Игорь Астафьев - ПЕРПЕНДИКУЛЯР
Так что Россия - вечный и обильнейший экспортер природных богатств, мозгов, денег, идей и ...самых бессовествных и поганых людишек. В нагрузку к полезным ископаемым. Нате вам!..
Так значит, похоже, что деятельность Дыры, основанная на принципе людской власти, легко поглощающая целые планеты-представителей другой вечностной категории, не может быть вечной, более того очень длительной?
И если Луна до того как настанет час ее освобождения естественным путем, может распасться на атомы и перестать быть самой собой, то элестрону (то есть мне) это не грозит.
Галактион очнулся. Так что же, ждать? Нет, ждать нельзя. И он применил ЗРБН (для тех, кто начал читать книгу с этого места - закон разумно-беспредельной наглости).
Припомнив остатки знаний российской истории и свой собственный опыт земной службы в военизированной конторе, Галактион неожиданно сказал:
– Разрешите представиться. Полковник особого отдела собственной безопасности (под словом "собственной" он, как впрочем и все обычные русские, имел в виду, естественно, свою личную безопасность) Десятый. Ноль Семерович. Нахожусь здесь при выполнении особого задания по наружной проверке благонадежности.
– Чего он там замолол?- спросил впередисидящий.
– Заткнись, скотина.- Не повышая голоса и в том же темпе ответил Галактион.- Благодарю за хорошую службу, мерзавцы. Но если еще раз услышу к себе такое обращение, то по возвращении (а меня ждут с докладом - учти, гнидовоз!), то тебе вместо очередного звания присвоят зэковский номерок. Как понял? Приём.
– Проверим,- процедил впередисидящий.
– Не "проверим", баран, а "так точно"!- развил наметившийся успех Галактион,- И это еще не все. Для выполнения следующего задания...
– Особого?
– Обособленного. ...мне нужен с Большой Дыры один зэк. Электрон в шапочке с помпончиком. Это только его образ. По жизни он генерал-лейтенант, мой начальник. Ясно? Он мне нужен здесь. Под мою ответственность. И так, чтобы об этом никто не знал.
– Такие вещи без письменных приказов не делаются,- сказал все никак не потеряющий головы впередисидящий.
– Верно. Службу знаешь. Но еще не знаешь нашего Отдела. Наше слово хуже письменного приказа. Хотя, если не веришь, можешь поступать как хочешь. Только на следующий же день (Галактион не мог знать, что в Дыре нет понятия времени) тебя заберут. И вовсе не для поездки в санаторий имени Бидэ.
– Что это за "следующий день"?- спросил старшой.
– Следующий - это когда следует!- нашелся Галактион.- Выполняйте приказ!
И Галактион устало откинулся на спинку сиденья. Но подремать ему не удалось. Вскоре впереди показалась Базовая Дыра. Она накладывалась на изображение большого здания земной тюрьмы старой постройки, у ворот которой стояли три угрюмых мужика, которые почему-то не поклонились. Галактион сразу же узнал в них "Петровича", "Степаныча" и "Фигарыча".
А эти почему не кланяются?!- Удивился старшой,- Взять их немедленно!
– Это мои люди,- сказал Галактион,- Высадите-ка меня здесь и мы будем ждать тебя с нашим зэком.
Старшой некоторое время колебался. Но затем, взвесив все "за" и "против", приказал:
– Выходите, товарищ Десятый.
Открылась дверь машины, раздался хлопок и Галактион оказался в открытом космосе. Земная картинка исчезла. Болело все, и голова и хвост. Тут же подлетели клубовцы.
– Живой!!!- Вопили они.
– Да я-то живой, а вот вы-то чудом остались живы.
– Это почему же?- удивились клубовцы.
– Потом расскажу. А сейчас учтите: если от Большой Дыры отделится часть и направится к нам, то не улетайте, а просто слегка отлетите в сторону и отдайте честь.
– Чего отдать?
– Ничего не отдавать. Просто приставьте на секунду хвост к голове.
– Чьей?
– Каждый к своей! Я понимаю, для вас это звучит нелепо, но так надо для дела.
Ждать пришлось недолго. Вскоре от Дыры отделилась та же часть и, подлетев к группе Галактиона, остановилась.
Галактион слегка выступил вперед и небрежно "козырнул". Оглянувшись, он с ужасом увидел, что клубовцы, никогда не служившие в армии, выглядели великолепно: "Фигарыч" приставил хвост к голове сверху, "Петрович" - сзади, а "Степаныч" - с левой стороны.
