Сергей Прокопьев - Клизмой по профессионализму (рассказы и повесть)
- Кто помер? - отодвинул Степу, пытавшегося спиной закрыть табличку. Не понял, чем мужик бабу донял? - нахмурил лоб.
А вечером, когда дома у мастера праздновали чудесное "воскрешение", даже прослезился, после второй рюмки.
- Не ожидал, мужики. Думал, все - крест на мне поставили.
- А мы целый памятник! - хохотнул мастер.
- Спорили, крест или звездочку! - Вова сварной добавил веселья.
- А сам-то сам, - ткнул Вову в бок Степа, - что говорил? "Пару завитушек надо приварить, Суббота веселый был!"
- Спасибо, мужики! Честное слово, не ожидал!
- Че мы, не парни? - хлопнул Субботу по плечу Степа. - Хомяк без раздумий был "за". Светка Морозова пятьдесят рублей первой внесла.
- С месяц, - рассказывал воскресший, - муторно было. В петлю не собирался, но попил самогоночку. А потом на мельницу устроился. Нормальсон. Приезжайте на охоту-рыбалку.
- Однофамилец с каких щей повесился? - спросил Степа.
- От хорошей жизни, - Суббота разлил еще по одной. - За вас, мужики! Что не скурвились.
- И чтоб железо в штанах и деньги в карманах.
- И чтоб железо на памятник долго не понадобилось...
ПРОТИВОГАЗ НА ДРОЖЖИ
Кому было за сорок и более в ночь, когда под елку ввалился двадцать первый век, у тех жизнь надвое располовинена. Там тебе период с серпом и молотом на значке, тут - непонятно как обозвать. Кто-то из штанов рвется наружу, уракая наличию второй части, другие памятью в первой безвылазно застряли и кричат: профунькали счастье за поломанный доллар.
Катаклизм тряхнул так, что два интеллигента из советского периода могут на Канарах загорелый нос к облезшему столкнуться, а могут - в бомжатнике. Самое смешное: и та и другая парочка в процессе беседы вдруг бросится продолжать спор, затеянный давным-давно где-нибудь на симпозиуме в Карловых Варах.
В нашей истории научный диспут на старых дрожжах не вспыхнет, но неожиданная встреча, ноги которой имеют дрожжевую основу и растут из советского Порт-Артура, произойдет.
У Вовы Чуднова был девиз: "Че трястись над прошлогодним снегом". Никто еще не понял - из какого места крылья растут у едва зашевелившихся ветров перемен, как Вова коммерческую тропу на запад проторил. "Главное, - камлали газеты, - каждому хорошо трудиться на своем месте". Вова не стал ждать, когда нагрянут из Москвы замечательные времена. Рядом со своим рабочим местом в сторону Европы организовал хитрое совместное предприятие. Французская фирма закупает решетки из алюминиевых сплавов для очистных сооружений. На любой извращенный французский вкус - восемь типов и крепеж к ним из того же материала.
Ветер перемен только расшевеливался, лом цветных металлов фуговать за бугор каленым железом запрещалась. Считалось - такая дойная корова пойдет самим. Промышленными изделиями торгуй, остальное не трожь. Решетки за границей Советского Союза быстрехонько переплавлялись и, как выражался Вова - "все ровно и красиво".
Глядя на Вову из серьезных кабинетов - был он человечек неприметный. Всего-то директоришка кооперативешки. Но! На него воззрились с подоблачных вершин. Оборонные гиганты распирало от беременности цветметом. Директора почуяли лакомое - можно такого нарожать! Но как? Вот он локоток, а не откусишь. Гонцы из высоких кабинетов пошли к Вове. Завязались связи. Но не одним металлом жив коммерческий человек в продуваемом реформами государстве.
Однажды такой связной говорит: "Вова, для Ирака надо миллион противогазов. Сможешь? В обмен они поставят оборудование для онколечебницы, а нам комиссию валютой".
Ирак готовился к "Буре в пустыне". И то ли хотел травануть агрессора химией, то ли сам побаивался ядовитых шагов - резко искал средства защиты.
Миллион не сотня и вообще в эту нишу Вова ни разу не влазил. Но знал: в Советском Союзе, захочешь - все отыщешь. Туда-сюда обратился, с тем-этим водки попил и узнал: в Барнауле гражданская оборона ломится от противогазного добра. Весь Алтай, включая оленей с пантами, можно одновременно на "раз, два, три" предохранить от газовой атаки. Вова договорился с главным ГОшником Алтая о сделке. Закрепили ее коньяком, после чего тот говорит:
- Забросишь посылочку бате в Омск.
- А то, - сказал Вова.
Доставил посылку по указанному адресу. Дверь открывается, а на пороге дядя Леха.
Вот те на и война!
- Я к вам от сына, - сунул Вова передачу с намерением скорей бежать.
- Погоди-погоди, ты ведь Вовка, на Тельмана рядом жили! Заходи, посидим.
Пришлось пройти ради взаимовыгодных с Садамом Хусейном интересов.
В процессе застолья дядя Леха вырулил на скользкую тему:
- Ты ведь тогда дрожжи бросил!
