Стивен Гуттенберг - Полицейская Академия
– Лейтенант Джефферсон не так силен в стилистике как вы,- иронично заметил Лассард.
– Дальше, что там дальше,- продолжал читать Маузер, словно не замечая реплики Лассарда,- ага, вот еще один рапорт, кажется, ваш, лейтенант Шлегель,-он обернулся к полицейскому,- так-так-так, и о чем же ям тут рапортуете… «Десятого октября сего года, роясь а мусорном баке, я случайно обнаружил отрезанную голову какого-то человека, предположительно – негра…» А какого черта вы рылись в мусорном баке, лейтенант? Может быть, по вашему указанию, Лассард? Искал отрезанные человеческие головы?
– Оставьте его, капитан,- сказал начальник шестнадцатого участка,- у кого из нас не может быть маленьких слабостей?…
Маузер подошел к дверям.
– Короче, вы меня поняли,- сказал он тоном, не терпящим возражений,- у вас есть ровно тридцать дней, чтобы исправить положение. Всего хорошего, я сейчас иду в соседний, пятнадцатый участок, а попозже еще раз загляну к вам,- пообещал он.
– Ну и курвозный тип этот Маузер,- сказал Шлегель, когда капитан вышел из помещения,- жалко, что он не пришел в участок раньше нас – иначе тухлыми яйцами и гнилыми помидорами забросали бы его…
– Ничего, Эндрю, все еще впереди,- пообещал коллеге капитан Лассард.
– Да, чуть не забыл – ты ведь собирался позвонить в Полицейскую Академию своему брату – что-то насчет пополнения,- напомнил Шлегель.
– Спасибо, что напомнил.- Лассард набрал номер Академии,- алло, соедините меня, пожалуйста, с комендантом Лассардом, Это говорит его брат.
– Слушаю тебя, Генри,- послышалось с той стороны.
– Меня сегодня в Управлении выбарали во все дыры,- не поздоровавшись, начал капитан.
– Знаю,- спокойно ответил комендант,- мне об этом уже доложили…
Ты должен помочь мне.
Как?
– По «ящику» только и говорят, что наш глубокоуважаемый мэр, мать ее так, наконец-то собирается прислать в некоторые полицейские участки выпускников твоей Академии этого года. А у меня большой некомплект.
Сколько тебе надо?- спросил комендант.
Как минимум – двенадцать.
Хорошо. Получишь шестерых…
Этого мало!- закричал капитан.
– Шестерых, и не более. Но зато – самых лучших. Тех самых, что участвовали в ликвидации Короткого Мака. Кстати, двое из них уже имеют правительственную награду
– медаль «За охрану общественного порядка»…
– Ну, спасибо тебе, брат, выручил…
– Не за что. Всегда рад тебе помочь. И помни, что Управление дало тебе для наведения порядка ровно тридцать дней… Да, чуть не забыл – к вам уже заходил капитан Маузер?
– Только что. Мне кажется, это такой гнойный пидар, каких только поискать… Кстати, кто он и откуда?
– Ему тридцать шесть лет, закончил нашу Академию в 1975 году, до этого был совладельцем похоронного бюро в Бостоне. В Бостоне преступность, сам знаешь, какая – его контора процветала, потому что трупов было более чем достаточно. Не понимаю только – и чего это его потянуло в полицию? В Управлении его не любят и боятся одновременно – он карьерист и проходимец, способен вздрючить любого, кого захочешь, только покажи. Так что будь с ним поосторожней, этот сукин сын тебя может подставить так, что тебе и не снилось…
– Короче – понятно: гнойный, вонючий, мерзкий и подлый козлина,- резюмировал капитан.- Ну, что ж, спасибо за информацию, комендант,- капитан Лассард повесил трубку и, обернувшись к лейтенанту Шлегелю, произнес:
– Мы, кажется, влипли.,.
Тем временем капитан Маузер направился в пятнадцатый полицейский участок, к своему давнему приятелю лейтенанту Лестоку,
Привет прямо с порога поздоровался он.
Привет! Как дела? Капитан Маучер опустился в кресло.
– Да вот, Управление направило меня ревизировать ваших соседей – из шестнадцатого…
– А, это и тот самый участок, куда направляют этих недоносков из Полицейской Академии?
Именно.
Ну, и что ты можешь сказать?
Лейтенант Лесток являл собой законченный тип административного служаки, бесповоротно и окончательно отупевшего за время работы. За время службы в полиции Лесток полностью потерял инициативу, во всем полагаясь на указания начальства. О его безволии и тупости говорило все: и скошенный подбородок, и чрезвычайно низкий, как у человекообразной обезьяны, лоб, и скользящий взгляд мутных голубоватых глаз. Лейтенант Лесток служил в пятнадцатом участке вот уже пять лет и, несмотря на свою беспрекословность и исполнительность, почти никогда не поощрялся начальством. Все его сокурсники по Академии давным-давно стали как минимум капитанами, и Лесток давно смирился, что и звании лейтенанта ему, видимо, суждено уйти на пенсию.
– Ну, и что ты можешь сказать?
Я могу сказать, что мне очень не нравится этот капитан Лассард,- произнес Маузер,- а еще я могу сказать, что ты, приятель, по-моему, засиделся и на своей должности, ив звании лейтенанта.
– Я чем-то не угодил начальству?- испугался
Лесток.- Боже, что я такого сделал?… Маузер улыбнулся.
