Лёха Андреев - Сядьте на пол
Суровая жизнь, да? Зато очень доходчивый способ запоминания базовой астрономии. Ведь бабушка и внук — это Альтаир и Таразед. Старик и сирота — Арктур и Муфрид. Три охотника — пояс Ориона, потерянная варежка — Регул, окруженный собаками медведь — Плеяды, дерущиеся племянницы — Гиады, а рыжий пёс — Альдебаран.
Сам я много раз в жизни пытался запомнить звёздное небо по классическим атласам. Но вся эта разрозненная греко-арабская смесь Антаресов и Сагитариусов совершенно не укладывалась в голове. К тому же "классические" созвездия включают кучу звёзд, которые не видны невооруженным глазом; то есть полную картинку никогда не разглядишь и не запомнишь.
Зато, рассказывая детям простые сказки языческой астрономии, с самыми яркими и практичными звёздами, которые использовались в календарях и навигации, я обнаружил, что небо стало ближе и понятней. Выглядываешь вечером в окно на север — слева Акула, справа Паук, а посередине Два Охотника жарят на костре Кенгуру. Именно так видели небо в Океании: у нас это Большой Ковш, Орион, Близнецы и Капелла.
А верёвочная астрономия индейцев навахо сложилась у меня в другую сказку, где есть Солнце, Луна, Венера, Плеяды, Млечный Путь, Полярная звезда, Большой Ковш, Кассиопея и даже Бабочка — звёздное скопление в созвездии Скорпиона. Если вы закроете глаза и попытаетесь перечислить все названные объекты — не сможете. Потому что они ничем не связаны. Другое дело — сказка, которую дети просят рассказать снова и снова (см. главу «Лагерь»).
Существует множество техник запоминания, но как мне кажется, "сказочная" среди них недооценивается. А между тем, именно парадоксальные, необычные образы наш мозг фиксирует лучше всего. Таким способом я научил Кита запоминать телефонные номера. Вот как это начиналось: однажды мы ехали из садика в маршрутке, и Кит выдвинул теорию о том, что слово "пять" какое-то неправильное. Потому что в нём есть и пять, и шесть.
— Ну, они смешиваются, как краски на палитре, — объяснил он, к удивлению окружающих пассажиров.
Я поддержал идею и сказал, что цифры "пять" и "шесть" тоже очень похожи. Нарисовал их для убедительности на запотевшем стекле маршрутки.
— Это не цифра, это кошачий хвост, — заметил Кит.
Ага, подумал я. И по возвращении домой сочинил ему такую считалку:
Папа выдал мне тетрадку,
пишем цифры по порядку.
Палка — это единица.
Двойка — это лебедь-птица.
Тройка — сломанный браслет.
А четвёрка — пистолет!
Цифра пять — погнулась ложка.
Цифра шесть — свернулась кошка.
Над семёркой флаг возник.
А восьмёрка — снеговик.
И воздушный шар — девятка…
Хватит! Я закрыл тетрадку.
Там на кухне бублик есть.
Он как ноль, но можно съесть!
Так у нас появились картинки-образы для каждой цифры. Дальше можно составлять фантастические истории из картинок для любого номера, который хочется запомнить. Допустим, номер (916) 845-9233. История такая: "Шар несёт на палке кошка, снеговик стреляет ложкой, а из шара выпал гусь в двух браслетах — ну и пусть!".
В другой раз с помощью сказки мне удалось рассказать маленькой Еве о своей работе. Мы ехали на майские праздники в Крым. В поезде я посетовал, что забыл взять для Евы книжку с пальчиковыми играми. А жена Маша говорит: "Но ты же знаешь все эти фигуры, сочини игру сам!" Я залез на верхнюю полку, вытянул перед собой руки, и, перебирая знакомых пальчиковых зверей, начал сочинять:
Шла лошадка, цок-цок-цок,
за собой везла возок.
На возу сидел пастух,
у него в руках — петух.
В петушином клюве — мак,
в маке ползает червяк.
Червячок сказал "Дидос!" —
все упали под откос!
И лежат и не встают,
дятла-доктора зовут.
Только дятел улетел,
у него ведь много дел:
Плачут в поле хомяки:
"Расплодились червяки!"
Все червём поражены —
и собаки, и слоны.
Даже здоровяк-пингвин
робко спрятался средь льдин,
и ругает из-за льдей
дятлов, ос и лошадей.
Ну а мой девиз таков:
вся беда от петухов!
Тащут в клюве все подряд —
вот кому всадить заряд!
Петухом не будь, дружок!
Дай-ка мне свой пирожок.