- Нет! - выпучил честные глаза Вова. - Даже в мыслях не было.
...Было это в советской половине. Вова только что закончил политехнический институт. С красным дипломом. Он, вообще, по жизни отличник, за что бы не схватился. Отнюдь не задницей и зубрежкой. Надо напрячься работяга, но не запечная тихоня, что всю дорогу с дивана не слазит. Мать требовала и в остальном примера для всех. По ночам не шастать, выпивши не приходить. Вова мечтал о свободе. Не для загулов беспробудных и оргий. А с целью: захотелось - налево рванул, надумалось - направо сиганул, а то назло всем на месте остался. Без докладов и дотошных отчетов. Сам себе господин, товарищ и диспетчер. Распределившись после института в КБ, снял домик в частном секторе под героическим и одновременно печальным для русского уха названием Порт-Артур. Как ни сопротивлялась мама, Вова, отрываясь в финансовом плане от родителей, вырвался и в жилищном вопросе.
Домик стоял не на курьих ножках, наоборот - врос корнями в землю по самые окошки. Но с отменной банькой. Жаркая изюминка в первую голову определила выбор жилплощади. Вокруг него быстренько устаканилась традиция с пятницы на субботу съезжаться мужской компанией. Парная, преферанс и музыка. Вова был отчаянным меломаном. Порт-Артур способствовал на полную катушку. Некому критиковать слабость к шумному року. Вова купил дорогой магнитофон, усилитель с колонками в рост человека. И не жалел децибелы.
Пока соседний дом не обчистили. Вова испуганно приглушил звук. Ковры, хрусталь, обручальные кольца вынесли безвозвратно среди белого дня. "Цыган рук дело", - определили местные жители.
- Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! - пожаловался Вова Диме Гончарову, коллеге по КБ. Заядлый электронщик, тот частенько ходил к Вове париться и играть в карты ночь напролет. - Ковров нет, но магнитофон и усилитель еще дороже!
- Ха! - сказал Дима и придумал защиту дома, когда хозяин в отлучке. Сигнализацию без подключения к милиции. Как только нежелательный гражданин дверь входную открывает, одни контакты расходятся, другие замыкаются, система запитывается напряжением в 220 вольт и врубается магнитофон.
Нежелательными оказались родители. В воскресенье приехали к сынку, видят ставни закрыты, решили - Вовочка спит, принялись стучаться. Папа, зная способности сына дрыхнуть беспробудно, перестарался. Так долбанул кулаком в дверь, что контакты разорвал. И услышал родной голос. "Вы какого эть-эть!... Сейчас выйду ать-ать! И такого уть-уть..."
"Эть, ать и уть-уть" - не для культурного уха.
"Сынок! - опешила мама. - Это мы!" "Сейчас топор возьму ють-ють, еть-еть и оть-оть..." На все буквы алфавита поливает единокровных родителей. "Вова! Вова! - папа с мамой стараются утихомирить кровожадные угрозы". Подумали, спросонья сын туго соображает. Они не знали, что Вова с компанией умотал за город. А из дома "уть-уть", "ять-ять" и другие непечатные составляющие печатных угроз.
Маманя трагически папане: "Он перепугался спросонья. Ставни закрыты, думает: ночь и воры! С ним шок и произошел!"
"Володя, Володя! - кричит, - не бойся! Это папа с мамой!"
Колонки в человеческий рост опять на весь Порт-Артур: "Я вам еть-еть, ють-ють и ять-еть!.." Все дворовые знания увековечил Вова на пленке.
По дороге из леса заглянул к родителям. Мама буркнула нечленораздельное приветствие и ушла на кухню. "Обижается, - почувствовал себя поросенком Вова, - давно не заезжал".
А папа подмигнул:
- Откуда словьев-то набрал загогулистых? В жизни таких коленц не слыхивал! Прямо заковыристые кружева вологодские!
- Выпороть бы тебя, - вбежала мама, - под потолок вымахал, а как ребенок!
- Что я для цыган аппаратуру покупал?
Сосед дядя Леха тоже однажды надавил на дверь плечом квадратным, а навстречу "кружева"...
Как ни старался потом Вова, не смог переубедить обматеренного, что фонограмма встретила, а не живые эмоции. "Че я - совсем дурак!" - не верил сосед. Охладели их отношения. Больше дядя Леха к себе не зазывал снимать пробу с самогонки и здоровался через губу. Вова не расстроился, сегодня он здесь, а завтра, глядишь, и переедет.
Но осень в Порт-Артуре живет, зиму, и весну бурную там встретил. Музыку на все колонки слушает, на жаркий полок с веником лазит, в преферанс режется. Одно плохо - снега в тот год по шею нападало. Декабрь голый стоял, в январе чуть прикрыло, только-только на лыжах пройтись, зато в феврале прорвало. Вова замучался двор чистить. Сначала в охотку орудовал вечером лопатой. Фонарь светит, вороха снега, срываясь с лопаты, летят в огород... А потом как на каторгу выходил. Валит и валит. Чуть расслабился на снегоуборке, дом уходит на дно.