– Ничего, приятель. Ровным счетом ничего,- сказал он,- лучше всего для полицейского – ничего не предпринимать, это страхует его от ошибок и, следовательно, от недовольства начальства. Ты, Лесток – именно такой человек…
– Так что же ты хочешь сказать?
– Мне кажется,- Маузер наклонился к уху Лестока,- мне кажется, что если мы облажаем этого придурка Лассарда, то ему уже не поможет никто, даже его братец,- сказал Маузер.- Тем более, что в Управлении им очень недовольны. Ему прислали новое пополнение – этих недоносков…
– Этих грязных ублюдков,- добавил Лесток.
– …да, этих грязных ублюдков,- продолжил мысль коллеги Маузер,- которые ни хрена не смыслят в полицейском деле…
…в деле охраны общественного правопорядка…
Да, ни хрена не смыслят они в этом деле,-
говорил Маузер,- так вот, я считаю, что этот Лассард тоже засиделся на своем месте…
– А он что – угодил начальству?- переспросил Лесток.- Он же все время что-то предпринимает!…
– Именно этим он и плох!- Маузер поднялся с кресла и подошел к окну.
– Ну так и что?
– Мне кажется,- начал Маузер, но тут же поправился,- я уверен, что если капитана Лассарда сместят с должности начальника участка, наилучшая кандидатура на эту должность…
– Лейтенант Шлегель?- удивился Лесток.
– Ты сидишь на своем месте хрен знает сколько времени,- Маузер начал нервничать от недогадливости своего приятеля,- вот уже хрен знает сколько лет сидишь ты на этом месте. В Управлении тебя уважают и ценят…
– Ну и что?- так и не понял столь призрачного
намека лейтенант. Маузер выразительно повертел пальцем у виска.
Слушай, приятель, а у тебя с чердаком все в порядке?
Не знаю,- ответил Лесток,- я что-то давно туда не заглядывал.
Маузер тяжело вздохнул.«Ну и идиот!» – подумал он с горечью.
– Так что ты имеешь в виду?- спросил Лесток.
– Я имею в виду, что тебе давно пора получить повышение по службе. Например – занять место Лассарда. Я дал ему тридцать дней для наведения порядка. Коли он не успеет…
А если успеет?…
Есть идея!
Какая же?
– Лучший порядок – это беспорядок. И мы с тобой поможем его организовать…
Как? Маузер хитро улыбнулся.
У тебя, мой друг, служба в полиции и связанное с
ней перенапряжение весьма пагубно сказались на умственных способностях. Так что,- Маузер дружески похлопал Лестока по плечу,- слушайся меня, выполняй все мои указания, и через какой-то месяц ты станешь капитаном, начальником соседнего участка.
– Слушаться? Слушаться, и более ничего?- обрадовался лейтенант,- это я могу…
Вот и отлично,- удовлетворенно сказал капитан, я думаю, мы найдем с тобой общий язык…
В двери шестнадцатого отделения постучали.
– Прошу!- крикнул Лассард.
В проеме появился молодой человек лет двадцати и улыбнувшись, подобно голливудовскому положительному герою, представился:
Лейтенат МакКони. Это шестнадцатое отделение?
Да.
Ребята,- кивнул он за двери,- пошли… В помещение зашло еще четверо молодых офицеров.
Ваш брат, комендант Лассард, направил нас.
Знаю, знаю…- замахал рукой капитан,- прошу садиться. МакКони протянул капитану стопку папок.
– Личные дела?- спросил Лассард,- а ну-ка, дай
почитаю. Он открыл первую папку.
– Джон, он же Хуан Насименто.
Молодой офицер, похожий на латиноамериканца, кивнул головой:
– Я, сэр!
– «Родился в 1960 году… «так-так-так, это неинтересно… «Долгое время вводил преподавателей, сокурсников и особенно сокурсниц в заблуждение, выдавая себя за гиперсексуального латиноамериканца…»
Я, может быть, и не совсем латиноамериканец, хотя моя бабушка – из Гваделупы, но на отсутствие гиперсексуальности не жалуюсь,- объяснил Хуан.
В любом случае, Насименто, вы обладаете настоящим даром перевоплощения. Знаешь, где-то в Техасе произошла история: у одного богатого нефтепромышленника была капризная дочь. Приходит она однажды к папаше и говорит:«Хочу, чтобы меня оттрахал Абрахам Линкольн!» «Но ведь он давно умер!» – говорит папаша.«Хочу – и все тут!…» – Делать нечего – нанял нефтепромышленник актера и говорит:«Изобрази-ка Абрахама Линкольна, а то она совсем крезанулась!» Ну, актер и изобразил. Во вторую ночь – Джорджа Вашингтона, в третью Джона Кеннеди. И вот на четвертый день дочка говорит папашенефтепромышленнику:«Папочка, ты не думай, что я дурочка. Я ведь знаю, что всех этих людей изображал актер. А теперь хочу побараться с актером – только так, чтобы он никого не изображал, а был самим собой». Делать нечего – вызывает папаша актера и говорит:«А теперь побудь самим собой…», а тот – в плачь:«Да как же мне быть самим собой, если я импотент с трех лет?…» – капитан улыбнулся,- вот видишь, что делает с человеком сила перевоплощения!… Ладно, посмотрим, что тут еще… «Джон Ларвел… «Год, место рождения… Ага:«обладает редкой способностью имитировать любые звуки…» Да, мой брат уже рассказывал, как это у здорово получается. Дальше – Джордж Хайталл. Это я, сэр,- отозвался высоченный, похожий на баскетбольного нападающего полицейский.