Некоторое время длилось замешательство. Вдруг раздался хлопок дверцы автомобиля и Дырка стремительно унеслась прочь. Вместо нее на том же месте висел я. Сильно похудевший и небритый электрон. С грязно-белым помпончиком.
Пока все приходили в себя, "Петрович", как пресс-секретарь, отправил "Фигарыча" в клуб с отчетным посланием-репортажем. Оно было такое:
"В результате долгого переговорного процесса в дыре сторонам удалось договориться о дальнейшей совместной работе. В качестве жеста доброй воли из дыры был освобожден один электрон. Освобождение состоялось без всякого выкупа с нашей стороны. Полет продолжается."
Полет действительно продолжался.
Игорь Астафьев Перпендикуляр
XI
* Синдром малой нужды * Нецензурное па-де-де из выступления депутата Госдумы Фифософского * Мир минуты * Марш в тело ! * Страна бюджетников * Бесплатная медицина, испорченная платным квартирным вопросом *
Шахматные меньшинства
Увидев меня, Галактион от неожиданности поначалу потерял дар мысли, и даже виртуально прослезился. Когда встречаешься с кем-нибудь долгожданным после продолжительной и тягостной разлуки, всегда испытывается синдром малой нужды в незнакомом присутственном месте. То есть ощущается тяжесть накопленных эмоций и ожиданий, от которых невозможно избавиться сразу.
А хочется. И начинается томительная суета. Не знаешь, куда усадить, чем накормить и с чего начать. Хочется выплеснуть все сразу, а никак.
Сначала от долгого воздержания начинается выход эмоций по капельке, потом тонкой струйкой, и так далее по полной аналогии. Трудный процесс.
И даже в конце точно такое же ощущение не спокойного облегчения, а черт-те знает чего, что можно примерно выразить словами: "Фу ты, блин!.."
Так и здесь.
Ну как ты?- пошла первая капля.
Да ничего, как видишь. Жив.
Трудно было?
Да как сказать...
Ну ты молодец!
Старался...
Ну ладно,- вмешался "Степаныч",- обменялись междометиями - и будет для начала. Давайте-ка все-таки отлетим куда-нибудь подальше, да там и поговорим. А то придется снова честь отдавать...
Мы отлетели слегка и там Галактион представил меня спутникам, а их мне.
Прилетел "Фигарыч" и передал нам ответную мыслеграмму Клуба: "Спасибо. Удовлетворены."
Когда мы с Галактионом вновь пришли в себя, я рассказал обо всем, что пришлось повидать. Клубовцы только успевали охать и поражаться. А "Фигарович" даже ахать иногда не успевал от удивления, поэтому периодически ахал за двоих.
И все равно никак невозможно передать словами то, что можно наблюдать лишь будучи очевидцем (свидетелем) или участником (потерпевшим). Хотя все же лучше свидетелем. А иначе это напоминает попытку словесного пересказа музыки, вкуса пищи или балет.
Я никогда не мог переносить балет и долго не мог понять почему. Вроде все на месте - и мастерство, и труд, и красота, а смотреть более трех минут не могу. А потом понял почему. Ведь балет (особенно классический) - это все равно, что пытаться пусть красивыми, пусть изысканными но только жестами, например, картину Ван Гога, Левитана или тем паче Дали. Бог, конечно, в помощь! Но танец он и есть танец. И может быть, не стоит титаническими усилиями делать из него ни прозу, ни живопись, ни котлету по-киевски... Впрочем, это сугубо мое, астральное, мнение.
А кстати, неплохо было бы ввести в нашей Государственной Думе язык балета как единственный метод дебатов! Куча пользы!!!
во-первых, все депутаты, а то и президенты, были бы воплощением стройности, красоты и здоровья;
во-вторых, все речи стали бы славиться невиданной лаконичностью, никакого регламента не надо (тело-то не казенное...);
в-третьих, никто бы из посторонних ничего не понял, а придраться журналистам было бы абсолютно не к чему, даже если кто-нибудь станцует матерное фуэте.
В этом случае думский спикер, наверное не сказал бы "Отключите микрофон, я лишаю Вас слова!", а в изящном прыжке вылил бы на выступающего графин с трибуны и не больно связал бы его микрофонными шнурами. Со стороны это выглядело бы всего лишь как антитеррористическая операция, а не драка среди депутатов.
Дарю идею.
К сожалению, мое богатое событиями приключение ничего не смогло добавить к нашим познаниям о душах и месте их пребывания. К тому же члены Клуба не могли остаться равнодушными к проблеме бедного Семеныча, томящегося в застенках.