Только на середине считалки, на слове "Дидос", я осознал, о чём вообще история получается. Перед поездкой я готовился к конференции по компьютерной безопасности. Об этом и думал, пока шёл на поезд. "Дидос" — это DDoS-атака, с помощью которой заваливают сайты. А вся моя пальчиковая игра представляет пошаговую схему атаки. Тут и троянская лошадка, и загрузчик-возок, и пастух-ботмастер, и лоховатый пользователь с "Маком". Зараженные домашние страницы — это хомяки, а дятел — символ "Лаборатории Касперского". И даже линуксовый пингвин тут как тут.
Уже в два года Ева с удовольствием разыгрывала на пальцах это пособие для самых юных хакеров. А ещё через три года, увлечённая медициной, стала придумывать и собственные обучающие сказки для младшего брата:
— Лёва, давай играть, как будто мы с тобой — красные кровяные тельца!
Истории из жизниОднажды вечером, когда Кит попросил на ночь сказку, мне ничего не придумывалось. А читать не хотелось: надо свет включать, тогда это усыпление надолго затянется. И я ответил: давай я тебе лучше расскажу историю из жизни. И рассказал.
После этого "истории из жизни" стали у нас очень популярны. Как я жил за границей. Как мы встретились с мамой. Что я делал, когда был маленький. А особенно — про моего деда Гришу, который был милиционером и воевал не только на войне, но и после. Хотя здесь пришлось немного сочинить: когда реальные истории деда закончились, я стал пересказывать фильм "Место встречи изменить нельзя". Но в целом, так оно и было у деда.
Тут и стало понятно, чего не хватает в сказкотерапии. Творчество в сочинении собственных сказок — это конечно полезная штука. Однако детям нужны внешние герои, яркие и понятные примеры для подражания. Но ведь у всех родителей есть примеры поближе и пореалистичней сказок. Просто немногие этим пользуются. Нам как будто внушили, что наша собственная жизнь менее поучительна, чем тот сказочный дед с абстрактной репкой.
Итак, вот общий рецепт. С одной стороны, хорошо бы использовать собственные истории со знакомыми персонажами и практическими задачами. С другой стороны, маленьким детям будет интереснее, если история будет действительно сказочной, где есть завязка-загадка, волшебное приключение-решение и развязка с моралью.
У Кита одним из любимых персонажей в два года был таракан. Так уж получилось, что именно это домашнее животное обитало у нас на кухне, и оттуда перекочевало в наши пальчиковые игры. А затем получилась целая сказка в стихах "Катя и Таракан", в которой таракан оказался не таким уж плохим парнем, в отличие от версии Чуковского (см. главу «Лагерь»)
Когда родилась Ева, дома опять завелась куча книжек со сказками. Но со вторым ребенком мы взламывали сказочную зависимость гораздо быстрее. В два года она взломала и "Репку", причем даже лучше, чем я сам. Я-то каждый раз просто разнообразил пересказ, добавляя деталей. Объяснял, что такое репка, как её готовить. Один раз дочка попросила "Репку" после того, как мы читали космический атлас, и у меня в полусне родилась очень космическая версия:
«Мышка за кошку, кошка за Жучку, жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, репка за Землю, Земля за Солнце, Солнце за галактику Млечный Путь, Млечный Путь за Черную Дыру, Черная Дыра за сыр, сыр за мышку…»
Ева же, наоборот, придумала более реалистичную версию. Во время очередного пересказа, на словах "Посадил дед репку…" она воскликнула "Нет, луковицу!" И это было понятно: на днях у нас на подоконнике выпустила перья огромная луковица, посаженная её старшим братом. «У лука выросли рожки!» — говорила Ева. Вот она и добавила в сказку знакомый овощ вместо незнакомого корнеплода. На следующий день и персонажи сменились: брат занял место сказочного деда, а за ним стали подключаться остальные члены семьи.
«Мама за папу, папа за Никиту, Никита за луковицу…»
Получилась замечательная сказка, в которой мы каждый раз вспоминаем всех родственников и хороших знакомых. В конце все едят луковый пирог, который мы знаем на вкус, в отличие от репки.
А Лёва, как человек жеста, в два года полюбил “сказки на спине”, когда рассказ сопровождается лёгкими массажными движениями. Но и здесь мы переиграли классику. Началось с известного стихотворения “рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…” — но после первых двух четверостиший я понял, что не помню продолжение. Поэтому перешёл на то, что мы делали на днях: рассказал сказку про зоопарк. Потом появилась сказка про посадку волшебных бобов на нашем балконе. И наконец, сказка про Каток и его друзей: Камаз и Экскаватор. С каждой следующей сказкой я всё ближе подходил к реальности, в буквальном смысле: машинки из последней сказки стояли у самой кровати. Всё-таки это очень правильный принцип — когда из сказки есть выход в реальность.
