит, буйка... Начало и конец крючков. Крючки на дне морском.
На нашем перемете 750 крючков, привязанных небольшими шнурками к длинному шнуру на расстоянии полутора-двух саженей один от другого...
Тянется эта штука версты три-четыре в море.
........................................................................ .....................................
Подняв буек в челн, Васька быстро-быстро вытягивает камень... Тянет его минут десять, потому что поднять камень нужно с пятидесяти-восьмидесяти-саженной глубины.
Вот, наконец, камень в челне.
Тогда уже берет шнурок Хайали и осторожно, крючок за крючком, подымает в ялик. Сбрасывает старую приманку, в большинстве случаев объеденную, и кидает крючок в круглую корзинку, стоящую на корме. У корзинки Васька. Он подхватывает крючок, накалывает на него рыбку и укладывает крючки один за другим правильным кругом по стенке корзины. Шнур ложится внутри этого круга. Таким образом, крючки в корзине идут спиралью снизу и до самого верху.
Делается это необычайно быстро, ловко и красиво... "Как по писаному"...
Юнус на веслах. Он подталкивает лодку в направлении шнурка...
Зекир курит цигарку, я, вытаращив глаза, смотрю в море и слежу за тем, что "идет" на крючок.
Вот шнур задрожал и забил по борту...
- Кот! - бросает Хайали.
- Ничего не видно, - говорю.
- Кот! Я знаю!
Через несколько времени вижу, действительно что-то бьется на крючке, силясь вырваться... Рр-раз! - и в лодке.
Морской кот. Не гренландский, конечно, а простой, черноморский. Я не знаю, как он называется по-ученому, а на нашем черноморско-рыбацком языке это кот.
Кот - плоское морское животное, сверху бурое, снизу белое, с огромным, тонким, как палка, хвостом в колючках. Голова какая-то треугольная, глаза выпученные, а возле глаз дырочки. На брюхе у него какие-то не то плавники, не то ноги, и он, когда идет на шнуре, освобождает их и бьет ими... Его рыбаки не любят... Сразу выбрасывают обратно в море, отрезав то место, которым он зацепился за крючок. В большинстве случаев он бывает порядочных размеров... Аршина в два...
...А вот идет камбала. Она распласталась на шнуре, торчком поставила все свои плавники и увертывается. Не хочет. Но Хайали не из тех, у кого можно сорваться... Он знает... Он в море все знает.
Плюх! - и камбала уже бьется на дне...
...И так крючок за крючком, шаг за шагом. Семьсот пятьдесят крючков...
И только из уст Хайали короткое:
- Ач! Ач!
Это Юнусу. "Вперед!" Лодку подтолкни!
........................................................................ ...................................
Вдруг Хайали быстро взглянул на берег...
- Береговой!
Васька дернулся, сердито наколол на крючок рыбку и помянул "мать".
- Будет дело!
- Бросаю! Не дает работать! Вира! И полетел ялик на веслах, и забулькали в море один за другим наживленные крючки!
- Вира! Вира!
А с берега уже слышен шум! И зарябило у берега! А возле нас море тихое-тихое...
- Чего вы? - спрашиваю.
- Береговой подул! Самый скверный для нас ветер! Приходится на веслах... Парусом не возьмешь! Можно было бы лавировать, но ялик негруженый, опрокинет.
- Вира! Вира!
Успели все-таки крючки закинуть. И вот :как зашумело, как заревело, как забесновалось-святители вы мои!
"Гетмана" рыбкой подбрасывает...
Васька, Юнус и Зекир на веслах... Хайали на руле...
- Вира, Васька! Вира!
У Васьки лицо уже посинело от напряжения, старый Зекир весь мокрый, Юнус покусывает губы...
А море взбесилось! Оно, как зверь, накидывается на "Гетмана". Подкатывает под него, ставит его на дыбы, а потом выскакивает сзади и кидает носом в пенную яму...
Потом скачет рядом, бьет в борта, разливается ливнем и плюет в нас соленой слюной...
- Вира, Васька! Вира!
И Васька, и Юнус, и Зекир из сил выбиваются...
А лодка на месте!
Тогда подскакивает Хайали! Мне:
- Руль прямо на берег! Держите крепко! Сам уже рядом со старым Зекиром:
- Вира! Вира!
А "Гетман" дрожит, а "Гетман" грудью кидается на волны...
- Крепче руль!
- Крепче?! Когда его вырывает, выбивает из рук, выдергивает?!
Держу, хоть глаза на лоб лезут!
- Вира! Вира!
Два часа бешеной, чертовской работы и напряжения!
Вдруг тихо.
Как появился, так и пропал береговой... Вот был, вот-вот нет его!
- Не верь морю! - говорит Юнус...
Все закуривают и вытирают пот и соленую воду с красных физиономий.
........................................................................ ......................................
А на дне ялика широко разевает пасть и лениво бьет хвостом камбала...
........................................................................ .....................................
Не верь морю! - это правда... Никогда не знаешь, как оно над тобой подшутить вздумает... И когда - тоже никто не знает...
А море огромное! И голубое.
И когда оно взбесится, то, несмотря на всю вашу храбрость, несмотря на то, что вам доверили руль в такой ответственный момент, несмотря на вашу политическую, экономическую и всяческую грамотность, берите с собой "крепительного"! - И вам будет спокойнее и вашим соседям!
О МУДРОМ ЗАЙЦЕ
Поехал я как-то на досуге за город, вон туда за Бровары, а потом свернул чуть в сторону за Полтаву, взял налево за Харьков, оттуда на юг - на Донбасс, с Донбасса-на Днепропетровщино-Херсонщину и остановился на Правобережье, около Каменец-Подольска.
Сижу себе, отдыхаю...
Как вдруг мимо меня заяц только - шмыг!
Я на него:
"Тю!"
А он мне:
"Не тюкай, - говорит, - я не только твоего "тю" не боюсь, я на все сирены и на все фары со всех автомашин, всех, какие есть на свете марок, на всех на них положил я все четыре лапки".
"Смотри, - говорю, - какой храбрый! Ну-ка, - говорю, - подходи! Такого еще не видел!"
"И подойду!" - говорит заяц.
И подошел.
"Так откуда ты, - спрашиваю,-такой храбрый?"
"А потому, - говорит, - что я рекордсмен!"
"Рекордсмен?"
"Да! Рекордсмен! Я за свою короткую жизнь вывел из строя уже двадцать автомашин".
"Вот сколько ты автомашин покалечил! Как? Каким способом?"
"Я им еще не то покажу. Они думают, что я теперь тот зайчик, про которого поют:
- Зайчик, зайчик,
Где бывал?
- На мельнице!
- Что видал?
Не на мельнице я побывал, а я доты и дзоты видел! И танки видел! А они меня хотят фарами напугать! Не на такого нарвались!"
"Да что такое? Ничего не понимаю!"
"Ты знаешь, - говорит заяц, - какой теперь народ пошел? Черт знает, что за народ!! Охотится на нас, честных зайчиков, в незаконное время, из-под автомобильных фар!! Мы себе честно ночью пасемся, знаем, что полевать нас еще не разрешено, вдруг какая-то чертова образина, чаще всего под градусом, летит по стерне, пугает нас, берет в фары, мы мчимся как осатанелые под фарами, а он колотит нас из ружья... И много нашего брата гибнет от такого неслыханного в культурной стране хулиганства. Ты же сам подумай: мы еще молодые, мех у нас жиденький, тельце худенькое, а он, сатана, лупит! Ну, кому оно, ну, зачем оно? Стыдно за этих людей!"
